Ничтожность (Абсолют: дополнение)

таким именем больше не было. Целых семь поколений прошло с момента ее появления там. И спустя шесть поколений она вернула, наконец, свое подлинное тело, будто подготовленная к тому, чтобы вернуться после долгого отсутствия в Ланиакее обратно в родной дом. Анна предоставила Вере ее собственное фото, на котором были заметны малозначительные отличия в чертах лица, которые Вера обнаружила практически мгновенно. Однако она не могла не восхититься прежней собой, в чем-то более эффектной в сравнении с нынешним ее телом. Чистая генетика, неизбежная и хладнокровная, и она знала, что не получится сохраниться в первозданном виде. И ее нынешнее тело будет таким до самой ее смерти.[/b]
Несмотря же на ее, в общем-то, привлекательную внешность, у Веры имелись проблемы с мужчинами. Ей удалось переродиться трижды, включая этот последний раз, и все три перерождения сама судьба как-то отталкивала ее от скорых отношений и намерений построить семью. По разным причинам. С явной неохотой, с трудом Вере удавалось наладить брак, который всегда разваливался спустя какое-то время после рождения детей. Так же при разных обстоятельствах. Впрочем, и прежде, до своего похода в привычный ей за столь долгий период времени мир, Вера все больше оставалась одна. На самом деле, причина была всего одна, и о ней знала лишь сама Вера. И даже при той осведомленности о ней, которой корпорация «Феникс Альфа» владела, и которую предоставила Вере сейчас для ознакомления, эта причина не должна была быть доступной кому бы то ни было, оставаясь для Веры чем-то вроде Истины, разрешенной быть познанной всего кому-то одному из множества  миллиардов или триллионов желающих. То была причина, послужившая мотивацией Веры считать себя призванной кем-то или чем-то заниматься изучением колдовства и подобных ему штучек, и оказывать свои услуги всем нуждающимся. Но та же самая причина требовала от Веры избегать самой мысли о создании своей семьи. Она помогла немалому количеству страждущих, нажила себе много союзников и немало врагов, из-за чего, кстати, и прибегнула к такой возможности как на время уединиться далеко от родного дома, в другом мире. Пока не почувствовала, что пришло время возвращения. Самый верный союзник ее, тот, который требовал от Веры одиночества и активной колдовской деятельности, уверял ее, что ей больше ничего не угрожало.
-Расскажите мне о Ланиакее, - попросила Вера, ознакомившись с предоставленными корпорацией сведениями о себе на привычном для нее языке, - Какая она?
-Будет лучше, если Вы увидите ее своими глазами, - предложила Анна.
Она хлопнула в ладоши, заставив свет в прибежище Веры померкнуть до глубокого мрака. А через мгновенье яркое желтое сияние залило все вокруг, расчерченное бесчисленными длинными отростками, исходящими от одной, ослепительно яркой кривой, похожей на белоснежную молнию в небе. То было только лишь сияние скрытого под ним Бытия, невероятно мощного по своей силе, и заставлявшего всякого трепетать в восторге от одного лишь осознания существования ее физически в мироздании. И казалось, будто больше не было ничего кроме этого света, разлившегося какой-то паучьей сетью, за которым находился колоссальный источник ее, нечто воистину божественное, кажущееся просто невозможным. И даже владения корпорации «Феникс Альфа» сами собой умалялись до абсолютного нуля против целого бесконечного гиганта. Однако Вера чувствовала нечто еще более величественное, нечто максимально могущественное.
-Ланиакея – целая система слитых воедино мирозданий, - прокомментировала Анна, сдерживая свое восхищение родным домом, - Невозможно представить их здесь и сейчас во всей подлинной природе. Лишь оказавшись внутри, сознание открывается для их понимания. То, что Вы видите сейчас, можно сравнить с физическим телом, с физической плотью, внутри которой скрывается нечто идеальное, что способно окрылять сознание от одной лишь мысли быть частью этого всю свою жизнь. И вряд ли в пространстве и времени есть нечто более совершенное. То, что внутри, Вера, перетекает из одного в другое, как одно вещество становится чем-то иным под воздействием особых законов природы, недоступных для изучения.
Что-то в сознании Веры пришло в движении, что-то зашевелилось, пытаясь сформировать некие образы кажущихся ей знакомыми мест.
-Ваше место в Ланиакее среди гор и лесов, насыщенных реками, - будто ментально связавшись с ней, уточнила Анна, и об этом ничего не было сказано в предоставленном Вере досье, - Там совсем немного людей. Это особая группа ланиакеанцев, поддерживающих неразрывную связь с величием соединенных друг с другом мирозданий. Подобных групп не так уж и много, но они есть, и это важные представители Ланиакеи. Пожалуй, их связь с окружающим мирозданием намного острее, чем у большинства из нас. Поэтому окружающий мир для них более тонок, более естественен, такой, каким он является на самом деле. И более зависим от каждого ланиакеанца. Такие как Вы, поддерживают дух Ланиакеи в его первозданном виде. У них много учеников, которым передаются самые полные познания о ней из поколения в поколение.
Перед глазами Веры сам собой возник яркий образ некоей возвышенности, окруженной густым лесом, откуда открывалась великолепная панорама широкой бурной реки с водопадами и перепадами, от которой во все стороны разбегались тонкие ручьи, петлявшие среди камней и трав, устремлявшиеся в густую зелень лесов и равнин где-то на невероятном от наблюдателя отдалении. Перед Верой предстала некая кровеносная система из голубых сосудов, пролегавшая по огромнейшему телу какого-то существа. И невозможно было определить границ ее. Невозможно было найти ни конца ее, ни начала. Однако Вера чувствовала, как понимала эту силу, раскинувшуюся перед ней, питаемую чистейшими голубыми водами. Из-за нее Вера построила свой дом именно в этом месте, и того же, к слову сказать, хотел ее верный союзник, безмолвный голос которого она изредка могла услышать. Как нигде больше она получала здесь все, что было нужно ей для ощущения себя живой и полноценной, для обладания ею тем, что у нее было своего, принадлежавшего даже не самой Вере. И она понимала, что это место, в котором она чувствовала себя так уютно, так необходимо для целого бытия, никогда бы не приняло кого-то еще, которого Вера позволила и стремилась бы любить плотской любовью и желать быль стиснутой в его объятьях с намерением таять снежинкой без остатка. Точно так же она чувствовала себя недостающим фрагментом для завершения некоей композиции, всякий раз перерождаясь в прежнем мироздании, которое никогда не было ее настоящим домом. И, наверное, Вера могла бы найти на сиявшей желтым светом карте конкретную точку, где находился ее подлинный дом. Желтое сияние было подобно едва различимой на слух мелодичной пульсацией средних и высоких частот, имевшей в своей основе ту самую конкретную точку, скрывающихся внутри них Вериных воспоминаний о подлинной ее Родине. Вере на миг показалось, что она может проникнуть сквозь этот свет убедительной голограммы, заполнившей все пространство, в эпицентре которой она находилась.
-Вам ведь не всегда удается выйти на контакт с ланиакеанцами в тех мирах, которые погибают от рук Стивенсонов, - сказала Вера по окончании этих захватывающих дух мгновений, во время которых она все сильнее хотела оказаться в собственных воспоминаниях о таком давнем былом.
-Только с теми, которые хотят вернуться, - кивнула головой Анна, - Которые понимают, что их время вне Ланиакеи закончилось. Тогда Стивенсонам ставится конкретная задача. И сбор информации приобретает статус вторичности, средства, при помощи которого у них появляется возможность добраться до указанного человека.  
-И как много может в одном мире находиться ланиакеанцев? Что происходит с теми, чье время в разрушенном мире еще не пришло?
-Корпорация строго следит за тем, чтобы интересы тех, кто пока не готов вернуться, были учтены. Это очень сложный механизм, который разрабатывался нами более тысячи лет. Если говорить кратко и грубо, то каждый мир копируется для каждого ланиакеанца…
-Копии копий, - заключила Вера.
 -Что-то вроде этого. Далеко не в каждом мире можно встретить кого-либо из нас, кто пожелал бы воспользоваться чужим телом. И такие миры годятся только лишь для бездумного пользования их ресурсами. Было бы, конечно, здорово, если бы ланиакенцы пользовались каждым из них. А благодаря корпорации «Феникс Альфа» мы получили доступ ко всем мирам и можем создавать их варианты для предложения народу Ланиакеи.
-Для чего корпорации знания, получаемые Стивенсонами, если конец каждого мира неизбежен?
-Для самих же Стивенсонов, - без промедления ответила Анна, - Для корректности дальнейшей их работы. Сортировка сведений ведется безостановочно. Большая часть выбрасывается, но что-то сохраняется для нового использования. Простите, Вера, но в подробности на эту тему вдаваться я не готова. Но будьте уверены в том, что работа корпорации направлена лишь во благо нам всем. «Феникс Альфа» - величайший труд Ланиакеи, затмивший по уровню своей значимости все остальное. Вам же я хочу посоветовать не вникать в эти детали, которые Вам не нужны. От Вас ожидают совсем другой деятельности, занимайтесь ею так, как Вы умеете это делать.
 
Однако Вера и сама приходила к мысли, что ей не следовало пытаться разбираться в работе корпорации, которая намеревалась отправить ее домой, в родные ей места, по которым она вдруг соскучилась. Желтый свет, вспыхнувший по воле Анны, никуда не исчезал, и ни мерк ни на мгновенье. И Вера хотела, чтобы сияние продолжалось в ее покоях и дальше. Уже хотя бы потому, что ей физически было легче дышать. Она чувствовала, что сама звучит приятной небыстрой мелодией, совпадающей по темпу с беззвучным мотивом желтого сияния. Она чувствовала, что сама стала музыкой, легкими перекатами, самым настоящим руслом, пропускающим какую-то невесомую реку, чьи воды совсем не бурлят, но наоборот, движутся практически незаметно, приводя сознание в состояние полной безмятежности и гармонии. Стоило Вере расправить руки, оставаясь на возвышении, откуда она могла видеть, казалось бы, все Бытие, все по ее воле приходило в состояние плавного движения, будто ей было по силам начинать и заканчивать все естественные процессы, начиная от дуновений ветра и заканчивая течением бурных вод рек и ручьев. Даже рождение дня и приход ночи был ей по силам как итог ее глубоких познаний и умений ими пользоваться.
[b]Вера не могла бы воспроизвести по памяти или напеть ту мелодию, которой она была, начиная, двигая, и завершая окружающий ее мир. Тем не менее, эта мелодия звучала и звучала, перемещая сознание Веры в то близкое Далеко, которое было представлено ей уже сейчас, без участия в этом процессе корпорации. Она чувствовала себя готовой к своему возвращению, она чувствовала, как с трудом может вспомнить свою прежнюю жизнь в убитом