можно быть таким нежным и настойчивым одновременно? Он сведёт меня с ума, никак иначе. Мне было хорошо как никогда. Не думала, что смогу также задыхаться, зажимать рот руками, чтобы не закричать, выгибать спину навстречу его прикосновениям, сдерживать стоны уже нет сил. Неужели это и считают высшей точкой удовольствия? Непередаваемые ощущения.
Когда он закончил, снова сел на кровати, мягко поглаживая мои бёдра и каким-то зачарованным взглядом разглядывая моё тело.
-Ты такая чудесная, - голос звучал ещё тише, чем обычно, но это ещё не шёпот.
Мне нужно было время восстановить дыхание и заставить сердце биться ровно. Но глядя на него, как я могла успокоиться? Лучше было закрыть глаза.
-Думаю, нет смысла спрашивать, понравилось ли тебе, - усмехнулся Кирилл.
Я подбирала подходящий ответ, но все казались неуместными или пошлыми. Получился только тихий стон.
-Зато совсем не больно, - попыталась отшутиться я в ответ. Он рассмеялся:
-О, ну ещё бы.
-Зато теперь я чувствую себя виноватой, тебе же не было так хорошо, - я поднялась и села на кровати.
-Не забивай голову, всё нормально.
-Только ты ведь соврал, что у тебя никого до этого не было?
-Ох, а какое это имеет значение?
-Имеет! - настаивала я.
-Будь уверена, я тебе ни с кем не изменял. А то, что было... То было давно.
-И кто она?
-Зачем тебе это знать?
-Я хочу знать о тебе всё.
-Обсуждение бывших не самая подходящая тема сейчас.
-Я всё равно хочу знать.
Он вздохнул:
-Нам было по 16 лет. А остальное я не хочу обсуждать.
-С ней, конечно, было лучше.
-Перестань.
-Вот и не перестану. Это ведь она тебя всему научила?
-О Боже мой! Уймись! Это было почти пять лет назад. Да и первый раз не всегда самый лучший, так что у меня нет ни малейшего желания об этом вспоминать.
-Значит, ты и тогда всё испортил?
-Нет.
-Тогда я тебя защекочу до смерти.
-Не надо! - вскрикнула я, когда он снова повалил меня на кровать и оказался сверху, - Может, лучше попробуем ещё раз?
-Нет, не сейчас.
-Почему нет? Разве ты не хочешь?
-Только, если ты хочешь меня убить.
Я нахмурилась. Наверное, у него опять болит сердце. А что я буду делать, сели ему станет плохо? Я даже не помню, как оказывают первую помощь, да и смогу ли я помочь?
-А если осторожно? - нерешительно спросила я.
Вместо ответа он приложил мою ладонь к своей груди, под пальцами я даже чувствовала, как бьётся его сердце. Впервые я это слышала.
-Больно?
-Очень. Но так легче, когда твоя рука лежит там, где болит сильнее всего, на сердце, правда, так намного легче.
Он положил свою ладонь на мою, но взгляд скользнул дальше. От запястья почти до локтя была видна тёмная неровная линия.
-Это что? - удивилась я, повернув его руку так, чтобы получше рассмотреть. Кривая линия, похожая на пульс с пиками ударов сердца, к концу становилась более ровной, как на показаниях аппаратов, не знаю их названия, но когда сердце перестаёт биться, линия на экране становится совершенно прямой. Как и на рисунке на его коже.
-Не знала, что у тебя есть татуировки.
-Теперь есть.
-И странно, что я раньше не замечала.
Я пыталась вспомнить, видела ли когда-то его руки выше запястья. Кажется, да. Должна была.
-Она недавно и появилась.
-И зачем она тебе?
-Недели две назад сделал, когда вышел из больницы. Это было одним из пунктов моего списка того, что нужно попробовать.
-И что ещё в нём осталось?
-Знаешь, сначала, до того, как я встретил тебя, мне просто хотелось поскорее умереть, я даже пытался... Всё, что меня держало, был этот список. Когда бы я всё выполнил, в тот же день наверное пошёл бы и повесился. Ты ведь никогда не сможешь понять, каково это, когда половину своей жизни проводишь в больнице, когда каждую ночь хочется кричать от боли, мечтая только дожить до утра. Или не дожить. Я даже не уверен, что лучше. В некоторые моменты я искренне хотел, чтобы меня оставили в покое, не спасли, дали умереть. Тогда всё было бы проще, тогда не нужно было бы больше терпеть. Но все вокруг продолжали мне врать, что всё когда-то будет хорошо, что у них есть лекарства, что можно избавиться от боли и от болезни. В глубине души, мне, правда, хотелось этого. Обидно всё-таки, что жизнь одна и все почему-то могут её беззаботно прожить. Так почему же я должен мучиться от рождения и до смерти? Я тоже хочу, чтобы у меня был шанс на нормальную жизнь. А я от злости и зависти делал всё наоборот, наперекор всем, думал, что мне нечего терять.
-И что же изменилось?
_теперь я боюсь потерять тебя. Ты добавила много новых пунктов я мой список. И теперь я хочу цепляться за жизнь, пока могу. Сначала я, по правде, не думал, что всё может быть так серьёзно. Мне хотелось только поиграть с тобой, пережить и почувствовать всё, что можно, всё, что испытывают нормальные подростки в 18 лет, то, что сам я упустил. Хотел, чтобы кто-то помнил и страдал из-за меня, чтобы хоть кто-то помнил, что я был, и знал, что меня больше нет.
-Так значит ты мне врал?
Он покачал головой.
-Через эту часть себя я переступить так и не смог. Разве я когда-то говорил о чём-то большем, чем чувствовал на самом деле?
-Не припомню.
На глаза наворачиваются слёзы. Бежать, не оглядываться, никогда не вспоминать и не возвращаться. Но я лежу, чувствуя тяжесть его тела, жар его кожи, я не могу лаже пошевелиться. Я безразлична ему. Я только игрушка человека жестокого и бесчувственного, которому нечего терять. Он может позволить себе причинять боль другим.
Кажется, горячие солёные капли уже стекают по щекам и падают на подушку, быстро впитываясь.
Я только играл тобой, я никогда ничего не чувствовал. Слова ножом в сердце. Больно до безумия. Ещё немного и я сойду с ума. Неужели всё, что я полюбила, вся его наигранная идеальность, была лишь маской, игрой, притворством?
Зажмурившись, я отказываюсь слушать то, что он говорит.
-Алиса, - прикасается губами к запястьям, - Я больше не играю и не вру, а люблю по-настоящему. Я, правда, люблю тебя, очень-очень.
Я не слышу, не слышу, не слышу. Зажать уши руками и мотать головой. Я не хочу ничего слышать.
-Алиса, ты меня простишь? Прости меня, пожалуйста! Я давно уже жалею о том, что было. Мне всегда казалось, что я не умею любить. Я ведь никогда даже не был влюблён. А ты одна меня научила. Хотя этого я меньше всего ожидал, потому что ты совсем не того типа, что я искал.
Что за наивные бредни он несет? Он хоть сам в них верит?
-Ты запутываешь меня всё больше и больше. Как я могу теперь тебе верить?
-Как и раньше. Я никогда не врал тебе, я не могу тебе врать, как ни пытался что-то придумать, всё равно говорил правду. И сейчас говорю. Я очень тебя люблю.
Чепуха какая несусветная!
-Так ты только сейчас это понял? После того, что между нами сегодня случилось?
-Нет. Я понял это давно. Наверное, когда в очередной раз чуть не умер. Мне снова захотелось жить. Я чувствовал, что ты тогда сидела у моей кровати с утра до ночи. Мне было очень приятно. Но я не мог поверить, что эта девушка действительно меня любит и способна на поступки ради такого идиота как я. Что она за меня переживает, разве я это заслужил? Разве я могу так просто использовать её чувства?
Я села на кровати. Это уж слишком. Это уже последняя капля. Мне лучше уйти. Убежать. А потом как-нибудь по телефону, смской, электронным или обычным письмом, - не важно — дать ему понять, что нам лучше расстаться.
Отчего-то мне вдруг стало страшно, но я пыталась себя убедить, что не нужно его жалеть или любить, ему всё равно на это наплевать. Он будет играть по своим правилам.
-Ах, чёрт, я забыл про лекарства.
Натянув джинсы, он поднялся с кровати и вышел из комнаты, сказав:
-Секунду, я сейчас вернусь.
Как будто это в порядке вещей — уйти посреди разговора, задав вопрос и не дождавшись ответа. Впрочем, может он просто боится его услышать.
Я молча кивнула. Нашла свою-его любимую клетчатую рубашку и одела её. Ткань оказалась очень приятной на ощупь. Может, она ещё хранит его запах и тепло, частичку его. По коже снова мурашки, кружится голова. Нет, право же, не нужно, нельзя его любить.
С трудом могла даже представить, что буду убеждать себя в этом. Казалось, это ужасно больно, будто с сердцем беда у меня, а у не Кирилла, и оно, того и гляди, проломит мне грудную клетку, раздробит на куски рёбра и прорвёт кожу, лишь бы вырваться наружу и убить меня. Может, это был бы не такой уж и плохой конец. Я бы отдала своё сердце, здоровое, но разрывающееся от любви к Кире, отдала бы ему на пересадку, если понадобится. Пусть поступает с ним как угодно на своё усмотрение. Тогда он мог бы спокойно жить и быть счастливым. А я? А что же тогда я? Разве моя жизнь имеет значение? Конечно, нет. Может, если бы могла, я бы завещала всю себя на органы. Тогда я бы хоть кому-то помогла. Не пойти ли тогда написать записку и застрелиться? Нет-нет-нет, нельзя повредить это тело. Лучше просто тихо отравиться или выпить снотворного, уснуть и не проснуться, это будет совсем не больно.
С такими мыслями я доковыляла до стола, где заметила его мобильный телефон. Чёрный, блестящий, хотя и не очень маленький и лёгкий, но удобно лежит в руке. Очень ему подходит, пожалуй. Мой же другой, серебристый с белым, закруглённые гладкие углы, наверное тоже похож на меня. Их бы положить рядом на полочку, были бы идеальной парой. Сенсорный экранчик, заставка — тёмное небо космоса с огоньками звёзд. Мрачно, но красиво. Много-много пропущенных вызовов. Большинство от меня. Некоторые от какой-то Ксени. Я поджала губы. Очевидно, это та самая подруга. И её брат-близнец Женя. Его лучшие друзья. Хочется недоверчиво хмыкнуть. Впрочем, на что я могу претендовать в жизни человека, которого знаю всего пару месяцев?
В сообщениях только одно: где ты??? И так до бесконечности. Довольно странно. Записная книжка — много незнакомых имён. Ну, а чего я должна была ожидать?
Чувствую себя посторонней, отчуждённой. В самом деле, это ведь совершенно незнакомый мне человек.
Стало ещё тоскливее. А я то думала, что этот день будет самым счастливым. Наивная.
Отложив телефон, я побрела в ванную. Хотелось смыть с себя всё, что осталось от него на моей коже, вкус, запах, прикосновения, все следы и улики. Только бы никто никогда не узнал.
У двери остановилась, заметив его стоящим у окна на кухне спиной ко мне. Видимо, услышав шаги, он обернулся. Даже в темноте было ясно, что с ним что-то не так. Обхватив себя руками за голые плечи, он, казалось, дрожал и кусал губы. Плакал?
-Я в душ, - пояснила ему. Он кивнул.
-Хорошо, - голос звучал глухо, но мне не хотелось спрашивать, что случилось, иначе всё опять будет по-старому.
Я закрыла дверь, заперла на защёлку и включила воду. Её шум меня успокаивал. Я опустила руки под приятное тепло бурного потока. А если закрыть глаза, то кажется, что я сама куда-то утекаю. Это приносит некоторое облегчение и спокойствие.
Не хочу. Ничего не хочу.
Я никогда не выкину его из головы также, как и никогда не перестану любить. Что бы ни случилось, как бы он ни использовал меня, мне всё равно. Я хочу верить, что он не соврал о том, что любит меня. Хочу быть его женой, хочу быть его половинкой. И мне приятно чувствовать его запах и вкус на своей коже. Я ведь на самом деле не хочу его смывать обычной водопроводной водой, сдирать мочалкой вместе с кожей. Хочу наоборот впитать в себя, может тогда я смогу стать ему ближе.
Я долго медлила, даже, когда уже скинула клетчатую рубашку,
