История китайского летчика. Часть 2

разницу в возрасте, душами. Маленькая Нгон была так же влюблена в самолеты и всегда стремилась быть лучшей в своем небесном ремесле. Джао Да верил, что должность бортмеханика для девушки – промежуточная остановка. Со своим типично женским упорством и трудолюбием она рано или поздно воплотит мечту – станет пилотом. Пулеметчик Маршан унаследовал от папаши-иностранного легионера дерзкую и жизнерадостную жажду приключений парижского уличного мальчишки, хотя ни разу в жизни не видел города на берегах Сены. Он был готов на самые отчаянные дела, и не знал уныния.
Для того, чтобы занять неформальное лидерство среди северовьетнамских экипажей на партизанском «воздушном мосту», «иностранным специалистам-добровольцам в авиации ДРВ» понадобилось не более десяти вылетов. Сказывался огромный опыт пилотирования и взлетов-посадок в сложных условиях, выработанное тысячами часов полета умение смело импровизировать в критической ситуации вместо набора шаблонных инструкций. Вьетнамские пилоты признали это не без скрытой зависти (летчики всех народов честолюбивы), а командование – с открытой радостью. «Аннушка» с ее интернациональной командой начала выполнять полеты за «демилитаризованную зону» с самыми важными грузами. Однажды Джао Да довелось свозить на совещание командиров Вьетконга генерала  Во Нгуена Зяпа, самого влиятельного из воинских начальников Северного Вьетнама, большого поклонника японской тактики «банзай-атак», выступавшего за массовые нападения партизан на американские объекты с бамбуковыми пиками и самодельными гранатами. С генералом Нгуеном летела такая внушительная свита высших офицеров, что пришлось высадить из самолета Маршана (к его бурному возмущению) и поставить за оборонительный пулемет одного из адъютантов. На обратном пути генерал пребывал в приподнятом настроении (приходилось отдать ему должное – американские перехватчики и огонь с земли его совершенно не пугали), оживленно беседовал с сопровождающими, а на прощание крепко пожал всему экипажу руки и заявил:
- Вам довелось участвовать в исторической миссии, товарищи! Мы приняли судьбоносное для объединения нашей страны решение. Скоро, очень скоро, на вьетнамский новый год  мы сделаем нашему народу революционный подарок!
Джао Да не придал этому особого значения. Генералы всегда произносят напыщенные обещания, превозносят свои хитроумные диспозиции и сулят победу над врагом уже завтра, а воевать приходится простым солдатам на земле и в небе. Но Николай Лисицын озадаченно поскреб подбритый потный затылок и сказал:
- Помяни мое слово, Да-Нет, этот «буденновец» устроит на ихний новый год всеобщее наступление. И обязательно прогадит его… Знаю я таких «буденновцев», им бы только кучу народа уложить, чтобы новую звезду себе повесить!
Советский генерал авиации, несмотря на отставку, лучше понимал все типичные порывы и стремления генеральской души. Он оказался прав. Партизаны Вьетконга выступили по всему Южному Вьетнаму уже через несколько дней, вразнобой, не согласованно, получая противоречивые приказы с Севера и от своих командиров, напрасно надеясь на массовую интервенцию строевых частей ВНА им в помощь … Но со своим непреклонным мужеством, фанатичным упорством и типичным азиатским презрением к смерти. Или даже с высоким презрением к жизни, которым некогда восхищался в уроженцах «Желтого континента» знаменитый американский генерал МакАртур.
Так началось печально знаменитое наступление «Тет», поименованное в честь названия вьетнамского нового года, или «Новогодее наступление». Ему было суждено стать если не решающим, то одним из самых жестоких и кровавых сражений Вьетнамской войны. 70 или даже 80 тысяч бойцов Вьетконга вышли из своих подземных крепостей, из чащей джунглей и из бедняцких трущоб Южного Вьетнама. С безрассудной отвагой они атаковали базы и опорные пункты вооруженных сил США и армии Южного Вьетнама, окружные и провинциальные столицы, ключевые государственные объекты . На острие удара шли испытанные подразделения основных сил Вьетконга, вооруженные, разумеется, не крестьянскими пиками и самодельными бомбами, а современным стрелковым и тяжелым пехотным оружием. Имелось даже несколько советских плавающих танков ПТ-76, с большими предосторожностями доползших на Юг по Тропе Хо Ши Мина. Поначалу бесстрашие и самопожертвование партизан кое-где принесли им временный успех. Двадцать отчаянных саперов из отборного вьетконговского батальона С-10 даже прорвались на территорию посольства США в Сайгоне, где и погибли, отбиваясь до последнего человека (последний сдался). Однако янки и их союзники (помимо южновьетнамцев, это были также австралийские, новозеландские, южнокорейские и таиландские войска), благодаря разобщенности действий партизан, оказались готовы к удару. Эффект неожиданности «Тетского наступления» испарился вместе с облачками выхлопов бездымного пороха от первых очередей вьетконговских Калашниковых. Не встало «на революционную борьбу как один» и население Южного Вьетнама; выяснилось, далеко не все там горели желанием броситься в костлявые объятия «дядюшки Хо». Свободно применяя авиацию и вертолеты, бронетехнику и артиллерию, а у побережья - 127-мм стволы эсминца «Маккормик», американцы и южновьетнамцы удержали свои позиции. Коммунистам удалось на некоторое время захватить только приморский город Хюэ, на который были брошены просочившиеся с Севера регулярные войска ВНА. После провала первого штурма, атаки Вьетконга продолжались, то ослабевая, то вновь обретая силу, словно волны прилива; и как волны прилива они каждый раз откатывались от рубежей противника, теряя сотни и тысячи жизней… «Банзай-атаки» в стиле японских самураев, грезившиеся северовьетнамскому стратегу Во Нгуена Зяпу в его честолюбивых генеральских снах, обрели новую историю в джунглях и болотах Южного Вьетнама в 1968 году… До конца августа с перерывами бушевали бои, стоившие партизанам и северовьетнамцам 45 тысяч погибших. Жертвы местных жителей точно подсчитать не удосужилась ни одна из сторон .
«Воздушный мост» между ДРВ с партизанами в первые два месяца «Тетского наступления» заработал буквально по принципу «до последней машины». На Юг с грузами, которые были нужны сражающемуся Вьетконгу, как воздух, летали почти все способные держаться в воздухе Ан-2 ДВР. Вместе с ними к операциями снабжение теперь привлекались северовьетнамские вертолеты Ми-4 (довольно успешно), а изредка и тяжелые двухмоторные транспортники Ил-14 и Ли-2 (которые часто бились или сбивались ). Американцы, интенсивно контратакуя на земле и в воздухе, одну за другой захватывали или выводили из строя партизанские взлетно-посадочные полосы. Северовьетнамским летчикам все чаще приходилось возвращаться от «воздушного моста» к операции «свободное падение». Грузы сбрасывали на парашютах, а то и без них на узкие прогалины и небольшие поляны, которые партизаны обозначали ракетами и фальшфейерами. Высота сброса по условиям безопасности составляла для Ил-14 - 240-250 метров, для Ли-2 - 180-200 метров, а для Ан-2 - 90-100 метров. Однако в действительности, чтобы не разбить контейнеры с ценными боевыми материалами, приходилось снижаться к самым верхушкам деревьев, из-за чего часто случались катастрофы. При этом каждый партизанский отряд, получавший снабжение по воздуху, следил за тем, чтобы парашютов на деревьях к утру не оставалось, иначе американская воздушная разведка сразу же засекала их и всю округу заливали огненосным напалмом или ядовитыми дефолиантами.  
Джао Да и Николаю Лисицыну несколько раз приходилось уклоняться от американских реактивных самолетов и уходить, прижимаясь к самой земле. В темном небе над ними на фантастических скоростях проносилась крылатая смерть, тщетно искавшая умело маскировавшийся дозвуковой «кукурузник». Еще чаще «Аннушка» попадала под огонь с земли и привозила пробоины и повреждения. Тогда бортмеханица Нгон лечила раны самолета бережно и усердно, словно своего ребенка. Наступала следующая ночь, и они снова вылетали с воздушной поклажей на Юг, каждый раз не зная, вернутся ли назад.
Если удавалось приземлиться а одной из вьетконговских ВПП, в обратный путь загружали раненых, из одежды которых еще не выветрился запах пороха, гари и болотной тины, а на поспешно наложенных повязках проступали свежие пятна крови. Глухими, сбивчивыми голосами людей, переживших страшное потрясение, некоторые из них рассказывали Нгон и Маршану последние новости боевых действий, и те потом пересказывали пилотам. Ничего обнадеживающего. Атаки Вьетконга захлебываются под огнем противника, партизаны несут колоссальные потери. Из этих рассказов Джао Да сделал вывод: на «сухом пути» янки стали воевать лучше по сравнению с Кореей, по крайней мере - самоотверженней и упорней. А вот американские летчики, наоборот, были меньше готовы рисковать и больше полагались на достижения своей авиационной техники. Впрочем, может быть, так и надо в современной авиации…
Несколько раз в самолет сажали южновьетнамских перебежчиков, которых следовало доставить на Север. Бортстрелок Маршан не делал разницы между ними и давешним «тигровым» пленным и каждый раз намертво приматывал их тросом к сиденьям.
- Все приспешники американцев – предатели вьетнамского народа, а те, кто изменил и американцам – предатели дважды! – говорил «потомственный пулеметчик».
В конце марта Джао Да и его экипаж приняли на партизанском аэродроме дюжину оборванных крестьян, в основном тощих стариков и рано увядших от тяжелой работы женщин. Это были уцелевшие жители деревушки Сонгми, в которой американские солдаты роты «Чарли» 20-го пехотного полка, мстя за гибель любимого ими сержанта, учинили зверскую расправу. Тогда были убиты более 500 беззащитных селян. Несколько несчастных чудом спаслись бегством лишь потому, что пилот американского разведывательного вертолета ОН-23, которого ужаснуло истребление женщин и детей, приземлился между убийцами и их жертвами и разделил их воздушными потоками вращающегося винта . Органам пропаганды ДРВ понадобились уцелевшие из Сонгми, чтобы на их примере показать всему миру военные преступления Армии США. Темные забитые крестьяне, видевшие гибель своих родных и односельчан, теперь даже радовались, что отправляются на Север на настоящем самолете и станут известными людьми.
- Крестьяне врожденные индивидуалисты, своя рубаха ближе к телу, - проворчал, глядя на них, товарищ Ли Си Цин. – Что с них возьмешь, во всех странах одинаковые!
Экипаж Джао Да благополучно довез очевидцев трагедии в Сонгми на базу и сдал прибывшим офицерам политуправления ВНА.
А следующий полет на Юг оказался для «Аннушки» последним…
***
Над «демилитаризованной зоной» пришлось огибать противовоздушную засаду, о которой их успели предупредить по радио. Когда Ан-2 вышел на взлетно-посадочную полосу, рассвет уже властно вступал в свои права. Небо над сплошным покровом джунглей было тревожно багряным. Край солнца выползал из-за горизонта, как клинок из ножен. Тогда-то у Джао Да появилось неприятное предчувствие. Ничто еще не предвещало опасности, но