Никогда не бросай начатое! (окончание).

опера, - «мы в Солнечном побывали. Могу сказать, что не зря – многие ваши (это мне и Доке) предположения подтвердились, и как нам нужно действовать дальше – уже понятно», - усмехнулся, заметив на моем лице проявления удовольствия или радости, хотя я всеми силами старался их скрыть, и начал посвящать в детали, с постоянными уточнениями, возвращением назад и консультациями с Михаилом. Говорили долго, но если выкинуть лишнее, всякие повторы и вещи малозначимые, получалось следующее.
- Экипаж АН-2, за два дня ранее предупрежденный о  рейсе в отряд аэропартии для доставки подлежащей замене детали двигателя  самолета, в последний момент был заменен, по уважительной причине – первому пилоту вечером накануне запланированного полета в глаз попал инородный предмет, и к утру превратил его в состояние, требующее медицинского вмешательства. Естественно, ни о каком управлении самолетом не могло быть и речи, и рейс в последний момент был поручен другому экипажу.
Вроде бы все нормально, руководство аэропорта поступило согласно действующим инструкциям. Но! В первом  экипаже  были  те пилоты, кто над Придорожном три раза кому то сигнал давали – двигателем ревели!  
Дальше – еще интересней. Сегодня интеллигент-начальник и Михаил побывали в Пионерном, и с помощью местного гаишника зеленый Восход с маленьким ветровым щитком вычислили в момент. И пока хозяин находился непонятно где, попросили его младшего брата провести их к гаражу и мотоцикл показать. А когда его осмотрели, то убедились,что внешне это тот, который милиции и нужен, но рисунок протектора не совпадает с теми, что обнаружены в кашаре и возле ямы с закопанной одеждой преступников. Однако местный спец по транспорту, приглядевшись хорошенько, заметил, что резина совсем новая, с еще не стертыми «хвостами. То-есть, недавно заменена, а старая выброшена – в гараже не нашлась.
Поблагодарив паренька за помощь, прошлись по гаражам дальше, и даже пару транспортных средств для вида осмотрели – там, где нашлись их хозяева. А потом, расспросив любителей личного транспорта где у них свалка, то-есть, куда выбрасывают ненужные железяки, старые покрышки, банки из под краски, эту помойку – по другому не назовешь – посетили, покопались среди старых покрышек, и нашли две, в которые был обут мотоцикл,отметившийся в кашаре и рядом с ямой с закопанными шмотками. То-есть, личность мотоциклиста –подельника похитителей денег -  определилась,  если доказать, что именно он резину на Восходе сменил. Доказательства нужны суду, и как вещьдок, покрышки привезены в милицию.
             Но осталось дело более важное - деньги то похищенные пока не найдены! А мотоциклист почему то хотел увидеться с летчиками, которые для него гудели над Придорожном. Причем увидеться не в Солнечном, до которого от Пионерного асфальт, а в отряде аэропартии, до которого по большей части пыль и песок, да и дорога подлиннее. И это посещение отряда аэропартии не может не наводить на мысль, что - очень может быть – привозил туда мотоциклист похищенные деньги, что бы передать их летчикам для дальнейшей безопасной транспортировки.
Видите, как умно донес  интеллигент-начальник то, что я совсем недавно чуть ли ни силком вбивал ментам в голову? Только сейчас я даже намека на похвалу в свой адрес не услышал!
Понятно, что задерживать мотоциклиста сейчас нельзя – две старые покрышки на помойке можно приписать не только ему – при хорошем адвокате. А насчет денег – что и они могут у него оказаться – вообще улик прямых ноль. Только косвенные: Леня один раз видел мотоцикл возле старой шахты, да я с Докой нашли там же возле отвала две бумажки банковских упаковок. Но если деньги все же у мотоциклиста, и везти их в Солнечный (поделить между членами шайки?) все же опасно или запрещено по какой то причине, то возможна еще одна попытка передачи их в том же отряде и все тем же летчикам. А вот как эту встречу организовать – в милиции уже придумали.
Прежде всего, поручение мне: посетить аэропартию. Ее начальник, мой товарищ, о существовании мотоциклиста знает, и в общих чертах посвещен о его появлении в отряде и желании встретиться с летунами и отрядными, и теми, кто привез необходимую для замены деталь.И очень аккуратно, не посвящая в тонкости придуманной ментами операции (интересно, как это возможно?), убедить его еще раз вызвать самолет из Солнечного. По любому поводу, даже абсурдному. И на мой естественный вопрос – почему бы этот рейс не организовать через начальство аэропорта в Солнечном – мент-начальник похмыкал, поулыбался, и удивил невозможным для меня предположением:
«Не строй из себя дурачка! Там у них (как я понял, в аэропорту) своих не сдают, и нам только головной боли добавится!»
  После такого ответа мне не оставалось ничего, как кивнуть головой – отряд посещу, с начальником поговорю. А дальше что? А дальше, если заказать самолет получится – не раньше, чем через неделю, у одного из нужных нам летунов глаз еще нужно вылечить – менты рядом с отрядом в укромном месте устроят засаду, с надеждой, что мотоциклист еще раз там появится. Я, конечно, не замедлил поинтересоваться:
«А если не появится?»
И получил ответ: тогда задержат его в Пионерном. Это если в отряд прилетят нужные нам летчики. Только в этом случае на похищенных деньгах можно уверенно ставить крест. Прилетят другие – ну тогда придется еще раз подумать, и сейчас лучше этими заморочками голову не засорять.
«А мы с Евдокимом? Что, в засаде участвовать не будем?» - не хватало еще, что бы нас в самый интересный момент бортанули!
«И вам дело найдется, очень ответственное!» - успокоил мент-начальник, - «Нам в отряде появляться нельзя, вот вы и будете там за обстановкой следить, по рации докладывать. Мы где то рядом замаскируемся».
Долго еще говорили, теперь о деталях, в основном несущественных, типа как мотоциклист из Пионерного связывается с летунами из Солнечного, где – если он владелец – деньги прячет, не проще ли его перехватить на подъезде к отряду аэропартии еще на асфальте, ну и так далее. Протрепались до семи, и наконец меня отпустили, с приказом немедленно доложить о результатах переговоров с начальником аэропартии. Чапа и Света в машине меня заждались, и встретили с нескрываемой радостью, наконец то тронулись домой.  
Ну а там, как вы понимаете, меня ждал Дока. Пришлось с час рассказывать, что за операцию менты придумали, и какое в ней наше участие.   Приятель как и положено возбуждался и возбуждался,а в завершении разговора с шумом выдохнул воздух, не хуже лошади или коровы, выразив таким манером свое удовлетворение:
«Спекся, гад!» - так он насчет мотоциклиста, - « Вместе с деньгами!» - снова обрел веру, что они в наших руках побывают.
Света несколько раз появлялась на крыльце, где мы сидели, прислушивалась к разговору – и мы тут же переходили на болтовню по другой теме. Наконец не выдержала, и дала нам характеристику:
«Совсем ненормальные! Опять что-то замышляют, а мне переживай, что бы целыми остались!» - даже Дока не нашелся с ответом.


                               Часть сорок девятая.           .

                                  Разговор в аэропартии.

            Как же до отряда-то добраться, до аэропартии? Сто пятьдесят километров туда, и столько же назад, по пыльным проселкам – это не хухры мухры, в один конец часа четыре с гаком. При хорошей машине.
Попросить на день отгул? Ну дадут, а на чем ехать?  Для  Минска хороши проселки брошенные, не разъезженные, а к отряду дорожка уже разбита, для двух колесника….легче ехать рядом с ней по целине. Только для этого нет время, потому что больше пятнадцать км в час не поедешь: сто пятьдесят делим на пятнадцать – получается десять часов в один конец. Не подходит!
Остается Дока, с его трехколесным Уралом и большим опытом общения с бездорожьем любым. Пришлось утром в камералке писать записку:
«Береги силы. После работы едем на твоем драндулете в аэропартию, с ночевкой. А завтра по прохладе (часа в четыре ) возвращаемся домой, к началу работы. Мотик проверь!» - только насчет ночевки я приукрасил,на нее при любом раскладе времени не оставалось.
Подписал крупными буквами, что послание для Доки, заклеил – жена очень любопытна -  и положил на ее рабочий стол. Надеюсь, к адресату в руки оно попадет. Теперь можно и в поле.
А там с Владимиром пробежались по границе наших планшетов, сбили геологию, кое что чуток подправили. Потом пару интересных мест он показал у себя, я ответил тем же -  и все, смотреть больше нечего, а до конца работы часа полтора.
«Давай к Паше прокатимся, посмотрим, как у него дела,» - предложил коллеге, хотя и понимал, что он может  не согласиться. И попал, как говорят,в яблочко!  
В детстве мать чуть ли не каждый день заставляла меня выпивать чайную ложку рыбьего жира, как тогда считали, кладезь витаминов. Может и кладезь, но гадость – несусветная, и  лицо непроизвольно искажала обязательная сопутствующяя гримаса. Сейчас эту гримасу показывал Владимир – так ему не понравилось  мое предложение.
«Мне его золото – во где!» - показал рукой, что уже полон по горло.
«А полиметаллы?» - вообще то я и хотел посмотреть, что у Паши нового с синим контуром на карте, где он отметил минералы этих самых полиметаллов. Увеличился он в размерах, или уже все, и надеяться на что-то большее  нечего?
«Если только их посмотреть», - все же согласился к Паше прокатиться, со вздохом показного неудовольствия.
Найти фанатика-золотоискателя долго не удавалось. Пораспрашивали документаторов, канавщиков – да, видель,но где сейчас – понятия не имеют.
«Прячется от нас!» - ухмыльнулся Владимир, - «Значит, кроме вчерашней блестки, ничего не нашел за день!» - и даже в улыбке расплылся, от удовольствия,что никак у его друга и приятеля рудопроявления золота не получается.
Пришлось смотреть минералы свинца и цинка, а может и еще каких металлов, самостоятельно, и естественно с большей затратой на это дело времени –подсказать или объяснить сложные моменты было некому. До конца работы в канавах и ковырялись, в итоге так и не поняв, расширил ли Паша границы синего контура на карте, или же все осталось по старому.
Объявился он в последний момент – все уже сидели в машине. Разговор с ним я отложил до камералки, ну а Владимир, с которым  тот сидел в салоне, по дороге успел выпытать все возможное, и из машины вылезал  с ехидной усмешкой и демонстрацией на лице возмущения.
«И знаешь, где он пропадал?» - кивнул на Пашу, едва мы зашли в комнату. Тот же занял позицию к нам спиной, и с излишней обстоятельностью начал освобождаться от полевых причиндалов.
«За сайгой охотился! В рабочее время!» - сам же возмущенный и ответил, - «Еще один живодер у нас в комнате появился!» - это кроме меня, я то живодер старый.
«И как успехи?» - показал и я интерес к результатам если и не нового, то весьма редкого для Паши дела, не  в пример Владимира как можно миролюбивее, - «Сайгу то хотя видел?»
По моему голосу Паша понял, что претензий к его попытке притащить тушу лично добытой сайги домой и тем самым умиротворить жену Людочку, с недавних пор находящююся в состоянии некоторого раздражения из-за дефицита такого важного продукта как мясо,    я не имею.  И даже наоборот – полностью его поддерживаю.    
« Пять