Сборник рассказов "Место под солнцем"

История. А это было всего лишь два десятка лет назад...

***
Облик Севастополя – когда улицы были полны фуражками и бескозырками, а синие робы работали - расползается. Исчезли корабли, во множестве стоявшие у стенок. Не бороздят стаи подлодок бухту, и не ходит уже паром. Современным становится. Что сделаешь - развитие неминуемо. Так было до нас, будет и после. Но у мемориалов несут вахту пионеры. И Ленина много кругом. Над городом его длань.
Есть стилизованные под «60-е» кафешки, но в них нет и не будет того, что было тогда. Бары. Кафе. Закусочные. Ничего, отсеются. На их базе потом, через пару десятков лет взрастут Времена. И я рад тому, что тоже частичка этого мира.    
Вот и вечер - прохладно и тучками веет. Крым коварен. Особенно в мае. Чёрное море - Чёрное. Греки тут плавали ещё. В курсе были.
У копателей – удача вскрыть помойку. Там чего только нет! Привёз с моря камешки и ракушки и бросил на свою клумбу – пусть думают потом...! Мы - живущие на земле, много чего затоптали, спрессовав столетия. Севастополь хранит поколения. Пока. Прессует и его. Море и время. Ритм беспощадный. И понимают люди - не вернётся «тот самый», но жив и цветёт сегодняшний. Милый, неторопливый. Уютный. В Крыму - он такой один. В Севастополе всё - город, отдых, история. Мало того – база флота! Он уникален. Нужно беречь его!
А волны накатывались на берег спокойно и уверенно: всё пройдёт.
Это колдовство… Мне так полюбился Севастополь! Я много чего подзабыл, отдавшись флотской на сей раз теме. Корабли здесь всё! Сколь мальчишек мечтали оказаться в море! Читали книги. И корабли хороши. Плавать тоже нужно уметь и это тяжкий, требующий больших знаний и умения труд.
Место хорошее – отличная главная бухта. Со стороны моря охвативший побережье Севастополь изрезан бухтами Омега, Камышовая, Стрелецкая, Сухарная и прочими, с суши - горами. Разноуровневый. И всё рядом. Центр – центр, такой как остатки нашей московской Солянки. Двух-трёх этажные домики, есть и выше. И буйство зелени, солнца, тепла. Цветы в самый цвет.
На мысе Фиолент – много отелей. Собачью бухту так же они отвоёвывают. Людей всё больше и больше, поджимают Севастополь.
Я на Учкуевке. На другой стороне бухты. Городским рейсовым катером «Омега». На нём работает Саня. Туда все ломятся в сезон, но там весьма относительный песок и негде переодеться (я белел задом в близлежащих посадках). Ещё пусты кемпинги. Вся набережная - одни «кафе-шантаны». Совет – на Любимовку надо, если что.
Будем добывать рапанов и мидий в октябре. Готовить их просто, как мидий: из камешков соорудить круглый камелёк, угли, лист железа. Так уж готовят тысячи лет.
Читаю. Читаю. Читаю. Исследую бухты.

2. Монетка
На «горке» - у извилистой лестницы к скверу «Кирилла и Мефодия» местные копатели разложили свои богатство.
От советского периода - хлам. А как ломали, переплавляли и проматывали тех времён оружие, технику... Волосы дыбом. Всего так много было здесь в 50 и 60-е. У меня прямо слюнки потекли от рассказов Сани. Мало что осталось. Едва нашли что подтащить к Сапун горе – две пушки. В ломбарды с претензией (а так «лавка старьёвщика») несут несуразные всё вещи, книг мало. А откуда они появятся, когда их почти не читают? Ничего глазу не бросается. От дедушек с бабушками – награды и мы.
Рядом ржавчина сплошная монет. Разных годов. Стран. Континентов. «Солдатские» и «морские». Царские. Сколь, может, заскорузлых крестьянских рук берегли её – 2 копейки серебром добыв непосильным трудом, либо барские закидоны послали в странствия – бросил, не глядя... А может её хранил солдатик с Рязани или Курска, оттянув четвертой службы. Огрызки монет тысячелетней давности. Вмятинки. Буковки. Глаза. Там ничего не разобрать.
Старые фотографии и открытки. К чему? Любоваться щёголем с лихо закрученными усами или увешанной юбками с оборками девицей – они всегда на кушетке. А вот приобрести – предложили что-то типа плакатов, листовок и тому подобного оккупационного времени – подумать можно. И не раз и готово – экспозицию делать. Соединив с моделизмом.
Много всевозможных зажимов – брезент растаял давно. Всякая-всячина. Этикетки от банок сардин. Вот и их банка, беспощадно изъеденная временем. Чёрно-серая накипь. Награды. Всевозможные значки, медали, даже ордена. Советские. Кресты находят. Скобянка худая. Огрызки.
Хорошие и действительно ценные вещи - редки и дороги. Сколь раз накатывалось море! А лет прошло! Для нас - поколения, для Чёрного моря - мириады волн, мыса Херсонес - песчинок бессчётно. Вот где космос - под ногами. На площади древнего Херсонеса. Многое – лучшее – в частных коллекциях, музеях, клубах, у любителей.
Зато полно всякой «железки». Осколки. Гильзы. И то - скудненько. Рассыпается в руках. Железа в земле много видать. Вот осколок – рваные края хищно скалятся до сих пор. Может быть это он, пробив шлем, убил того лейтенанта, что шёл в атаку на Макензиевы горы или пробивался к Северной бухте.
Свинцовые пули Крымской войны. Увесистые. Да, хоть и на сотню шагов били тогда ружья, а получить такой не хотелось бы. Ядра. От вида картечи пробирает дрожь.
Перстень – «1941 – KRIM - 1942». Пропавший без вести.
А эта монетка – один пфенинг выпал из кармана зазевавшегося на базаре ефрейтора... Бумажные деньги ветхие. Рук их минуло! Масштаб цен, валюта и денежные заработки были примерно равными на оккупированной территории и оставшейся под советской властью; например в 1942 г. на оккупированной территории сахар стоил 500 рублей килограмм, муки 375, соли 325, масла 250, сала 75, картофеля 50; устанавливались твёрдые цены, как в Одессе, где 2 кг. буханка хлеба стоила 4 РМ, сало 8 РМ/кг., мясо 3,5 РМ/кг. Курс на чёрном рынке 1000 рублей за 15-20 РМ. Работавшие получали зарплату: низший разряд «Д» - 350, высший «А» - 900 рублей. высококвалифицированный – 800, директор завода - 2500. Староста в посёлке получал 300-450, заместитель - 200-250, писарь - 200-300, полицейские от 240 до 650 рублей в месяц. С них не брали налогов, а также выдавали пайки. Выпускались и самостийные деньги – в Ровно, столице рейхскомиссариата Украина – «карбованцы». У солдат, живших натуральным обменом, денег-то много и не водилось. Десятки. Монеты. Сотни – у офицеров. Красноармейцы, как правило, отсылали аттестаты семьям.
Бляхи, кокарды. Форменные пуговицы – стрелков многочисленных полков. Наши там пращуры. Англичане. Французы. Немцы. Итальянцы. Турки. И так далее.
Бизнес этот полуподпольный. Странный. А как иначе получить сей предмет? Где? Сам? Если местных шугают. Тут такая оказалась тема! Слухи - скоро вообще запретят. Не везде и копать будешь. И мне их везти. И чуть-чуть не попался (обошлось в 500 рублей сумрачным утром на границе). Выборочно проверяют, каждый случай уникален. Бывает и с СРС - собачкой проходят. Умные слова говорил: про экспорт и импорт. Торговался – покой или 500 рублей. Эта жертва что?! Я весьма пополнил коллекцию, условившись с братцем продолжать.
Пряжки. Всех времён. Этой алюминиевой пряжкой не раз застегнул ремень немецкий пехотинец. Над орлом со свастикой в когтях девиз «Gott mit uns». Бог с нами. Произвели её в 1937-м. Прошёл он с ней до Крыма. Начал - в Африке. А если он штурмовал 30-ю батарею, названную немцами «форт Максим Горький»... Увесистый знак за ранение – «продумАн» был немец – притупил кончик булавки. Кто он? Как его звали? Не его ли тот перстень?

***
Судьба Черноморского флота, как и его Балтийского товарища, решалась на суше. На южном участке Восточного фронта 11-я полевая армия Эриха фон Манштейна при поддержке румынских войск к зиме 1941 года заняла часть Крыма и Керченского полуострова; осадила Севастополь, но взять его сил не хватило – база была сильна и флоту нечего было противопоставить, а оставление Ростова и отход Клейста осложнили обстановку на всём южном участке Восточного фронта.
На выручку Севастополю Черноморским флотом была разработана Керченско-Феодосийская операция. Как гладко было на бумаге... 11-й армии противостояли войска Закавказского фронта: 51-я армия – 4 стрелковые дивизии, 1 стрелковая и 1 морская бригады и 44-я армия - 4 стрелковые и 2 горно-стрелковые дивизии и 1 бригада; много артиллерии. Кораблей. На 20 декабря – 500 армейских самолётов (без ПВО) и 200 самолётов ВМФ. В резерве на Таманском полуострове – 3 стрелковые и 1 кавалерийская дивизии. Главные удары наносились по Керчи и Феодосии, а в Севастополь отправили очередную стрелковую дивизию и бригаду.
Если не считать неблагоприятной погоды десант прошёл успешно и были высажены крупные силы: с 26 по 31 декабря на берегу Азовского моря – 6000 солдат, 10 орудий, 28 миномётов, 9 танков и 204 тонн б/п и в районе Камыш-Бурун 11 200 солдат, 229 пулемётов, 47 орудий, 198 миномётов, 12 а/м, 210 лошадей, в районе Феодосии с 29 по 31 декабря - 23 000 солдат, 109 орудий, 34 танка, 24 самолёта, 334 а/м, 1550 лошадей. В районе Арабат выбросили воздушно-десантный батальон.
Отличились надводные корабли. Быстро взяли Феодосию, обороняемую сапёрным батальоном, артдивизионом и несколькими батареями береговой обороны. Стрелковые части закрепились, продвинувшись вперёд и потеснив растерянного противника. Но как-то и всё. Под Керчью – сразу неудача. Новый десант в р-не Евпатории 5 января 1942 г. немцам и румынам удалось разгромить. Румынские части подтянулись весьма скоро и перехватили десанты. Оправились и немцы. Затем десант был сброшен в море. Поддержки не было. Перебили... Наши потери составили 41 935 солдат - 32 453 убитых и пленных, 9482 раненых. Немецкая 46-я ПД, вначале отступившая с Керченского полуострова, понесла «значительные» потери, командир корпуса был отдан Гитлером под суд; сколько-то потеряли румыны... Теперь о том напоминают мрачные бетонные лица памятников, как в Коктебеле или Геройском у Керчи.
К весне 1942-го оставшийся в руках Красной Армии Крымский полуостров советское командование бестолково и неграмотно буквально забило войсками. На плечах друг у друга сидели. Планы были грандиозными, но, не ожидая готовившегося наступления, немцы на сей раз ударили первыми. Не готовые к бою части, об этом «позаботились» комиссарившие там товарищи Хрущев и Мехлис, были легко разбиты. 15 мая противник взял Керчь, что обошлось от 150 до 170 тысяч пленными, 1133 орудия, 258 танков, 323 самолёта и десятки кораблей Черноморского флота. После многодневных, упорных боёв в начале июля пал Севастополь – уже основательно разрушенный за месяцы осады. Здесь немцы применили 800-мм мортиру «Густав» и две чешские 420-мм гаубицы, произведшие несколько сот выстрелов по фортам, но не они взяли крепость, а пикирующие бомбардировщики и пехота. Когда использование надводных кораблей стало невозможным, к обеспечению Севастополя привлекли малые надводные корабли и подводные лодки, которые в мае-июне перевезли 25 тыс. человек и доставили 15 тыс. тонн грузов (около 250 тонн ежесуточно: 60% боеприпасы, 30% продовольствие, 10% ГСМ). Севастополь это не спасло, а флот понёс значительные потери. Но именно за счёт непрерывных подкреплений, участия флота и хорошей обороны он продержался так долго (весной 44-го его освободили быстро – румыны и немцы многократно уступали, и оборонять особого смысла не было).  
Людей бросили. Стреляли по покинувшим их командирам в отчаянии красноармейцы. Как-то и не готовили эвакуацию, собираясь держаться. Противник захватил ещё 100