История китайского летчика. Часть 2

соседей, нынешние христианско-демократические Зигфриды вознамерились доказать «свободном миру», что их Федеративная республика – миролюбивая и гостеприимная страна.
«Как вам понравилось в новой Германии?» - настырно спрашивали китайского летчика журналисты. И, вне зависимости от ответа, писали: «Es ist Fantastisch!»
Приглашения в ратушу, в земельный парламент, в общество христианской молодежи, в клуб домохозяек сыпались как из рога изобилия. Джао Да скоро пресытился пугающим немецким гостеприимством, словно жирным «айсбаном». Летчик старался под благовидными предлогами отговориться от очередной нудной церемонии и поскорее продолжить свой путь. Но от одного из пунктов программы отказаться он был не в силах – от показательных полетов и демонстрации фигур высшего пилотажа на удивление и восхищение здешней публики. Искусство полета значило неизмеримо больше, чем все торжественные речи. Много раз Кертисс Р-40 «Томагавк» с эмблемой «Крылатого кота» выписывал виражи и мертвые петли над острыми черепичными крышами и покрытыми жидким снежком аккуратными полями, срывался в штопор, заставляя зрителей ахнуть от ужаса, а потом вновь взмывал вверх красивой «свечой», вызывая вздох восхищения. Несколько раз с Джао Да соревновались немецкие летчики-спортсмены на легкомоторных самолетах. Как о профессионалах, он мог отозваться о них исключительно с похвалой…
Однако наиболее запомнившееся соревнование в Германии произошло у Джао Да не в небе, а на земле.  Вылетая на «воздушные представления», китайский летчик заметил, что на автобане, пролегавшем вдоль взлетно-посадочной полосы, прямо за сетчатым ограждением территории аэропорта, его всякий раз дожидается ослепительно-белый автомобиль BMW 507. Своим удлиненным, прихотливо обрисованным корпусом он тоже напоминал самолет. Как только Кертисс Р-40 Джао Да выруливал на взлетную полосу и начинал разбег, BMW 507 срывался в места и, подобно скаковому коню на ипподроме, мчался наперегонки с набирающим скорость истребителем. На первых порах, благодаря мощному двигателю в 150 лошадиных сил, немецкому родстеру удавалось вырваться вперед, но, по мере того, как «Крылатый кот» набирал взлетную скорость, борьба начинала идти на равных, и в итоге наземный игрок все равно проигрывал небесному . После того, как самолет Джао Да отрывался от земли, незнакомый гонщик всегда выглядывал из машины и по-спортивному приветствовал его взмахом руки.
Заинтригованный вызовом, который бросал автомобилист, Джао Да твердо решил встретиться со своим соперником. Он уважал людей, ценивших в жизни умопомрачительную скорость и спортивную борьбу. Однажды, заметив у полосы знакомый белый автомобиль, ждущий новой гонки, Джао Да подошел к машине. Навстречу ему из двухместной кабины вышел подтянутый молодой человек в аккуратной форме сержанта Армии США. В этом не было ничего удивительного: американцы рассматривали Западную Германию в качестве своего аванпоста в «холодной войне», точно так же, как СССР – Восточную. Войск у янки здесь было не меньше, чем у Советов по ту сторону границы; американцы же прирожденные спортсмены и поединщики. Румяное овальное лицо молодого военного, с привлекательными и даже несколько слащавыми чертами, обрамленное темными волосами и коротко подстриженными бачками, показалось Джао Да узнаваемым. Так умеют примелькаться черты эстрадных и кино-див, которые по многочисленным рекламным образам отпечатываются в памяти даже у постороннего в среде их поклонников человека.
Красавчик-сержант сам ответил на немой вопрос летчика.
- Так ты тот самый король неба? – ослепительно улыбнувшись, спросил он с фамильярностью, которая могла бы показаться бестактной, не будь в ней столько  природного добродушия. – Привет, коллега! Рад знакомству, я тоже король – но рок-н-рола, временно скучающий здесь на военной службе в «третьей танковой» США...
Так Джао Да свел знакомство с Элвисом Пресли . Будучи сторонником классического джаза, Джао Да прислушивался к новомодному течению в музыке с отстраненным интересом, но это имя было ему, конечно же, знакомо. Слишком много и громко говорили, кричали и вздыхали о «короле Элвисе» и всех блистательных чудачествах, окружавших его.
На деле «король» оказался славным и простым парнем, конечно, избалованным славой, но вполне приятным. Они разговорились за чашкой кофе в одном из многочисленных по-обывательски уютных немецких ресторанчиков.
- Когда меня призвали в армейку, я честно хотел тащить службу, как все, - пожаловался Элвис. – Но начальство дает мне послабления на каждом шагу. Конечно же, ведь в дивизию пожаловал сам король! На базе я вечно «освобожден от обязанностей». Позволили даже обзавестись этим чудом немецкого автомобилестроения и снять домишко в Бад-Наугейме вместо койки в бараках. Нужен же королю свой дворец, тем более за мной притащился целый «двор» прихлебателей и бездельниц… Как они все меня достали! Скука смертная! Развлекаюсь тем, что уезжаю от всех и гоняю наперегонки с взлетающими самолетами. Вот узнал, что в эту сонную Германию прилетел «король неба», как пишут о тебе в газетах, и решил: отчего бы нам не устроить королевские гонки?
- Гонки получились замечательно интересные, - признался Джао Да. – Спасибо за отличный спорт!
- Всегда пожалуйста, - легкомысленно улыбнулся «король» и отхлебнул большой глоток кофе. – Не скажу, что в Европе кофе совсем не умеют варить, но настоящего кофе можно выпить только у нас в Америке!
- Согласен, - кивнул Джао Да. – Что мне всегда нравилось в Америке, так это кофе! Нигде больше такого не пробовал.
- Так приезжай ко мне в Грейсленд , угощу кофейком! – хлопнул его по плечу «король-сержант». – Заодно меня послушаешь. Рок-н-рол, это для меня все равно, что гонки наперегонки с самолетом, вернее – с самим собой, со временем, с судьбой! Такой же драйв, даже больше! И мне, знаешь ли, всегда приятно, когда у меня в зале есть непредвзятые, искренние люди.
- А федеральные агенты меня прямо с твоего концерта не уволокут? – прищурился Джао Да. – Если ты помнишь, мое прошлое пребывание в Штатах закончилось именно так.
- Пустяки, «охота на ведьм» уже в прошлом, - легко махнул рукой Элвис. – Тебя никто не посмеет тронуть, если за тебя замолвит слово сам «король». Приезжай, у нас в США настоящая жизнь, не то, что в старушке-Европе, где мухи с тоски дохнут!
- Я подумаю, но ничего не обещаю, - честно сказал Джао Да. – Сначала мне надо завершить свой кругосветный полет… А еще я должен лететь во Францию и обязательно найти одну женщину, которую я очень давно не видел, и которая… Очень много значит для меня!
- О, тогда я понимаю! – «король Элвис» игриво подмигнул «королю Джао». – Мне остается пожелать тебе самой лучшей удачи!
На прощание два короля обменялись демократичным рукопожатием, изобретенным, кстати, в Старом свете.
***
«Крылатый кот» одиноко стоял в парижском аэропорту Ле-Бурже, словно экспонат на всемирной выставке. Джао Да пил европейский кофе, недавно раскритикованный «королем Элвисом», в гостиной элегантного шато Коломбе-ле-Дез-Эглиз в департаменте Верхняя Марна. Его специально доставили туда французским вертолетом «Аэроспасьяль Алуэтт II», головастым и ажурным, похожим на стрекозу.
Воздушного путешественника пожелал видеть в своей сельской резиденции всемогущий генерал Шарль де Голль, который, как когда-то предупреждал Джао Да водоплавающий Жак-Ив Кусто, «проявлял личное участие в проекте кругосветного перелета». Стояла промозглая и сопливая среднеевропейская зима. В старинном камине жарко пылали дрова. Мадам де Голль, супруга и соратница президента Франции, больше напоминала не светскую даму, а рачительную пожилую французскую селянку. Она уютно болтая, разливала ароматный напиток по барочным чашкам севрского фарфора. Сам семидесятилетний хозяин, создавший для себя «Пятую республику» и взявший верховную власть по-молодому цепкими руками, сидел напротив в теплом халате и домашних тапочках, непринужденно закинув одну длинную тощую ногу на другую, и очаровывал гостя беседой. Генерал любил развлекать себя новыми людьми. Чтобы они потом рассказывали всем, как он красноречив и обаятелен, как доступно принимает гостей, и какой он первый друг несчастной прекрасной Франции, одним словом: Grand Homme, великий человек… Но французы – экие неблагодарные негодяи – все равно его не любят!
Джао Да был хорошо осведомлен о привычке генерала де Голля «забалтывать» своих гостей. Некоторое время он поддерживал светскую беседу исключительно из вежливости. От самого влиятельного человека во Франции, державшего в руках все нити управления страной и владевшего судьбой каждого из ее жителей, ему было нужно нечто иное, чем лицемерные похвалы.
- Мой генерал, пользуясь вашим любезным приглашением, я хотел бы просить вас о помощи в личном деле! – сказал летчик, воспользовавшись паузой, пока де Голль серебряной ложечкой размешивал в своей чашке сахар.
Генерал умело изобразил на своем вытянутом лице надлежащую композицию эмоций: великодушное внимание, сердечное расположение, живой интерес. Мадам де Голль любопытно склонилась к гостю. Она тоже слушала, как хороший актер второго плана, подчеркивая своей игрой каждый жест президентственного супруга.
- Буду рад помочь вам, мой друг! – величаво, но благодушно произнес президент «Пятой республики».
- Мой генерал, я прошу вашего участия в судьбе одной достойной француженки, бойца Сопротивления, которой я, в свою очередь, многим обязан, - начал Джао Да.
- Именно обязаны? - обаятельно улыбнулся де Голль; он любил вставлять свои ремарки в речь собеседника. – У вас лицо азиата, но сердце француза.
Джао Да никогда не задумывался о национальности своего сердца. Зато он имел лаконичный и емкий стиль речи летчика, привыкшего к кратким сеансам радиообмена. В нескольких фразах он изложил генералу все, что было известно ему о Софи из города Тюль, от их знакомства на приеме в Белом доме до расставания длиной в почти два десятилетия.
Мадам де Голль достоверно прослезилась. Генерал оказался практичнее. Он взял со стола  авторучку Sociеtе Bic, новинку французской промышленности, и быстро набросал в блокноте несколько строк. Затем нажал электрическую кнопку вызова; вместо дворецкого вошел дежурный адъютант. Генерал молча протянул ему исписанный листок. Офицер так же молча прищелкнул каблуками и ушел исполнять поручение. Одна черта великого лидера у де Голля все же есть, подчиненные научились понимать его без слов, подумал Джао Да.
Сейчас все решится, думал летчик. Он старательно изображал внимание,  слушая изъяснения де Голля о достоинствах новой конституции, дарованной им французам:
- В моей Франции наступит эра кристально чистой республики, истинной демократии и всеобщего процветания, а во французском Алжире будет положен решительный конец прискорбным беспорядкам…
«Пусть она будет жива! – молился про себя Джао Да, - Пусть просто будет жива!»
Он не осмеливался обращать свое моление ни к одной из известных ему сверхъестественных сил отдельно. Он просил о Софи их всех.
Адъютант появился очень скоро, минут через пятнадцать-двадцать, не более, неся в руке бумагу с коротким