Странно, что в этой ситуации у кого-то поворачивается язык, чтобы в очередной раз опорочить Сталина!
Боже мой! Что за люди живут в толще нашего большого и многонационального населения? Что за странные люди, вопиюще необразованные, либо не желающие, либо категорически не способные ничего понимать, ни в чём разбираться!
Я же просто не понимаю, как можно не разобраться в том, что только благодаря Сталину они так долго чувствовали себя людьми, а не рабами! Ведь только он и сумел превратить вековую российскую колонию, которую негодяи и болваны до сих пор с придыханием называют великой Россией, в действительно великую самостоятельную державу, в могучий самостоятельный СССР! В первое в мире государство не для жирующих на людской крови паразитов, а в страну свободных людей, строящих счастливое будущее для себя и всех детей нашей страны.
За это народ Сталина и любил. Речь не идёт о выдуманном врагами народа культе личности. Никакого культа в навязываемом негативном смысле никогда и не было! Сталина народ любил искренне! Любил в превосходной степени, как это было принято только у русских.
И всё же это лишь внешняя сторона вопроса, поскольку советский народ любил не собственно Сталина, а уважал и поддерживал того человека, того руководителя страны, с которым связывал неуклонное улучшение своей непростой жизни. Так называемая любовь к Сталину лишь воплощала экономические и социальные успехи всей страны, которые с кем же было связывать, как не со Сталиным? А самого Сталина, как обычного человека, знали или хотя бы видели очень немногие люди. Лишь те, с кем он встречался по различным делам и важным вопросам.
Так как же все остальные граждане СССР могли судить о Сталине, не зная его?
Да, запросто! Только по делам его!
Простым советским людям дела Сталина были видны, понятны и приходились по душе. Ну, а скрытым врагам, кто бы сомневался, всё, конечно же, получалось наоборот. Людьми, обиженными на большие и тяжелые переходные процессы перемен, затеянных Сталиным, многое воспринималось по-разному. Кто-то трезво оценивал происходящее и оказывался выше собственных обид, потому и к Сталину относился с уважением. Кто-то напротив, ставил собственные интересы выше интересов страны и народа, потому, если что-то личное не удавалось, руководствовался своей обидой на кого-то.
А на кого? Разумеется, на Сталина! Именно он у некоторых граждан во всех случаях считался виноватым, потому что от него действительно в нашей стране зависело очень многое! И если жена ушла или корова сдохла, то виноват-то во всём он, виноват Сталин! Очень ведь важно хотя бы перед собой оправдаться, назначая виновного вместо себя!
Казалось бы, русский народ и после смерти Сталина должен был упорно продолжать его великое и вполне понятное дело! Для себя же продолжать, для своих детей! Но странная метаморфоза произошла. Даже враги СССР были этим крайне удивлены, ибо на подобный сюрприз от советского народа они никак не рассчитывали! Но они его получили!
Случилось так, что после гибели Сталина прежнего советского народа, способного совершать подвиги и творить чудеса, одномоментно не стало! Не стало – и всё! Был народ да весь вышел!
И трудно было понять, как такое оказалось возможным? То ли народ мгновенно переродился, то ли он повернулся невидимой ранее и не лучшей своей стороной, а вместе с тем перестал быть не только великим народом, но и вообще народом! Теперь всё у него происходит по принципу, кто в лес, кто по дрова! Народ вдруг сделался обычным населением, стал случайным сбродом, живущим по принципу «моя хата с краю – ничего не знаю!»! И это – уже очевидный факт!
А как же мне думать иначе? Как, если мой народ оказался не способен разобраться в ситуации с убийством любимого вождя, не встал как один против группы кремлёвских врагов-заговорщиков во главе с Хрущёвым. Как, если не учинил над безусловными государственными преступниками свой праведный народный суд.
Знаю, мне станут возражать, будто простой народ был очень далеко от Сталина, далеко от кремля, потому и не мог знать, что произошло в действительности, не мог знать о заговоре, не мог его предотвратить…
Но я подобных возражений не приемлю! Ведь не все же кремлевские руководители входили в преступную группу Хрущёва, но все они являлись частью народа. Они сами-то всё случившееся поняли, во всём разобрались, даже если заранее такого финала не предусматривали. А разобравшись, они, как часть народа, как его руководящая сила, были просто обязаны народ оповестить, разъяснить, поднять, восстановить советскую, а не преступную буржуазную власть, которую протащил на нашу голову Хрущёв. Не сделали! Так кем же нам теперь считаться?
Уж только не народом! Это – точно! Впрочем, многим и это безразлично. Безразлично даже притом, что те многие даже не понимают, что теперь и сам термин «народ» употреблять неправомочно. Нет теперь нигде на планете народов! Ни в одной стране! Только разрозненное многоликое население!
Я понимаю, что всё случившееся, сделанное и несделанное, крайне для нас обидно! Это стыдно и унизительно любому человеку, чувствующему ответственность за свой народ! Но пора, наконец, понять и признать, что истинно великий народ, если такой где-то появится, обязан непрерывно доказывать своё величие подлинными великими делами, а не трибунными декларациями всяких громогласных отщепенцев из числа этого же народа!
Да! Обязан доказывать своё величие, а не ждать, когда в это величие поверят всякие шакалы, жаждущие его плоти, но отшатнутся в ужасе, узрев подлинное величие и мощь!
Только ведь сегодня у врагов, всякого рода либералов и прочих негодяев, нет оснований нас бояться! Население беззубо! А негодяи подбираются всё ближе к горлу! Стало быть, со всей очевидностью не признают ни фиктивного величия, ни фанерной мощи! Потому что не осталось ни того, ни другого!
Не знаю, кому как, но мне всегда становится очень неприятно, даже стыдно, когда приходится называть фальшивыми кличками два советских города-героя, заслуживших мировую славу своими исключительными подвигами. Настолько становится стыдно, что в разговорах я стараюсь говорить иносказательно, лишь бы избегать нынешних кличек этих городов.
Мне кажется, те клички должны быть слишком оскорбительны для миллионов советских героев. И живущих ныне, и погибших, и умерших.
Но – нет! Все современники молчат! Значит, вполне поддерживают этот шабаш. Потому я всегда прихожу к одному выводу. Он прост для понимания, хотя многих, знаю, злит.
«Нынешнее население не имеет права заявлять о себе как о народе, тем более, как о великом народе! Не имеет права, пока не вернёт прежние названия Сталинграду и Ленинграду и, тем самым, проявит не только понимание своей истории и нынешней ситуации, но и подтвердит наличие у себя чести, совести и хоть какой-то благодарности тем героям, которые отдали за народ свою жизнь. Пока не смоет весь позор длительного бездействия и трусости!»
Ведь указанные города, как же можно этого не понимать, были переименованы из самых подлых побуждений! Переименованы, чтобы стереть память о прежнем настоящем народе, о многочисленных его подвигах, об истинных Героях! И, конечно, об основателях советского народного государства.
Увы! Пока приходится наблюдать, как нынешний беспринципный и беспомощный народец образца 91-го года, оболваненный, обобранный или лихо наворовавший, но сильно поглупевший в последнее время, считает переименование этих святынь полной ерундой, недостойной его великого внимания.
Кто знает? Может, для кого-то это и есть ерунда, поскольку она – всего лишь одно условие, хотя и обязательное, для начала возрождения народа. Ну, а заявка на величие потребует, куда больших разумений, усилий, жертв и, главное, подлинно великих свершений!
Под силу ли это колонизированному населению или рабам на вольном поселении, безропотно выплачивающим Штатам триллионные контрибуции? Нынешние рабы не только не осознали, как им следует освобождаться от рабства, но и до сих пор не понимают, что они рабы. А чтобы и впредь не разобрались, им с детства внушают мифы об их величии!
46
Опять я ушёл в сторону! Заблудился в своих же мыслях. Но всё же вспомню до конца финал своего первого в жизни лыжного кросса.
Возможно, если бы я стал кому-то о нём рассказывать, надо мной и моими мучениями просто бы посмеялись. И я признаю их право на насмешки, ведь никакой лыжный кросс, да еще проходивший десятки лет назад, не стоит того, чтобы ему оставлять столько места в своей памяти! И всё же мне бывает по-прежнему интересно это вспоминать…
Так вот, тогда я долго проторчал за пригорком, скрывающим меня от людей на старте, в том числе, и от старшего лейтенанта Володина. Я неспешно следил за монотонными кивками «Теслы» и поджидал возвращения своих товарищей, настоящих лыжников, которые мне не чета! От образовавшегося безделья мне даже взгрустнулось. Прямо-таки до острой боли в сердце. Хоть плачь, как захотелось прекратить это лыжное издевательство, да ведь одного желания для этого маловато!
К тому же я заметил, как один из главных лосей нашего взвода Володька Селин возвращается. Прямо-таки летит к финишу, клубами извергая пар.
«Красиво идет, однако. Умеют же люди!». А на пятки ему наступает Толька Клименков. Мощи в нём, будто в тракторе, хотя слегка грузноват, оттого тяжело хрипит, сопит, но разве его остановишь?
Метрах в двадцати идёт Толька Щуплецов. Пристроился, как на привязи, да так красиво чешет, что его размашистым шагом залюбуешься. Будто брасом плывёт над лыжнёй, то выпрямится как освобожденная пружина, закинув палки вперёд, то опять согнётся в три погибели, циклично ускоряясь! Прирождённый лось, да и только! Так и кажется, будто ему это не в тягость, будто приятное развлечение. Но, видимо, так и есть, – он же поступал из ледяной Перми!
Вот и подумал тогда я, что пришло моё время легализоваться. С моей-то скоростью, если я за самыми последними бегунами увяжусь, к вечеру окажусь на финише! Володин меня потом… Значит, самый раз из засады выходить и тащить свои «дрова» в протоптанном другими направлении.
Помню, как выполз я на лыжню вслед за промчавшимися с ветерком товарищами и уже собрался следовать за ними, да сзади слышу раздраженный окрик:
– Лыжню!
Я лыжных порядков тогда не знал. Ясное дело, первый раз в кроссе участвовал. Потому с лыжни не сдвинулся. «Да и почему должен уступать я? Тебе же надо, а не мне! Сам-то прёшь так, что любой танк позавидует! Вот и объезжай меня, зараза, всей своей мощью! Не трамвай! С рельсов не сойдёшь!»
Но опять слышу позади резко, зло, чуть ли мне не в спину:
– Лыжню! Лыжню! Твою мать!
[justify]Не успел я посторониться, да и не
