Ржавое Солнце Часть 1.

чувствуя, как подкатывает тошнота от бессилия.
«Ну, конечно… Просто замечательный день.»
Уцепившись за сухие, хрупкие ветки, она чувствовала, как мерзкая дрожь пробирается сквозь мокрую насквозь куртку, сплетаясь с онемением в напряженных до судорог пальцах. Внизу, вязнущий в черной жиже БОБ, напоминал нелепый памятник технологической беспомощности. Дорогую игрушку, брошенную в болото. Его грозный миниган был бесполезен — наклонившийся корпус не позволял развернуть стволы в сторону угрозы.
А болотник устроился под деревом. Терпеливый, как верный пес, поджидающий хозяина с куском мяса. Его тупая, наглая морда, блестящая от капель дождя и слизи, была неотрывно поднята вверх, следя за добычей. Секунды, тягучие и липкие, сползались в минуты, минуты наполнялись монотонным шумом дождя, скрипом веток вокруг и собственным стучащим, как барабан, сердцем.
Неловкое движение — и старая, пропитанная потом кепка сорвалась с мокрых волос. Она кувыркнулась в воздухе, словно поддразнивая ее, и шлепнулась в грязь прямо перед многоногим чудовищем. Болотник вздрогнул. Его щупальца затрепетали, улавливая знакомый, манящий аромат добычи. Без раздумий, с жадностью голодной крысы, он схватил кепку клешнёй и впихнул ее в свою жующую пасть. С отвратительным хрустом пластиковый козырек исчез в его чреве.
И тогда её осенило. Мысль — острая, отчаянная, единственная — родилась в голове Титьки. Куртка! Она пропитана ее запахом, ее потом и страхом. Чем не идеальная приманка? Бросить ее подальше… Пока этот клешнявый идиот будет рвать новую «добычу», у нее будет крошечный, в несколько секунд, шанс. Шанс сползти, найти пистолет, втолкнуть в него запасной магазин… и с пяти метров, почти в упор, всадить пулю в эту его жалкую, уродливую морду. Риск? Конечно, он был огромен. Шанс? Тоньше паутины. Но он был. Иного выбора не оставалось.
Дрожащими, почти не слушающимися руками, цепляясь за ветки, чтобы не рухнуть вниз, она стала стягивать с себя кожаную куртку. Каждое движение было мучительным, каждое — грозило падением прямиком к ждущим клешням. Болотник следил неотрывно, его бусинки-глазки не мигали. Наконец, куртка была снята. Собрав последние силы, Титька швырнула ее изо всех сил, подальше от дерева — тяжелый, мокрый комок кожи неуклюже упал в густые заросли колючек.
Тактика сработала. Болотник забыл про дерево. Он рванул к куртке с неожиданной для его массивности скоростью, скользя конечностями по грязи.
«Сейчас или никогда!» Титька не слезла с дерева, а почти рухнула вниз, больно приземлившись на полусогнутые, одеревеневшие ноги. Глаза лихорадочно метнулись по грязи — пистолет! Вот он! Серебристый спаситель, тускло поблескивающий в траве у корней. Она рванулась к нему, схватила холодную, знакомую рукоять, пальцы привычно нащупали защелку магазина…
Ирония ситуации была настолько густой и бесячей, что её, казалось, можно было намазать на хлеб. Патронов нет, а пистолет — есть.
Заряженный магазин остался в кармане куртки, которую сейчас терзал болотник. Это был полный, окончательный капец…
Титька, дрожа то ли от пронизывающего холода, то ли от полного бессилия, с ужасом представила хруст собственных костей в мощных жвалах твари. Она поежилась, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Взгляд упал на БОБа. У него за спиной болтались привязанные проволокой рюкзаки. Её и Сида. К ее рюкзаку снаружи был пристегнут гладкоствол. Но до него нужно было еще как-то добежать, обойдя болотника.
И вдруг! Раздался глухой, влажный хлопок, будто лопнул огромный, туго надутый пузырь. Из пасти болотника, раздирающей кожаную куртку, вырвалось короткое пламя, клубок пара, искр и зеленоватых, вонючих брызг.
Он дико дернул головой, забился в немой, судорожной агонии, его клешни беспомощно сжали остатки куртки. Титька сразу догадалась — патроны в магазине, сжатые стальными жвалами мутанта, сдетонировали у него прямо во рту!
Болотник сделал пару неуверенных, заплетающихся движений и рухнул на бок, как подкошенный. Он еще несколько секунд дергал суставами, тихо булькая. Но это был конец. Больше он не поднялся.
Теперь оставалась не менее титаническая задача — вытащить БОБа. Титька осмотрелась. Заметила неподалеку кучу скомканного металлолома. Среди большой кучи не нужного, всегда можно найти что-нибудь нужное. Сходила, поборов слабость в ногах. Среди ржавых обломков нашла старый, но еще крепкий трос. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Еще сидя на дереве, от нечего делать, она придумала способ, как вызволить робота из тины. Трос она привязала к основанию крепкого дерева, а свободный конец намотала на одну из гусениц БОБа:
— Крути! — скомандовала она, ее голос был хриплым от напряжения.
Последовавшая борьба с тросом, гусеницами, тиной и законами физики стала отдельным испытанием. Пришлось порвать старую рубаху и обмотать ею руки. Хотя это мало помогло. Трос рвался, впиваясь колючками в израненные ладони. Титька, ругалась сквозь стиснутые зубы, связывала его снова, обкалывая и расцарапывая пальцы до крови, и снова наматывала на гусеницу. БОБ скрипел всеми сервоприводами, тужился, неуклюже переваливаясь в грязи, дергался и… оставался практически на месте. У Титьки несколько раз появлялось яростное, почти истеричное желание бросить все и уйти к чертовой матери. Пропади оно все пропадом, этот робот, это озеро, эта проклятая Пустошь.
Через час неимоверных, выматывающих душу усилий, когда густые сумерки уже висели над землей, БОБ с громким, победным скрежетом выполз на твердую, ровную почву. Титька, совершенно обессиленная, плюхнулась возле, оперевшись спиной на грязный, холодный каток робота. Въедливый холод металла проникал сквозь тонкую ткань рубахи. Ладони саднило и жгло. Подниматься и куда-то идти не было ни сил, ни желания.
Вместе с дождём, на Пустошь выливалась, липкая, противная ночь.
II
Пасмурное утро. Казалось за ночь стало ещё холодней. Воздух над озером тяжелый, пропитанный запахом ржавчины и тины. Титька притаилась в кустах, не шевелясь, только глаза — живые, острые — скользят по береговой линии. Три трубы. Полузатопленные, ржавые, как гнилые зубы, торчат из ила. Центральная труба — вход, или выход, тут кому как…
Титька даже и не думала попасть в Комплекс через него. Без расчетов БОБа понятно, поставь в трубе пару турелей и кроме пули, входящему ловить нечего. Хотя… если снаружи поставить турель, то обитателям трубы то же не поздоровится. Если, конечно, у них запасного хода нет. А если есть?..
Вот бы найти. Наверняка он так замаскирован, что запросто он тебе не откроется.
Но если под землёй есть люди, то им нужен воздух и электричество. С электричеством проще – в Пустоши полным-полно по напихано ядерных генераторов. Почти вечный источник энергии. А вот с воздухом – беда, его нужно сверху закачивать. Значит должна быть труба. И если труба достаточно широкая…
БОБ вдруг нервно замигал датчиком:
— Мисс Ти, может быть подождем, когда на поверхность выйдут люди и спросим у них, не видели ли они мистера Сида? Будем надеяться, что им известно где он?
— Не знаю… — задумчиво произнесла Титька, и ничуть не врала, мысленно она парила над берегом ощупывая каждую кочку, каждую канаву, и вопросов у неё появлялось все больше, а ответов было всё меньше.
А робот, тем временем, генерировал нравоучения:
— Мы должны быть максимально вежливы. Люди любят, когда к ним обращаются уважительно. Иначе они могут нас проигнорировать.
— Конечно БОБ, — терпеливо согласилась Титька. Зачем спорить, если жизнь её давно научила, что отказ от разговора легко лечится выстрелом в коленку. Главное, чтобы коленка была не твоя.
Но БОБ продолжал «хлюпать носом»:
— Скажите им, что мистер Сид никому никогда не делал ничего плохого. Это правда, мисс…
Титька, отвлеклась от созерцания, удивилась:
— И что? Он даже никого, ни разу, не убил?
— Нет, мисс… за эти пять дней, что мы знакомы, никого… если не считать восемьсот тридцать семь головастиков на свалке.
— Ну, за головастиков он ещё ответит. — она улыбнулась, ни к месту вспомнив как «убийца головастиков» охал, стонал и матерился лёжа на волокушах.
«Слезливый» настрой БОБа нужно было прекращать.
Наверху, среди чахлых сосен, притулилось кирпичное здание с облезлой штукатуркой.
— Что это за здание, БОБ?
— По довоенным архивам, это был лечебный центр для пациентов с деменцией «Таинственные сосны», — тихо пробубнил БОБ, стоящий за ее спиной, Титька, ещё ночью, строго на строго запретила ему прибавлять громкость, — «Комфортные условия для тех, чьи воспоминания ускользают, как песок сквозь пальцы». Рекламный слоган 2062 года. Ирония в том, что сейчас никто не помнит даже его.
— Таинственные, говоришь… как-то удачно оно расположено… пойдем-ка осмотримся.
Возле «Таинственных сосен» царило запустение. Чахлые мокрые заросли репейника и крапивы, густо переплетенные ежевичной сетью, гулкая капель внутри здания, вездесущий запах гнили и ржавчины. Но что-то нервно дергалось внутри её подсознания, что-то тревожно пищало об опасности. Альянс научил её не верить тому, что первым бросается в глаза.
Титька, крадучись, не спеша обходила пансионат. БОБ шуршал следом. Дергая корпусом, то влево, то вправо.
Разруха. Окна выбиты, крыша провалилась в нескольких местах, обнажив скелет балок. У входа бочка. Внутри — огонь, дымок тонкой струйкой тянется в серое небо.
— Кто-то поддерживает пламя. Средняя температура горения — 600 градусов. Топливо добавлено не более трёх часов назад. – прокомментировал БОБ.
— Что внутри? – спросила Титька, внимательно осматривая порог. Не ли растяжки.
— Враждебных форм жизни не обнаружено, — тихо отрапортовал динамик робота. — Температурные аномалии и звуковые сигналы отсутствуют. Рекомендую соблюдать осторожность. Вход может быть заминирован.
— Заминирован? Угу... Вот, что БОБ спрячься вон в тех руинах, — Титька показала на разрушенное здание напротив, и жди моей команды. Понял?
— Так точно, мисс Ти! — БОБ повертел сенсором из стороны в сторону. Просканировал местность. А потом, шурша и лязгая гусеницами поехал прятаться.
Как напарник БОБ был очень удобен: команды он слышал за сто метров, даже если произносить их шёпотом, видел и ночью, и днём одинаково, никогда не спал. А самое главное никогда не спорил. Правда с болотником вышла накладочка, так и она сама того краба просмотрела.
Титька поправила оружие, нож запихнула за высокое голенище ботинка. Попрыгала на месте – не звенит ли что.
На всякий случай через дверь не пошла, влезла через окно. Присела. Прислушалась. Присмотрелась. Капли дождя монотонно стучали сквозь дырявую крышу. Слева на тумбочке, возле облезлого телевизора, стояла керосиновая лампа. «Может и сгодится на что…» подумала Титька, если придется лезть в Комплекс по чем-нибудь тёмному.
На цыпочках пошла в лево, старые доски скрипели под её шагами. На стенах облезлые истлевшие флажки, пара пластиковых тыкв с вырезанными глазами и ртом. Высохший скелет на кровати. Видимо это жертва рекламных слоганов… В дальнем углу помещение, которое когда то было то ли теплицей, то ли оранжереей. Под слоем пыли всё выглядело давно позабытым.
Титька кралась медленно, мелкими шажочками, десять лет рейдерской