Сердце

больно? - забеспокоилась я, вытирая слёзы рукавом, он кивнул в ответ, - Так, значит, ты умрёшь?
-Мы все когда-нибудь умрём, кто-то раньше, кто-то позже, в этом вся разница. Так что не надо расстраиваться.
-Но я же не смогу жить без тебя...
-Двадцать лет до этого могла, а теперь вдруг нет! Что за чепуха! Пошли, а то на автобус опоздаешь.
Держась за стену, он поднимался по ступенькам. Я стояла на месте.
-Ну же? - обернулся Кирилл.
-Я подожду здесь.
В голове снова только одно: бежать, бежать и никогда не возвращаться, забыть навсегда об этом человеке.
-Нет уж, милочка, ты пойдёшь со мной.
Пришлось снова ему уступить.
У знакомой двери с номером 28 сидел пушистый дымчато-серый кот.
-Э-эй, привет, - Кирилл присел рядом на корточки и потрепал кота по загривку, тот поставил лапы ему на колено, чтобы подставить мордочку под ладонь парня. Тут же откуда-то появился ещё один, чёрный. Ну прямо пантера в миниатюре! Грациозный до жути! А за ним неловко спрыгнул с подоконника и поскакал по ступенькам котёнок, по возрасту, видимо ровесник моему. Но только этот был серый.
-Вот вы где все! - воскликнул Кирилл, - Нагулялись и пришли на обед? Ай-яй. Если все в сборе, то идём.
Он открыл дверь, пропуская хвостатую пушистую ораву вперёд. Я на секунду даже подумала, что он сейчас забудет обо мне, отдав предпочтение своему зоопарку. Я даже не была удивлена увидеть столько кошек, странно было, что я не видела их вчера. И кстати, почему именно кошки? Об этом я и спросила его, едва переступила порог. На что он пожал плечами.
-может, я сам в прошлой жизни был кошкой?
-Или котом, - поправила я.
-Это не принципиально, - он поморщился, - Я мог бы и сейчас быть девочкой, а ты мальчиком. И тогда между нами всё было бы с точностью до наоборот. Ты бы ухаживала за мной и дарила цветочки. Было бы наверное забавно.
Я с недоумением смотрела на него почти минуту, но он никак не отреагировал.
-То есть ты веришь в переселение душ?
Кирилл равнодушно пожал плечами.
-А почему бы и нет? Ведь бывает такое чувство, что знаком с человеком сто лет.
Секунда-две-три, и я дошла до самой нужной мысли.
-Погоди, так ты думаешь, что это могут быть твои родители?
Сначала мне показалось, что в его глазах снова мелькнула тоска при воспоминании о них, но он взглянул на меня, как на ненормальную.
-Ты что-то переборщила. У меня и мысли такой никогда не было. Но...- он задумался, - Это было бы странно, но если всё правда, то да, теоретически такое возможно.
Видимо, он надолго задумался над моими словами, хотя я, по правде говоря, сморозила какую-то полнейшую глупость.
Я всё это время стояла в коридоре, пока он собирал какие-то вещи, зарядное устройство для телефона, маленький нетбук с синей крышкой, папка с какими-то бумагами. Всё это выглядело так, будто он собирается куда-то уехать, но ненадолго. Не так будто там, в городе, у него нет всех нужных вещей, а скорее как если бы ему пришлось жить вне дома. Это показалось немного странным, но расспрашивать казалось неподходящим сейчас. Когда он в очередной раз проходил мимо меня, я заметила, что он сжимает в кулаке круглую коробочку, в которой, видимо, лекарства. Похоже, он не хотел. Чтобы я это заметила, а мне же наоборот хотелось разглядеть название на этикетке.
Сердце сжалось в тиски. Что же с ним на самом деле? Что я буду делать, если он умрёт?
Именно в этот момент он вернулся с сумкой в руках. От мыслей, поселившихся в моей голове, было страшно даже взглянуть на него. Неожиданно Кирилл оказался совсем близко, я отступила на шаг и упёрлась в стену. Кажется, сердце сейчас выскочит из груди. Я даже задержала дыхание, чтобы хоть немного его унять, но от этого только закружилась голова. Интересно, долго ли он будет так действовать на меня?
-Ты чего? - смущённо пробормотала я, прежде чем он прильнул ко мне всем телом. Руки его при этом лежали на моих плечах. - Кирилл, тебе плохо?
Ответа не последовало. Потом он наконец чуть отодвинулся, давая мне возможность заглянуть в его глаза, полные грусти. Взгляд казался затуманенным и пугающим, словно он под сильнодействующими наркотиками.
-Мне хорошо, очень хорошо.
Может, это и есть то, что он скрывает? Может, это и не таблетки у него вовсе? Или они так действуют на него? Нет, ну, существуют же наркотические вещества, которые используют в качестве обезболивающего, но я не могу поверить в то, что он наркоман. Этого точно не может быть.
-Нам пора идти, - тихо сказал он, отступая к двери. От его голоса у меня мурашки по коже.
-У тебя сегодня такое хобби, прижимать меня к стене?
-Нет, - улыбнулся он, - Просто нравится тебя чувствовать.
-Чувствовать? - возмущённо воскликнула я, - Что? Что это ты хочешь этим сказать?
-Ничего особенного, успокойся.
По пути назад мы слушали музыку на его плеере и долго спорили о том, какую песню включить. И хотя наши вкусы не во всём совпадали, я была рада, когда мы обнаруживали песни, которые нравились нам обоим. В конце концов он сдался, предоставив мне право быть диджеем, и я на пару минут углубилась в музыку, а когда снова отвлеклась, заметила, что он уже задремал, положив голову на моё плечо. Такой милый, беззащитный, по-своему хрупкий. Я вглядывалась в каждую линию: бледная, даже чуть серая кожа, будто ему не хватает кислорода, пухлые губы почти такие же бледные, их так хотелось коснуться, попробовать на вкус; острые линии выступающих костей ключицы за воротом рубашки, он ведь как обычно без шарфа. Сколько бы раз я ни просила его одеваться теплее, никогда не слушал. Дальше виден край ещё одного шрама. Всё-таки откуда у него их столько? Как будто по частям собирали, сшивая по кусочкам, оставив множество швов. Руки с капиллярами и сеткой вен, белые костяшки. Я только теперь заметила, что он крепко вцепился в рукав моей куртки, как будто я могу уйти и оставить его. Наверное он правда очень устал, если так быстро уснул. Взгляд мой снова и снова скользил по остро выступающим косточкам. В этом было что-то невероятно привлекательное, доводящее меня до головокружения и сводящее с ума. В голове только мысль о том, как бы я проверила на ощупь каждый гладкий изгиб его тела, прикоснулась губами к каждому шраму. Чёрт побери, почему же он так красив?
Видимо, я почти час смотрела на него, пока он не проснулся, как раз за несколько минут до того, как нам нужно было выходить. А сонный и растрёпанный он казался ещё более милым.
Спросонья Кирилл был молчалив, он даже не захотел меня проводить, сославшись на усталость и плохое самочувствие.
Я тяжело вздохнула, глядя ему вслед. Что-то мне подсказывало, что нельзя его сейчас отпускать. Но разве не я перед этим говорила, что хочу побыть одна?
На это у меня оказалась почти неделя, так как на следующий день он не объявился и на звонки не отвечал. Через день тоже. Я начинала беспокоиться всё больше. Где он мог пропадать? Может, что-то случилось? Вдруг он и правда умер, а я даже не узнаю ни о чём. Его телефон был выключен уже 4 дня, а на пятый никто просто не брал трубку. Что мне ещё оставалось, кроме как поехать к нему домой, туда, куда он сам меня привёл?
В субботу с утра пораньше я ждала уже знакомый автобус. Меня пугала мысль о том, как я найду дорогу сама. Но ещё страшнее было думать о том, что с ним случилось и куда он пропал. Я плутала по незнакомым улицам наверное полчаса, но какими-то неведомыми путями вышла к нужному дому. Сердце бешено колотилось, не зная, чего ему ожидать.
Дверь с номером 28 встретила меня неприветливой тишиной по ту сторону. Я стучалась до тех пор, пока мне не открыли. Бабушка Кирилла смотрела на меня как на сумасшедшую.
-Где Кирилл? Что с ним? Он в порядке? - задыхаясь, кричала я. Старушка окинула меня скептичным и равнодушным взглядом, прежде чем кивнуть.
-Он дома, но ты зря пришла, деточка, он спит.
-Ничего, я подожду, пока он проснётся.
Она покачала головой:
-Нет, ты не поняла, если я говорю зря, значит это правда так. Он уже вторые сутки спит, ужасная слабость после больницы.
-Что? То есть? Какая больница? Что с ним? - сыпала я вопросами.
-А что, он тебе ничего не рассказал? Ну, тогда я лучше оставлю это дело ему самому.
-Да что происходит-то? Я могу хотя бы его увидеть?
-Можешь, но только, зачем? Ты всё равно не дождёшься его пробуждения.
-Ну, и пусть.
Я ворвалась в его комнату и замерла около кровати. Кирилл и правда спал, укутавшись одеялом по самые уши. Я старалась не думать о том, как он прекрасен, а разглядеть хоть что-нибудь в его спокойном лице. Я опустилась на колени возле его постели, чтобы оказаться ближе. Безмятежность. Наверное почти также выглядят и умершие во сне. Интересно, что же ему снится вторые сутки? Должно быть, что-то хорошее, если так не хочется просыпаться. Я чуть отогнула одеяло и он наконец пошевелился, но глаза так и не открыл.
Я сидела на полу около кровати должно быть несколько часов, всё тело затекло и мышцы ужасно болели. За окном уже темнело. Бабушка Кирилла несколько раз заглядывала в комнату и, тяжело вздохнув, уходила. За всё это время он почти не ворочался во сне и даже иногда не дышал по несколько десятков секунд, в эти моменты мне становилось особенно страшно, когда бледная кожа от недостатка кислорода становилась серой, будто у трупа. Похоже, всё совсем плохо, а мне никто не хочет даже сказать, в чём дело. Слёзы наворачивались на глаза, сердце защемило. Только со мной могло такое случиться. Влюбиться в смертельно больного человека. Я наверное слишком эгоистична, раз думаю только о том, как мне будет плохо без него. Но в его жизни это будет самое яркое воспоминание. Теперь я его жалею. Я всё делаю не так, веду себя как ребёнок. Глупая, глупая Алиса. Я должна быть с ним до конца, что бы ни случилось, ведь я правда его люблю, а всё остальное должно быть не важно. Что же я буду делать без него? Как смогу дальше жить? Найду ли силы?
За окном быстро темнело, холодный ноябрьский ветер стучал в окно. Странно, что в этом году ещё до сих пор ни разу не выпал снег. Я так и сидела на полу у его постели и медленно покачивалась из стороны в сторону. Если бы я могла, я бы наверное выла в голос или хотя бы тихо стонала. Безысходность. Пустота. Неизвестность.
Кирилл, о, бедный мой Кирилл, как ты до сих пор находишь в себе силы бороться?
Он, будто услышав, глубоко вздохнул и скинул с плеча одеяло, рука свесилась с кровати. Он казался таким хрупким сейчас, будто истончающаяся иллюзия моего больного воображения, такой худой, что хоть строение скелета изучай, все кости будут видны. Я скользила внимательным взглядом по его руке, где на запястье ярко выделялся знакомый полукруг шрама. Когда я в прошлый раз спрашивала его об этом, он ответил, что просто порезался. Хотя, по-моему, это не очень было похоже на порез. Мне отчего-то очень хотелось прикоснуться к нему, что я и сделала. А он, едва почувствовал, дёрнулся и снова спрятался под одеялом. Светлые взъерошенные волосы и длинные ресницы делали его ещё более милым. Сердце моё сжималось как раскалёнными ножницами.
-Тебе пора идти, уже поздно, - услышала я над ухом чей-то голос и, вздрогнув, обернулась. Бабушка Кирилла склонилась надо мной и хмуро смотрела на внука.
-Но разве я не могу остаться и подождать, пока он проснётся?
-Не стоит. Тебе нужно домой, родители наверное волнуются.
Я поднялась с пола, уходить совсем не хотелось.
-Но как же...
-Я передам ему, что ты