очаровали. Да и само с темной гладкой ровной кожей сорокалетнее еще моложавое выглядевшее лицо мужчины. Все это говорило о хорошей половой силе и здоровье Оливера Макафферти. И о том, что наводило на приятные мысли обоих сидящих за одним столом с ним женщин о его в штанах мужском детородном, всегда готовом к близкой постельной любви кобелином члене. Которого, они еще своими карими игривыми сейчас коварными женскими глазами двух ретивых сучек не видели.
- «Иудифь и Олоферн» - зазвучало, не переставая в голове Джудит Флоэрти, опять захмелевшей от вновь выпитого дорогого вина и целого бокала шампанского – «Самка жука Богомола. Паучиха, поедающая своего любовника самца».
Она ощутила, что она уже не такая как была совсем недавно. Как все вокруг менялось. Сам воздух в этом ресторане и даже свет. Именно она ощутила это. Это все эта вечно проклятая и ненавистная ей Джудит шкатулка КОНФИГУРАЦИЯ ПЛАЧА. И как нечто дотронулось до нее самой и ее молодого двадцатидевятилетнего женского сознания. То нечто, что она ощутила у своей постели, когда крутила эту держа всвоих руках шкатулку Лемаршана. Нечто родное даже и не зримое. То, чем или кем, она была в действительности. Сумасшедшей и больной из Калифорнийской клиники «СИДАРС СИНАЙ». Где над такими, как она Джудит Флоэрти ставили опыты над безнадежно больными психами, а порой даже преступниками женщинами. Там было много свихнувшихся по разным причинам уличных проституток. И одной из таковых была Джудит. Это было из ее прошлой далекой жизни.
Она попала туда после жестокого изнасилования и побоев. И это притаилось внутри нее, где-то очень глубоко в ней самой и было с ней везде и всюду. Даже в мире боли и страданий дракона и демона Левиафана. Время от времени, проявляя себя в виде провалов в девичьей памяти или вспышек неожиданного неуправляемого гнева и жестокости. Иногда дикого сексуального и развращенного психоза. Что проявился совсем недавно после воздействия колдовской силы коробки Филиппа Лемаршана. И который был причиной той жуткой ночной потасовки в ресторане «THE SNAKE KINGDOM», что своими действиями в танце живота спровоцировала Джудит Флоэрти.
Джудит, сейчас сидела напротив его и молчала, лишь не сводя глаз с Оливера Макафферти, пожирая того своими влюбленными в темнокожего мулата красавца гангстера девичьими карими под черными бровями глазами.
Сейчас о чем-то с ним, Оливером Макафферти разговаривала ее подружка еврейка Гамаль Шаадим. А Джудит Флоэрти, пока молчала, лишь глядя на него своего будущего любовника и врага, которого нужно было уже скоро убить.
Не смотря, ни на что, она, и вправду, не хотела этого делать, но иначе было невозможно поступить.
Джудит, то и дело отводила глаза и смотрела на ту висящую, почти к ней сейчас лицом на стене большую картину немецкого средневекового художника Лукаса Кранаха Старшего. Алкоголь делал свое положенное дело. Будоража своим крепким хмелем девичьи бурные фантазии.
Оливер Макафферти вел себя, как ни в чем, ни бывало. И уже как хорошо знакомый им обоим. Видимо, рассчитывая теперь на куда большую близкую взаимность самой Джудит Флоэрти. Возможно, он рассчитывал, если что, как мужчина, теперь еще и на свою физическую силу.
А она, представляла там себя. На той картине и на месте той героини, спасительницы целого осажденного иудейского города про которую ее напарница по восточным танцам сорокалетняя танцовщица и подружка еврейка Гамаль Шаадим говорила. И видела, именно и только там себя. С тем острым длинным окровавленным мечом и той отрубленной головой мужчины, что был теперь в ее фантазиях Оливером Макафферти. Все это вживалось в нее и овладевало ей. Своей необузданной кровожадной силой. Джудит пыталась сопротивляться этой захватившей ее молодой женский разум демонической одержимости. То, кем она была, пока еще была не свободной от власти Левиафана. Сучкой и любовницей главного демона шкатулки Филиппа Лемаршана. Она сопротивлялась тому, как могла и раньше, но это периодически овладевало Джудит Флоэрти. Кровожадная дикая сексуальная похоть и страсть.
Она любовалась сейчас красивым мужским темнокожим мулата полукровки лицом и сравнивала его с тем лицом на той картине. Только вместо гладко и идеально выбритых скул и щек с черной густой вьющейся бородой и усами. Под которой была эта глубокая на его подбородке ямочка, что сводила Джудит сейчас с ума. Как и его синие смотрящие на нее, почти не отрываясь, под густыми нависающими бровями влюбленные до совершенного безумия в нее глаза.
Она смотрела на те полуоткрытые и полузакаченные на картине мужские тоже синие глаза и приоткрытый рот любимого погубленного Иудифью мужчины и думала - «Неужели все будет именно так?» - она задала себе вопрос и на него же ответила сама –«Только так и не иначе. Он заслужил это. Уже давно своей распущенной бандитской злой жизнью».
Джудит любила его и ненавидела. Она хотела его как мужчину и презирала как своего теперь врага. Джудит Флоэрти, сейчас видела в Оливере Макафферти именно того библейского воина полководца и военачальника свирепого мужа Олоферна. А себя представляла, той защитницей города Ветилуя богатой красавицей вдовой Иудифью. Что обязана, теперь, совратить своего обреченного на жуткую погибель любовника.
- «Иудифь и Олоферн. Ночь кровавой любви» – звучит у не снова в черноволосой девичьей Джудит двадцатидевятилетней голове – Паучиха. Самка жука Богомола» - просто врезалось в ее молодое болезненное одержимое теперь кровавой расправой сознание.
Джудит, красиво улыбается ему Оливеру, завлекая и гипнотизируя развращенного красивого и нравящегося ей самой мужчину, и слышит внутри себя. За нее, точно сейчас говорит, кто-то и где-то совсем рядом в слух. И это была она же сама. Та, что стояла перед ее постелью незримой сущностью. Она же, Сенобит ПРОВОЛОЧНАЯ ЖЕНЩИНА из волшебной Адской шкатулки Филиппа Лемаршана. Сумасшедшая из далекого земного прошлого. Пленница и заключенная клиники «СИДАРС СИНАЙ» - Похотливый и развратный кобель. Ты бесцеремонно и нагло лапал меня. Ты, хочешь меня, как я тебя. Но в итоге, все будет иначе.
Джудит молчала, и почти даже не слышал их двоих разговор. Гамаль Шаадим сумела увлечь того, какой-то своей темой. Вероятно, о близкой любви и сексе, где-нибудь на стороне и далеко отсюда. А он, просто не сводил с Джудит Флоэрти своих мужских синих околдованных ее красотой волчьих злодея бандита гангстера глаз.
Рядом с ним стоят два его телохранителя и тоже гангстера перступника Доминик Тайлер и Фредди Марс. Два крепких и сильных Нью-Йоркских бандита.
Хмель прошел опять, и она мыслила сейчас трезво. И ее мысли метались и прыгали, то туда, то сюда. Стоял лишь легкий дурман в ее Джудит женской молодой двадцатидевятилетней голове.
- «Но, почему?» – она, колеблясь в нерешительности, задает себе мысленный вопрос - «Почему, именно он, Оливер Макафферти? А не, кто-то иной? Отчего он так нужен этому ее адскому Богу Левиафану и самому булавочноголовому Пинхеду? И почему, именно это должна совершить она? Почему условия поменялись сделки? Почему? Почему? Почему?».
Но, сама же все тут же понимает. И сама себе дает обратный ответ – «Все потому, что он, Оливер отъявленный безнаказанный преступник». И теперь, лишь одно в ней говорило и нашептывало Джудит Флоэрти в девичьи молодые танцовщицы беллидэнса в уши - Ты сможешь, и ты должна это сделать. Ты, лишь для этого здесь.
Выбор пал, именно на него. Именно его хотел получить булавочноголовый Сенобит Пинхед. Оливер Макафферти был идеальной кандидатурой на вечные пытки и самые яркие красочные мучительные истязания в самой изощренной форме. Но только, после того, как они вдвоем расправятся с ним. И, именно, так как уже задумано и решено ее подружкой еврейкой Гамаль Шаадим.
Джудит еще не знала, что сможет или нет совершить такое. Но, вот Гамаль, как оказалось, сможет. Джудит не знала, что подружка ее способна на такое. И все вела к тому в угоду этого главного Сенобита Пинхеда и в угоду демона и дракона Левиафана.
Оливер Макафферти был отъявленным грешником, но его нельзя было никак поймать. Ему хватало всего и всех удовольствий. Его не мучили свои собственные грехи и человеческая совесть. Он не собирался получить, что-то более изощренное в своих восприятиях как жертвы шкатулки КОНФИГУРАЦИИ ПЛАЧА, мастера гения Филиппа Лемаршана. Он был ловок и изворотлив. Часто вместо себя подсовывал других. Так и выживал в бандитских разборках и гангстерских переделах за место и власть. Да и насилие не приносило ему душевную скуку и разочарование жизнью.
И Джудит, прекрасно сейчас понимала для чего она тут. И для чего была отпущена Левиафаном и Пинхедом. Жертва выбрана и она, само орудие возмездия и адского беспощадного наказания.
Она приманка, ловчая любовная сеть для этой греховной преступной твари, каким являлся Оливер Макафферти. Так, как тот был, просто до безумия в сексе развратен, своим почти черным мулата мужским телом, как и своей пропащей человеческой душой. Именно на это и делалась ставка в самом Аду Левиафана. Именно этим, он и был интересен Пинхеду и его Богу и Повелителю. И был нужен.
Оливер Макафферти был просто похотливый развращенный кобель, каких еще надо было поискать. Очень богатый и считающий, что все ему доступно и возможно. Даже вот эти невероятной красоты две сидящие рядом с ним за одним столом дамы. И он уже считал, что они были его. Что теперь им так просто от него уже не уйти. И это поняла и сама еврейка Гамаль Шаадим и поняла Джудит Флоэрти.
И теперь иного пути, как избавиться от него и вечных адских мук Левиафана у двух женщин уже не было.
Они теперь как те две библейские иудейские героини осажденного врагами ассирийцами города Ветилуи, были точно в рабском плену. И точно в том лагере
