Ржавое Солнце Часть 1.

жизни приучили к осторожности. Пока не уперлась взглядом в синюю дверь. Одна деталь сразу отметилась – синяя краска, такая же как на воротах Альянса. Облезлая, старая синяя краска. И закрытая на замок дверь… Это ж кто такой хитрый двери на замок закрывает? В старом разваленном доме…
За дверью слышалось гудение. Ровное, как будто рой летающих муравьев за стеной. Титька достала из кармана шпильку, взломать такой замок для бывшей рейдерши, что в рукав высморкаться.
Замок сухо щелкнул. Титька осторожно толкнула дверь, смазанные петли даже не скрипнули. Такого не бывает в старых, заброшенных домах.
За дверью все то же запустение. И лестница в подвал. А в подвале работающий ядерный электрогенератор, размером с легковой автомобиль, мигающий яркими зелёными огоньками. Вокруг генератора пыльные отпечатки следов. Значит кто-то его обслуживает? Конечно… И если бы она это делала — то только ночью.
В углу железный ржавый контейнер, крашенный все той же синей краской. И два деревянных гроба… Старый рейдер рассказывал Титьке, что в таких ящиках, до войны, хоронили людей. Абсолютно бесполезная вещь в Пустоши. Разве что для костра сойдет. Сейчас если тебя пристрелят — а не насильственного варианта смерти Титька даже не рассматривала — максимум чего, на обочину столкнут, чтобы не спотыкаться. Запах дохлятины давно уже никого не смущает.
Ещё раз осмотрела генератор.
План действий родился внезапно, словно небольшой фонтанчик пробивший слой дёрна и моментально превратившийся в поток, сметающий всё на своём пути.
Вернулась к двери, снова закрыла замок, как и не открывала его. Теперь обратно к генератору, пару секунд не решалась прикоснуться к его корпусу — вдруг взорвётся?
А затем стала жать на все кнопки подряд. Ей было плевать на предупреждающие надписи и мигающие лампочки. Логика была проста и элементарна: если враг чем-то пользуется, это нужно сломать. И конечно они пришлют сюда техников. А она их тут встретит, и пусть не рассчитывают на гостеприимство.
Сначала генератор, верный своей службе, лишь сердито взвыл, восприняв это как скачок нагрузки. Но когда её пальцы нащупали и вдавили большую красную кнопку под прозрачным колпаком, с которым явно не предполагалось столь грубого обращения, терпению машины пришел конец.
Мощный корпус затрясся, как в лихорадке. Из вентиляционных решёток повалил едкий, чёрный дым, пахнущий палёной изоляцией и озоном. Изнутри послышался треск, шипение, а вслед за ними — короткая, ослепительная вспышка, озарившая подвал синеватым светом.
Из недр генератора донёсся оглушительный хлопок — огни на панели управления погасли все разом, кроме одной — ярко красной, она ритмично замигала, озаряя все вокруг тревожным, испуганным светом. Монотонный гул оборвался, сменившись настораживающей, звенящей тишиной, в которой было слышно лишь потрескивание остывающего металла и довольное дыхание Титьки.
Генератор был мертв. И где-то глубоко под землёй, в Комплексе, должны были погаснуть лампы и замолкнуть вентиляторы.
Место для засады она выбрала идеально, между стеной и контейнером. Втиснулась в темную щель, направив гладкоствол на ступеньки и стала терпеливо прислушиваться, когда послышаться шаги.
Ждать пришлось не долго. Через полчаса, сверху раздалась гулкая, четкая, поступь, а за тем и недовольный, хриплый голос:
— Ну и погодка… а я только налил себе кофе…
Второй голос, более звонкий и энергичный:
— Я давно предупреждал… что реле контроля фаз нужно менять… но разве этому придурку Джиму что-нибудь докажешь?
Первый голос ему поддакивал:
— Ты прав, Чак… Зря Менни назначил этого Джима старшим…
— Вот и я говорю…
Шаги звучали всё ближе. Титька напряглась — развязка неумолимо приближалась с каждым цокающим звуков кованных каблуков.
Возле двери техники замерли. Послышалось звяканье связки ключей, Сухой щелчок, дверь открылась.
Сначала она увидела ноги в тяжелых ботинках, спускающиеся по лестнице. Потом двоих техников в серых, сливающихся со стенами, комбинезонах.
Два тела остановились возле генератора. У одного была большая сумка, из которой торчали: гаечные ключи, рукоять от молотка и целая вязанка цветных проводов. У второго было охотничье ружьё.
— По-моему одной изолентой здесь не обойдёшься, Чак, — теперь Титька видела, что хриплый голос принадлежал тому, что с ружьём.
Судя по его хмурому взгляду, диверсия удалась на славу.
Чак задумчиво потер небритый подбородок:
— Придется Рослин, пару дней посидеть на резервном питании.
У Титьки не было времени выслушивать весь диалог. Что бы у этих придурков никаких иллюзий не было, в того, что с ружьём, Титька сразу выстрелила. Эхо выстрела заметалось по подвалу. Человек взвыл, хватаясь за живот. Завалился набок, дергая ногами. Ружье выпало у него из рук.
Второй, которого называли Чаком, бросил сумку, потянулся за брошенным оружием. Но шансов у него было ровно ноль.
Титька вжалась в стену, почти не целясь всадила две пули ему в предплечье. Выскочила из укрытия. Ударила техника ногой, повалив на пол. Откинула ружье в сторону на безопасное расстояние.
Чак упершись ногами в пол, отполз к стене. Лицо его было бледным, испуганным. Он бросал взгляд, то на разъярённую Титьку, то на своего корчащегося напарника. А напарник дергал ногами всё медленнее, из уголка губ вытекала медленная струйка крови.
Титька нарочно молчала, пускай поволнуется, она поглаживала курок и не сводила дула со второго техника. Он, не понимая, что от него требуется, дрожал, прикрывая рану здоровой ладонью.
— У меня мало времени, — выждав паузу проговорила Титька, — ты мне рассказываешь есть ли запасной вход в Комплекс, или какой- то другой способ проникнуть к вам.
Она прикусила щеку, чувствуя, как ей, от собственного нетерпения, сводит скулы:
— И я сохраню тебе жизнь… ну или ты молчишь, и я прострелю тебе колено… потом другое колено… потом что-нибудь ещё.
Техник молчал, хмуро потирая раненую руку. Сквозь сжатые пальцы проступала кровь, похожая на растекающееся варенье из мутафрукта.
Этот дурак тянул время, а у нее его не было.
Титька нажала на курок, выстрел оглушил её саму, наполнив подвал едкой гарью. Пуля чиркнула об пол рядом с ногой парня, тот дернулся. Гильза со звоном покатилась в сторону.
— Ну, или мы начнем с «что-нибудь ещё»? — она повела стволом гладкоствола, нацеливаясь в промежность. Все мужики этого боятся… И этот тоже испугается.
— Я не знаю, — раненый заёрзал как будто под него заползла стая муравьёв.
— Ну что ж… — Титька вскинула приклад к плечу. Прицелилась.
— Стой! Стой! Я скажу, — он зачастил словами, выставил вперёд перепачканную кровью ладонь, — Здесь, прямо за стеной, вентиляционные решётки, за ними труба… ты пролезешь… только не стреляй… не стреляй…
— Я проверю… и если ты врешь…
Титька не сказала, что будет дальше, но и так было понятно, что ничего хорошего.
Она вытянула из брошенной сумки с инструментами длинный провод.
— Давай-ка, Чак, я тебя свяжу, что бы ты не наделал глупостей, — Титька подошла поближе к раненому технику, — ноги вместе сведи…
Чак вроде бы слушал, но вдруг глянул за её плечо. И она оглянулась.
То, что не надо было так делать, Титька поняла слишком поздно, когда вернула взгляд обратно. Только и увидела быстро приближающиеся костяшки кулака к собственному лицу. Удар… Ещё один… Еще.
Титька упала на пол, лицом вниз. Чак навалился на неё сверху давя коленом ей прямо на позвоночник. Захватил волосы рукой потянул вверх и резко толкнул вниз. Еле-еле Титька успела подставить ладонь под свой лоб, но нос он ей все равно расквасил. Звезды брызнули из глаз, а в ушах зазвенела яростная, унизительная боль.
Но годы, проведенные в банде рейдеров, отточили не только ее злость, но и рефлексы. Ее сознание еще плавало в тумане, но тело уже действовало. Чак, уверенный в своем преимуществе, для очередного удара ослабил хватку и ненадолго перенес вес на другую ногу. В этот миг Титька, извиваясь как змея, рванулась в сторону. Ее пальцы впились в его раненое предплечье, в кровавый, липкий рукав. Она дернула эту руку на себя.
Он вздрогнул и скривился от внезапной, пронзительной боли. Этого мгновения ей хватило, чтобы вырваться из-под него. Она перекатилась на спину, и ее правая рука уже тянулась к голенищу ботинка. Стальное лезвие ножа выскользнуло из ножен с тихим, сочным шелестом.
Чак, все еще корчась от боли в руке, попытался подняться, его лицо исказила гримаса ненависти и страха. Но он опоздал. Без лишних маневров Титька пружиной отпрыгнула от пола и с размаху всадила нож Чаку прямо под сердце, вложив в удар всю накопившуюся ярость.
Удар был точным и резким. Лезвие вошло глубоко, встретив на мгновение сопротивление ребра, а потом легко скользнув дальше. Чак ахнул, издал булькающий, хрип — коротко, с удивлением выдохнул. Его глаза, широко раскрытые, уставились на нее с немым,ненужным вопросом. Он пошатнулся, сделал неуверенный шаг назад и тяжело рухнул на бок, на окровавленный бетонный пол.
Титька, тяжело дыша, сила на гроб. Из разбитого носа капала горячая кровь, заливая губы соленым, неприятным привкусом. Она выдернула нож из тела, стараясь не смотреть на лицо Чака. Обтерла лезвие об его комбинезон, оставляя кровяные, размазанные полосы. Её всю трясло от перенапряжения. Этот бой она выиграла. Дело за малым — выиграть войну.

III
БОБ был отозван с поста. Его массивный корпус, заляпанный болотной грязью, громыхая подкатил к Титьке.
— Мисс Ти, — динамик прозвучал тихо и наставнический, — мои акустические сенсоры зафиксировали серию неидентифицированных звуковых аномалий в районе генератора. Напоминали борьбу и.… приглушенные крики. Вы нуждались в моей помощи?
— Спасибо, БОБ. Ничего страшного. Я и сама легко справилась. К тому же там было тесно для твоих габаритов, БОБ, — она хмуро улыбнулась, смахивая с лица капли дождя и засохшую кровь, — у нас получился неплохой диалог.
— Понимаю, мисс Ти — невозмутимо ответил робот. — В будущем, для повышения эффективности командной работы, прошу уточнять, является ли моё невмешательство тактической необходимостью или следствием коммуникационной ошибки.
— Обязательно уточню.
Решётку вентиляции Титька нашла с наружи, с противоположной стороны от генератора. Три вентилятора встроенные в фундамент. Чак не соврал. Лопасти вентиляторов не крутились. Замечательно. Ещё бы трубы были достаточного размера, чтобы по ним пролезть.
Титька размотала остаток троса, хорошо, что не выкинула, а на всякий случай захватила с собой. Она привязала трос к БОБу и к вентиляционной решётке. Приказала:
— Дёргай!
БОБ скрипнул гусеницами, его корпус напряженно качнулся, и решётка с лязгом отскочила от стены.
За вырванной решеткой ржавая глотка трубы, манящая черной неизвестностью. Из трубы поднимался затхлый сырой воздух.
Титька отмотала алюминиевый провод от валяющегося неподалёку электрического столба, замерила им глубину шахты, без малого – девять метров. Ни чего себе?
Пришлось делать лестницу из того же провода и старых сырых штакетин. Благо этого добра было полно вокруг.
Когда лестница была наконец спущена в шахту, Титька приготовила всё необходимое для спуска. У её ног лежали: гладкоствол, зажжённая