снимать перемет. Сейчас здесь стоял Иж, а около него два парня в плавках возле люльки повышали тонус посредством общения с бутылкой горячительного. Подошли к нам, зажевывая очередную порцию напитка, поздоровались, на что Чапа добродушно гавкнул – у него на озере все друзья-приятели, потому что рыбаки или охотники - и один, на вид постарше, поинтересовался:
«Это не ваш перемет стоит?» - указал рукой на купак, к которому перемет действительно был привязан.
«Наш,» - подтвердил Дока, - «А что?»
«Тогда, мужики, побыстрее лодку накачивайте! На него сел черт те кто – камышь под воду утянул! И дергает так, что может леску порвать, или купак с корнем вырвать!»
Вот тут Дока закрутился! В момент вытащил из люльки резинку, за пять минут ее накачал, дергая лягушку ногой в ритме стрельбы из автомата. Собачуха не пропустил этого его состояния и забегал вокруг лодки в не меньшем возбуждении. Когда стащили ее на воду, тот же парень подбежал к нам с топором в руках:
«Возьмите с собой,» - протянул оружие Доке, считая того старшим, - «по башке огреете, в случае чего!» - наверное в случае, если «черт те кто» бросится на лодку в атаку.
Лихорадочно работая веслами, а Чапа остатком хвоста, к купаку подплыли за минуту – куст камыша, к которому был привязан перемет, отсутствовал.
«Вот гад, с корнем вырвал!» - негромко, но с обидой и горечью возмутился Дока, сидящий за моей спиной в корме лодки. Я осторожно гребанул веслом, подправляя посудину так, что бы разглядеть получше, куда мог исчезнуть без следа куст камыша, который не только порвать, но и вырвать с корнем человеку не под силу. И даже не одному.
На дне что-то проглядывало непонятное. Я наклонил лицо к самой воде, максимально напряг зрение – с десяток стеблей камыша, удерживаемые невидимой леской в едином плотном пучке, лежали на гальке
«Весло дай свое,» - попросил Доку – только на нем был специально сделан небольшой крючек, что бы поднимать с глубина когда перемет, а когда и просто мешающую ловле затонувшую ветку. Дока быстро протянул мне весло, еще быстрее нагнулся вперед и уставился в то место, где я что-то ему непонятное в воде разглядывал. Промолчать, конечно не мог:
«Что видишь?» - с открытым ртом и остался.
«Пока ничего хорошего», - сказал чистую правду, опуская весло, а затем и руку до плеча в воду, и пытаясь на глубине зацепить крючком возле утопленного камыша, как я надеялся, леску нашего перемета.
Первая попытка результатов не принесла, вторая, когда сместились на метр в сторону, тоже. На третьей, сместившись еще раз, что-то за крючек зацепилось. Потянул весло вверх, и оно пошло, но с небольшим сопротивлением. Уже вышла из воды рука, и я смог в лодке выпрямиться, уже пол весла было над поверхностью, и я успел подумать, что все, никакой гигант у нас на перемете не сидит, и об этом можно сказать напарнику. Но тут он проявился - неожиданная мощь потянула весло в сторону, и я с трудом ухитрился удержать его в руках только благодаря лодке, мотанувшейся вслед за веслом в амортизирующем рывке.Тоже не слабом - Доку откинуло назад, он схватился руками за борта лодки, и от радости, поняв, что перемет кто то тянет, проорал:
«Есть!» - сполз с сиденья , в позе на коленях задышал над Чапой у меня под ухом,- «Осторожней тащи!»
Первый рывок прошел, и леска с крючка на весле не соскочила. Медленно потянул весло вверх, уже на поверхности схватил леску рукой, снял с крючка.Повернулся к напарнику – тот с открытым ртом и распахнутыми глазами бросал взгляды то на меня , то на леску за бортом.
«Я буду держать», - на его глазах намотал пару оборотов на ладонь, - «а ты осторожно хватай конец, который к камышу идет, поднимай из воды и от камыша отцепляй, потом привязывай к лодке, к кольцу на корме», - Доке улыбнулся – «Что бы крокодил лодку таскал, а перевернуть не мог!»
«Понял!» - Дока осторожно попятился назад, подцепил рукой леску. И тут рвануло еще раз! Мою руку потянуло вниз с неодолимой силой, лодку резко развернуло. Я бросился на дно, с единственным желанием не вылететь за борт – этот зверюга мог и утопить запросто. Напарнику, что бы удержать равновесие, леску пришлось бросить.
Славо богу, и второй рывок кончился благополучно. Дока еще раз захватил леску, начал поднимать ее из воды. Верхушки камыша, к которому она была привязана, появились на поверхности, но от лодки метрах в трех. Если сейчас к нему подтягиваться, то мне придется леску натягивать и невидимого монстра тревожить. Провоцировать его на третий рывок совсем не улыбалось. Дока был того же мнения, и за моей спиной закрутился, не зная что сейчас предпринять.
«Режь леску», - подсказал единственное приемлемое решение, - «И побыстрей, у меня рука немеет, этот гад так затянул, что кровь к пальцам не поступает!»
Дока схватил топор – ни у кого из нас ножа не оказалось, придурков законченных, и отпилил им леску как можно дальше от лодки. Бросил топор на дно (слава богу, не пробив дыры), и перегнувшись с кормы к воде, лихорадочно привязал конец лески к кольцу, за которое лодку обычно тащят на буксире.
«Готово!» - и я с облегчением освободил онемевшую ладонь. Помахал рукой, восстанавливая в пальцах кровообращение.
Лодку развернуло на сто восемьдесят градусов – кто то невидимый не рывком, а медленно и уверенно, как сознающий свою силу, тащил нас за корму.
«Что теперь?» - Дока заворожено следил за леской, уходящей натянутой струной на глубину по касательной к поверхности.
«Пусть покатает», - теперь можно и не спешить, лодку утопить у него не получится во всех случаях – под нами глубина не больше полутора метров.
«А потом что?» - не мог успокоиться напарник.
«Потом начнешь перемет выбирать, до первого крючка. Если на нем никто не сидит – крючек отрежешь. И остальные будешь отрезать, пока к крокодилу не подберемся поближе – между ним и тобой ни одного крючка не должно быть, иначе лодку обязательно распорет!»
«Понял», - не откладывая дело, потянул за леску.
За час, между переодическими рывками, Дока изловчился отпилить пять крючков, предварительно сняв с них двух небольших сомиков. До монстра, которого мы уже иногда замечали,когда он поднимался к поверхности, – и тогда Чапа на нее рычал - оставалось пара крючков, но добраться до них не получалось.
Зверюга успел оттащить лодку от берега метров на сто, хотя на конце перемета был привязан приличный камень вместо якоря. И как нам вернуться назад, пора было подумать – камень и крокодила тащить к берегу лодкой не получалось.
«Придется тебе на берег сплавать», - надумал Дока, - «В мотоцикле нож найдешь, и с ним вернешься. А потом решим, как якорь отрезать».
«Здесь сиди!» - приказал собачухе, и соскользнул за борт. Встал на ноги – глубина ровно до носа. Без лишнего шума поплыл к берегу, метров через пятьдесят стал на ноги и к нему пошел.
На берегу парни, одолжившие нам топор, поинтересовались, каким непонятным делом мы с Докой на воде занимались. Объяснил, что сидит на перемете гигант, что конец перемета мы к лодке привязали, но на его другом прицеплен камень, из-за которого вытащить рыбину на берег не можем. Вот и приплыл за ножем – с ним понырять, и если повезет, то камень отрезать.
«Горячку не порите!» - посоветовал тот, что постарше, - «Попадешься на крючек – мало не покажется!»
Я пожал плечами – а что делать, другого выхода нет.
«У нас кошка есть, перемет со дна поднимать», - вспомнил тот, что помоложе, - «Могу помочь – сплаваем вместе. А кошкой перемет на дне зацепить – плевое дело!»
Через пять минут с молодым парнем и на его лодке плыли к Доке. Я сидел на веслах, а Иван – так его звали – на корме разбирался с кошкой. Определив, куда натянута леска перемета с лодки напарника, я потихоньку и осторожно подплыл так, чтобы не знаю кто там на крючке, оказался поближе к нашей лодке. Мой неожиданный помощник еще раньне опустил кошку за борт, и точно по расчету, в предполагаемом месте перемет этим приспособлением зацепил. Медленно подтащил к лодке – на кошке леска, один конец идет к лодке с Докой и натянут как струна, другой идет чуть в сторону и натянут послабей. Понятно, что за вторым тянется якорь, и я показал Ивану на него:
«Режь не думая», - освободил парня от всяких сомнений, - «постарайся не упустить конец к камню».
Он все исполнил в точности, после чего потащил из воды отрезанную часть перемета, снял с крючков несколько рыбин, и наконец выбросил в воду камень-якорь. Теперь можно заняться крокодилом вплотную.
«Дергает?» - поинтересовался Иван у Доки, когда подплыли к его лодке.
«Дергает, но приморился малость,» - ответил тот, держа рукой леску и демонстрируя невиданную озабоченность.
Я переполз в его посудину, и оттеснив Чапу в середину лодки, начал устраиваться в носу, с намерением грести к берегу – на воде нашего крокодила в лодку мы не вытянем ни в жизть.
«Держитесь за мной», предложил Иван, поняв мое намерение, - «я вас к заливчику приведу, что бы рыбину на мель вытащить!»
До берега и плыть то ерунда, но с час мы проваландались. Крокодил позволял пробуксировать метров тридцать, а потом рывком утаскивал нас назад, и с этим ничего невозможно было сделать. Но силы он все же потихоньку терял, и наконец я мог спрыгнуть в воду, где было по колено глубины. Теперь направлял лодку руками в маленький заливчик, к которому привел нас Иван. Сейчас со своим напарником они стояли у входа на мель, держа в руках один топор, другой – приличную дубинку.
Крокодил ослаб, и уже не мог таскать лодку куда захочет. Дока тоже соскочил в воду, и выбрав метра четыре лески, медленно вошел в заливчик, направляя в него рыбину, а заодно и лодку. Я к ней подскочил, и Чапа тут же выскочил на берег. Вытащил лодку из воды – выбранная Докой леска позволяла это сделать – и ждал, чем эпопея завершится.
До крокодила оставалось лески метров пятнадцать, он поднялся к поверхности, и наконец мы увидели его во всей красе: сом, длиной метра два, не меньше! Чапа завизжал при его появлении, и собрался кинуться в воду Доке на подмогу – пришлось его останавливать не только приказом, а и руками,до того собачуху эмоции переполняли.
Дока медленно подтаскивал сома все ближе и ближе. Рыбина уже не рвалась, а тащилась на буксире, изредка шевеля хвостом. Наконец она в заливчике. Дока поэнергичней потянул леску, и с хода сом выскочил на мель, так что спина и верх лобастой головы оказались на поверхности. Парень с топором прыгнул к нему и с размаху ударил обухом по голове. Сом дернулся и затих. К нему кинулись остальные, в том числе Чапа, и через мгновение гигант был на берегу, а собака держал в зубах конец его хвоста.
Теперь, когда страхи, что сом уйдет, порвав леску или сломав крючек уже позади, участники поединка человека и громадной рыбины выплескивали переполнявшие их эмоции. Дока, как внесший основной вклад в победу , не только сиял лицом, а и напускал на него оттенок некого превосходства, и в словах не допускал даже мысли, что сом от него мог уйти.
«Я каждое его движение по леске чувствовал!» - уверял остальных, - «Ни разу слабину леске не дал! И рывки все амортизировал! Вон, смотрите», - демонстрировал свою ладонь, - «он мне чуть всю кожу с пальцев не содрал!»
«Ну и повезло вам, мужики!» - с завидным упорством повторял парень, тот, что помоложе, - «Что бы такой крокодил на перемет –
