теория относительности

когда-то наша страна была Великим Княжеством Литовским, ничего, мол, что и в названии даже намёка не было на имя нашего народа, что и правили в этой стране иноплеменники, зато государственным языком был вроде как бело-русский, и даже тогдашняя Московия побаивалась нас, и это главное. Потом они принимались говорить о российской угрозе и в этой связи обычно закан-чивали на повышенных тонах, стеная о гибнущей молодой республике, мол, скоро всем крышка. Но всё-таки финалом каждой речи служило оптимисти-ческое: «Жыве Беларусь!»
После пятого оратора Валентин стал откровенно зевать и внимательно осматриваться по сторонам, изучая присутствующую публику. Взгляд его равнодушно скользил по трибунам. И вдруг ему показалось, что кто-то мах-нул ему рукой. Он вернулся взглядом обратно. Конечно, это была Марина! Она увидела, что он смотрит на неё, и махнула снова.
- Кто там? - лениво поинтересовался Жора.
- Девчонка, с которой я познакомился на вечере дружбы институтов.
- Я знал, что так будет. У тебя на уме только одно. Если бы здесь не оказалось её, ты бы познакомился с другой. И это в то время, когда Родина в опасности.
- Она показывает, чтобы мы вышли, - не обращая внимания на друже-скую тираду, сказал Валентин.
- А как же партия, борьба, рэволюция, Родина, которая в опасности, в конце концов, наши с тобой планы на будущее!
- Скучно здесь. Эти маппетшоуники мне надоели.
- Ну, чего уж теперь, ничего не поделаешь. Надо выходить. Скажи ей, чтобы мне подружку прихватила.
- Как я ей скажу? Она на задних рядах сидит.
- Эгоист, - буркнул Жора и направился к выходу.
Сопровождаемые недружелюбным взглядом субъекта на входе, ещё недавно воплощавшего в себе саму любезность, друзья вышли в коридор. Валентин в ответ не преминул окинуть «партийца» презрительным взглядом, при чём специально так откровенно, чтобы тот понял отношение к себе и ко всему этому сборищу.  
- Привет, не ожидал тебя здесь увидеть, - сказал Валентин подошедшей Марине. - Самое хорошее в моей жизни всегда происходит неожиданно.
Жора скорчил недовольное лицо.
- Приобщаешься к политической борьбе? - не обращая внимания на друга, Валентин кивнул на аудиторию.
- Развлекаться же как-то надо, - ответила Марина.
- Мы вот тоже развлекаемся, - Валентин искоса посмотрел на Жору.
Тот галантно поклонился девушке. Марина ответила ему улыбкой.
- Кстати, его зовут Георгием. Он такой застенчивый. Жора - это Мари-на.
- Очень приятно, но мы уже виделись у гардероба на вечере, - сказала Марина.
- И мне, знаете, весьма, весьма... польщён, польщён, - Жора поспешил к ней, согнувшись в почтении.
Марина удивлённо посмотрела на Валентина. Тот ответил:
- Не обращай внимания. Несмотря на кажущуюся галантность, это страшный человек.
Марина с ещё большим удивлением посмотрела на Жору.
- Неужели?
- Верь мне. Мне не верить - себя не уважать.
- Не слушайте, Марина, моего друга, он...
- Он мне вовсе – не друг, - протестующе замахал руками Валентин.
Жора удостоил его укоризненным взглядом и обратился к девушке:
- ...Он, просто, боится, что я произведу на вас более сильное впечатле-ние, чем он сам.
Марина рассмеялась.
- Чего мы стоим? Давайте зайдём в экспресс-бар, здесь неподалеку, - предложила она.
«Неподалеку» оказалось не совсем точным определением. Пришлось прогуляться порядочно.
Экспресс-бар находился у конечной остановки троллейбусов. Внутрь вела крутая лестница. В первом зале стояло три столика, разделённых пере-городками. Неяркий свет струился от стойки.
Посетителей было немного. За одним столиком сидел мужчина не пер-вой молодости в кожаной куртке и ярко рыжая девица. Экстравагантность одеяния не могла скрыть некоторую угловатость фигуры, а густой макияж не смог «замаскировать» уж слишком молодые черты лица. Перед ней стояла початая бутылка шампанского.
За вторым столиком сидели четыре девушки. Они пили чай и о чём-то оживлённо разговаривали.
- Я возьму кофе, - вызвался Жора и обратился к Марине: - Что-нибудь ещё?
- Ой, я не знаю. Потом придумаем.
Жора кивнул и отправился к стойке.
- Как ты оказался в наших краях? - спросила Марина.
- Понимаешь, у нас сейчас проходит период профессиональной ориен-тации. Через два месяца мы получим дипломы, и, боюсь, с пользой их при-менить не будет возможности. Приходится думать о будущем уже сейчас.
- Ваш кофе, - Жора расставил чашки и сам уселся рядом. - Прикидыва-ешь, мне здесь нагрубили, - возмутился он.
-  Кто? – спросил Валентин.
- Эта мадама за стойкой. Подхожу, говорю: «Три чашки кофе». Она мне: «Какие?» Естественно, я - в недоумении. Шо значит, какие? Кофе, он всегда - кофе. Она мне: «Маленькие или большие?» Оказывается, у них здесь есть чашки маленькие и большие. Нет, мы никогда не доживем до комму-низьму.
Марина отпила глоток кофе и обратилась к Валентину:
- Ну, и что вы надумали?
- Да, о деле. Твои впечатления от увиденного и услышанного? - спро-сил Жора.
- Думаю, нам это не подходит.
- Обоснуй и сформулируй.
- Пожалуйста. Партия эта, или как там её, фронт… создана научными людьми. Научные люди всегда были далеки от реальности, но чего у них не отнять, то это самомнения. Им скучно жить. В науке уже всё давно открыто. Тем для диссертаций на всех не хватает, а в люди пробиваться как-то надо. Они сочинили для себя историю страны, сочинили народных героев. Для остроты ощущений сочинили внешнего врага, который спит и видит, как бы нас всех «знішчыць». Без врага вроде и нет смысла в самой партии. А когда удаётся внушить возможность внешней угрозы, можно объяснить народу глупости, которые делаются. Но у них нет социальной опоры. Они считают народ глупым. По их мнению, у него, у народа, нет национального самосоз-нания. А наш народ в чём, в чём, а в этом вопросе идёт в ногу со временем. Он, может быть, не понимает умом, но чувствует инстинктивно, что нацио-нальные интересы находятся там, где лежит ключ к благосостоянию, эконо-мическая база. Если у нас будет сильная экономика, то и национальное само-сознание возрастёт и гордиться собой будем. И для этого не надо будет за-ставлять разговаривать на родном языке. Сами заговорим. Не мы, так наши дети. Как ни крути, а наша экономическая база, и не только наша, но и всего остального мира, находится на востоке. Поэтому если «спадары» попытаются нас переориентировать, то они «знішчаць» сами себя, без всякой экспансии. В общем, выглядит все достаточно ярко и громко, но будущего не имеет. Помяни моё слово, через несколько лет они обанкротятся. Если, конечно, наши теперешние руководители не посадят нас в ещё большее дерьмо, чем сидим уже сейчас. А от них это ожидать можно. И эти слова про «молодую республику», которая «в опасности», мне очень уж сильно напоминают большевиков. А у меня на большевиков аллергия, переданная по наследству. Хотя... восточные славяне не раз удивляли мир. Может, построим нормаль-ное общество за пятилетку. А?
- Думаю, за пятилетку не получится, - серьёзно заметил Жора.
- Люблю, когда мужчины спорят о политике, - напомнила о себе Мари-на.
Валентин отпил кофе и сделал вывод:
- Короче, не подходит нам политическое поприще. Давай всё-таки вер-нёмся к моей религиозной идейке. Если тебе не по душе быть проповедни-ком-шарлатаном, давай на полном серьезе поступим в духовную семинарию. Во-первых, заработок стабильный. Во-вторых, уважение народа сегодня, зав-тра и послезавтра. Ну, как?
- Боюсь, не выйдет ничего насчёт уважения. Не тот народец нынче в священники пошел. Всё больше бизнесмены. Вот, ты бы мог прихожанам от-крытым текстом заявить, мол, скидавайтесь мне на машину и на квартиру, потому как в красивой жизни потребность имею?
- Пожалуй, - не смог бы, пожал плечами Валентин.
Мацкевич удовлетворённо кивнул:
- Вот то-то и оно. Ждёт нас бедный приход в глухой деревеньке. Со-пьёмся мы тама.
- Да, нет нам места в этой жизни. Но меня забавляет другое. Помнишь как в девяносто первом, когда ещё был жив Союз наши активисты устроили демонстрацию с требованием увеличить студенческие стипендии?
Жора кивнул:
- Помню. Тогда, чтобы поучаствовать в забастовке Лена Большая про-сила разрешения у Петровского, чтобы с занятий отпустил.
- Да, я помню, как он сказал, что разве для участия в забастовке спра-шивают разрешения?
- Да, мы тогда от нашего политеха прошли до пединститута пешком, хотели коллег поднять, так сказать, на борьбу за права студентов…
Валентин спросил:
- Поддержали нас тогда наши товарищи из пединститута?
- Нет, - ответил Мацкевич.
- А, почему?
- Потому что их преподы им сказали: кто пойдёт, пусть собирает ве-щички.
- Вот, - Валентин поднял указательный палец. – А теперь они дошли до того, что даже свои аудитории для рэволюционэров предоставляют.
- Прозрели, - предположил Жора.
Валентин насмешливо хмыкнул:
- Теперь они знают, что за это им ничего не будет, к тому же, если, чем чёрт не шутит, эти рэволюционэры придут к власти, глядишь, зачтётся сочув-ствие.
- Вот- вот, - в разговор вмешалась Марина, до этого с интересом на-блюдавшая за парнями, - это за последнее время, они так переменились.
Валентин покачал головой и пространно произнёс:
- И эти, с позволения сказать, люди готовят специалистов, которые бу-дут воспитывать наших детей…
- Мы ещё побеседуем на эту тему, а сейчас мне пора. У меня есть дела в этих краях, - засобирался Жора. - Вам же, думаю, есть о чём поговорить. Пойду, - ещё раз сказал он, но не двинулся с места.
- Вали. Скатертью дорога, - ласково произнёс Валентин.
- Вот, Мариночка, и этот... и есть мой, так сказать, друг, хе, - Жора сде-лал вид, что сам этому удивился.
- Вижу, - Марина кивнула, - вы очень близки по духу.
Жора удивлённо посмотрел на девушку.
- Очень, знаете, необычная проницательность для особи женского пола. Валя, она тебя погубит.
Валентин бросил нетерпеливый взгляд. Жора в ответ сделал успокаи-вающий жест и поднялся.
- Ухожу, ухожу. За кофе будешь должен, - он вышел.
- Я рад, что увидел тебя снова, - сказал Валентин, посмотрев на девуш-ку, когда Жора скрылся за дверью бара.
- Я тоже, - Марина обхватила чашку двумя руками, будто пытаясь со-греться.
- Хочешь ещё кофе?
- Да.
- Что-нибудь ещё?
- Возьми, пожалуйста, бутербродики с рыбой.
Валентин отправился за подкреплением, собираясь с мыслями. Встре-тить ещё раз Марину он, действительно, никак не ожидал, тем более, здесь и сейчас. Поэтому, что делать и как себя вести, не представлял. С одной сторо-ны, эта девушка очень ему нравилась, и внутренне он просто ликовал оттого, что судьба даровала ему ещё раз встречу с ней. Но ещё тогда ночью, по доро-ге от её общежития к остановке троллейбуса он так твёрдо настроил себя на то, что довольствоваться следует тем, что было, и ничего хорошего уже больше быть не может, что сейчас никак не мог справиться со своей собст-венной установкой.
Через минуту он вернулся с кофе, бутербродами и пирожными. Марина взяла один бутерброд и с аппетитом откусила кусочек, заметив заинтересо-ванный взгляд Валентина, объяснила:
- Люблю рыбу, ужас, как!
Валентин ласково улыбнулся.
- Не помню, говорил ли… тот вечер, благодаря тебе, получился.
- Да? - недоверчиво воскликнула Марина.
- Да. Почему тебя это удивляет?
Марина пожала плечами:
- Просто ушёл ты как-то слишком внезапно. Если бы всё было хорошо, то мог бы хотя бы попросить о встрече.
Валентин внимательно посмотрел на девушку. Она отпила несколько глотков