Вот этот восьмилетний срок Хрущев и вымещал на сыне вождя, мстя Иосифу Виссарионовичу. Но расстрелять Василия Джугашвили (все документы ему принудительно переделали на эту фамилию) Хрущёв не рискнул, хотя очень хотел.
Да, Василия не расстреляли, но по распоряжению Хрущёва организовали его подлое отравление подальше от Москвы, в Казани. Так же подло в 53-м отравили и его отца, заметая следы и даже убивая для этого врачей, охранников и других свидетелей преступления.
После смерти Василия по стране поползли порочащие его слухи, будто сам и виноват. Сам ли Хрущёв в том постарался, либо его холуи, точно этого не знаю. Но в глазах опять одураченного народа получилось так, будто Василий Сталин «очередной раз перепил сверх всякой меры. Он же алкоголик!»
Пардон, я удалился от темы! Вернусь-ка я к монументу «Павшим за советскую власть».
Тогда я с товарищами всего-то убирал прилегающую территорию вокруг готового, но еще закрытого покрывалом монумента. Нам доверили вывозить строительный мусор, мраморную крошку, устраивать газон и прочее. Если быть до конца честным, то только эти работы и связывали меня с монументом. Ничего более! Но при любой возможности и только шутки ради я несколько преувеличивал свою истинную роль в том, не слишком квалифицированном занятии.
Ну и что с того, что слегка преувеличивал? Я ведь не лгал, когда интриговал кое-кого своей причастностью к созданию в Казани всем известного монумента. Я всего лишь, как бы походя, скромно сообщал, будто в некоторой степени являюсь соавтором архитектора Василия Маликова.
Это всегда срабатывало! Сначала возникало общее замешательство и недоумение: «Как так? А мы и не знали!» Потом наступало удивление: «Неужели, в самом деле, вы соавтор той знаменитой скульптуры? Вы же не скульптор!»
И всё же ничего нет удивительного в том, что сия информация, наскоро переваренная возбужденными мозгами моих слушателей, порождала ко мне дополнительный интерес и уважение. Я на это и рассчитывал.
А уже много позже, после достижения задуманного эффекта, и когда все успокаивались, приняв моё соавторство как должное, я привлекал к себе общее внимание тем, что неожиданно сознавался, в чем именно состояло моё участие. И тогда всем становилось очень весело.
В общем, невинный розыгрыш неизменно удавался, и мне всегда его весело прощали.
45
Коль уж я надумал нумеровать наши давние рабочие «подвиги», то особо отмечу четвертый из них. То был прямо-таки грандиозный подвиг! Потом он же (в виду весьма значительной общей трудоемкости и затраченного времени) имел продолжение и перерос в пятый и даже в шестой. И все они, вместе взятые, составили огромную работу по организации освещения давно прекрасно оборудованного училищного стадиона.
То была важная деятельность впрок, результаты которой достались и нам, и нашим потомкам. Когда все работы были завершены, на высоченные ферменные мачты, отшкуренные нами вручную и покрашенные кистями, взгромоздили секции из десятка мощных прожекторов. На каждую! Такие же секции прожекторов можно встретить на любой железнодорожной станции. Но наши мачты разместились по углам училищного стадиона, чтобы зимними вечерами с шиком освещать наш идеальный каток. Его заливали не только по прямоугольному футбольному полю, но во весь овал стадиона (футбольные ворота убирали), потому каток получался просто-таки огромным.
Боже мой, с грустью вспоминаю я, как же прекрасно было на том катке в годы нашей юности! Помню как, будто в доброй зимней сказке медленно падал легчайший снежок, присыпая кружева на льду, оставленные коньками! Любимая всеми музыка разносилась на всю округу, привлекая молодёжь со всего района и, пожалуй, никого не раздражая.
Словно гвозди вбивал в наши души своими песнями из свежего фильма «Высота» Владимир Высоцкий, а Эдита Пьеха ту же душу вытягивала, справедливо убеждая, будто билетов в детство уже нет! Мы только потом узнали, до чего же она оказалась права. Очень часто гремел мощный голос Муслима Магомаева, зажигая наши сердца «Лучшим городом Земли». Валерий Ободзинский настраивал всех на лирический лад, удивляя уникальной чистотой своего голоса и умением задевать за живое одной лишь интонацией своих нежных песен. «В каждой строчке только точки после буквы Л…»
От такой музыки нам еще сильнее хотелось вращаться в среде веселящегося молодого, как и мы народа, хотелось со всеми дружить, хотелось честно и правильно жить!
Правда, сегодня я в тот репертуар непременно бы включил великолепную музыку мирового уровня. И в первую очередь, пожалуй, Весенний вальс Фредерика Шопена, вальс любви Евгения Доги и вальс №2 Дмитрия Шостаковича. На мой взгляд, это вершина музыкальной мировой культуры! А разве вы так не считаете?
Мы, курсанты, иногда тоже кружились в цветистом водовороте начинающих фигуристов и даже мастеров, если, конечно, удавалось сбежать после обеда с обязательной самоподготовки. Приходилось рисковать, ради возможности познакомиться с девчатами. Они же собирались к нам со всех окрестностей! Народу набиралось видимо-невидимо! Все красивые, все весёлые – и ни какой мороз не отменял катание!
Правда, нам всегда приходилось учитывать одно существенное обстоятельство. На взвод имелось всего две пары коньков с ботинками, на размер которых нам приходилось закрывать глаза. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят! Очень уж хотелось выйти в свет, пусть даже ценой свежих мозолей и постоянно поджатых пальцев в тесных ботинках! И мы выстраивались в очередь, которая из-за дефицита коньков растягивалась на много вечеров. Счастливчикам завидовали.
Но вернусь совсем в недалёкое прошлое.
Вчера в Казани, сразу после кладбища, я улучшил момент и поинтересовался у бывшего сослуживца, чтобы тупо не молчать, как там теперь поживает наше ракетное?
Ответ меня озадачил:
– А никак оно не поживает! – в сердцах отрезал он. – Училище-то готовило советских офицеров! А новоявленные президенты приказали всё советское искоренить! Наше училище даже не закрыли, его просто выкорчевали с корнями! И даже стадион им стал ненавистен! Всё советское попало под бульдозер! Ведь не должна же молодёжь знать, насколько великой была когда-то их родина! Какой счастливой могла стать и их жизнь! А опустошенную территорию, лишенную жизни и памяти, раздали своим лизоблюдам под застройку высотками и последующую продажу втридорога. Там оккупанты теперь своё бобло наваривают! Будто сам не знаешь! Или мы с тобой в разных колониях живём?
– Ничуть! Но постановка вопроса занятная! – расстроился я. – Возражать не стану. Жаль училище! Нам всем тогда было, за что его любить!
И ведь действительно, было за что любить! Я сужу по себе. Для меня такие понятия как Родина, земля, страна и государство когда-то сливались в нечто единое, трудно разделимое. Я над этим не особенно и задумывался. Да обстановка того и не требовала - всё вокруг было нашим, общим, советским, своим, народным! Всё было родным и доступным!
Теперь всё стало иначе. Что в стране осталось нашего? Разве что участок земли, в которой нас похоронят, но его теперь придётся покупать. Или кто-то полагает, будто Родина теперь та самая, которая была нашей? А разве государство, как аппарат насильственного управления жизнью всей страны не стало некой бандой, выполняющей распоряжения из-за океана? Разве это государство не стало, как коллега только что выразился, иностранной колонией? До чего же низко мы пали, по-прежнему продолжая себя называть великим народом! А ведь этот народ, мой народ, столько лет живёт в беспросветных миражах, будто обкурился…
Знаю! Кто-то мне обязательно возразит, будто не всё так плохо! Надо всегда быть оптимистом!
Ох уж, эти оптимисты, глядящие на всё по верхам с позиции своего личного интереса! Сидя по уши в дерьме, они это дерьмо и воспевают! Лишь бы себе настроение не портить! Так им легче живётся – в розовых очках! А поинтересовались ли они, что благодаря документам, подписанным Горбачёвым на Мальте в 1989 году, мы действительно доживаем свои дни в колонии? Пока нам хоть это позволяют. И при этом многие так ничего и не замечают, пребывая в экстазе потребительского умопомешательства.
Прямо-таки парадоксы современного рабства – рабы вполне счастливы!
Но ведь так и есть! Парадоксы никуда не исчезнут, поскольку слишком многие людишки теперь не желают осмысливать свою жизнь, зато желают покупать что ни попадя! Именно это они и считают самым важным в своей жизни – любое барахло! Разумеется, такие люди никогда ничего и не поймут.
Впрочем, не иначе происходит, можно сказать, всюду. И в Германии, и в Японии. Да и во всей Европе, и в США. Мозги населению продули, что-то наплели им про суверенитет, про выборы, про пресловутые свободы, и люди не сознают того, в чём именно они кувыркаются, зарывшись в свои житейские проблемки. Они продолжают наивно полагать, будто совершенно свободны, ибо рабы-то непременно должны быть в наручниках и в кандалах!
Не понимают, что они не только рабы, но и более того, ведь новые буржуи обделили их даже кандалами! Новые буржуи научились заставлять всех работать на износ, не приставляя к рабам надсмотрщиков. Теперь работники сами лезут из кожи вон, лишь бы их заметили, лишь бы их отметили! Они надеются подняться выше по служебной лестнице, надеются больше зарабатывать, чтобы вырваться из нищеты, стать богатыми и заиметь своих рабов.
Это и есть нынешний прогрессивный капитализм! А у оккупантов теперь другая забота – как закопать нас всех с минимальными затратами и социальными осложнениями, ибо производство не только у нас, но и во всём мире сворачивается в плановом порядке, производительность труда значительно возросла, и такое количество рабов больше не требуется. В распоряжении разжиревших паразитов останутся лишь немногочисленные слуги!
Странно, что в этой ситуации у кого-то поворачивается язык, чтобы в очередной раз опорочить Сталина!
Боже мой! Что за люди живут в толще нашего большого и многонационального населения? Что за странные люди, вопиюще необразованные, либо не желающие, либо категорически не способные ничего понимать, ни в чём разбираться!
[justify]Я же просто не понимаю, как можно не разобраться в том, что только благодаря Сталину они так долго чувствовали себя людьми, а не рабами! Ведь только он и сумел превратить вековую российскую
