среди ментов разобрался!» - попытался я потянуть резину, потому что если опер и его руководитель, как вчера предупредили, утрм поедут с разборками в Солнечный, то вряд ли они оттуда успели вернуться, - «Но чтобы на городского начальника не нарваться,позвоним попозже, и Михаилу на дом».
Дока незамедлил грустно вздохнуть – для него любые ожидания подобны муке. Но с предложением согласился, недолго помолчал, и разговор повел на другую тему:
«Думаю в Солнечный прошвырнуться», - сообщил как об окончательно решенном, - «На автобазе там механик знакомый, вот и поговорю, кто у них ездил за барахлом босса профсоюзного», - и оценив мою удивленную физиономию, уточнил, -«Которого ребятки тормознули, когда он контейнер вез со шмотками».
Это Дока предложил авантюру, почище любой из придуманных нами ранее.
«А ты подумам, что Михаил скажет, если до него дойдет? Приказали же никуда не лезть самостоятельно!» - напомнил, о чем нам говорил даже не опер, а его так сказать начальник из города.
«Мы ж не по делу с аварией лезем», - Дока изобразил святую невинность, - «мы ж по делу другому,о нем ни Михаил, ни его начальники не знают! Я тихонько пораспрашиваю у шофера, если получится, какие ребятки их остановили. И все, больше ни-ни!» И наверное что бы окончательно меня убедить в необходимости предложенного, привел железный довод: «Я ж не сам туда рвусь (т.е. в Солнечный) , а главный инженер посылает, за запчастями. Заодно и поговорю с механиком!»
И что мне оставалось? Махнул рукой – все равно по своему сделает, но попросил:
«Только поосторожней, не дай бог до опера дойдет!»
До шести он крутился у меня во дворе, пытался говорить на разные темы,в основном дурацкие. Спасибо Свете – она мои мучения заметила, и к разговору с Докой поключилась самостоятельно,провоцируя его на анекдоты. Их приятель знал множество, рассказывать любил,и на какое то время оставил меня в покое. В шесть часов пошли с ним к телефону.
«Давай ты», - кивнул на дверь диспетчерской, - «звони,а я здесь подожду!»
«А если окажемся оба нужны?» - Дока не хотел оставаться без поддержки в случае любых сложностей.
«Рукой махнешь, в окно», - начал я опускать задницу на ступеньку крыльца. Дока же вздохнул, словно я его обидел,и пошел открывать дверь в помещение.
Сколько раз он набирал номер опера – я не знаю. Но в конце концов соединился, и разговор был очень коротким: я видел, как Дока несколько раз кивнул головой, с чем то соглашаясь, и сразу же положил трубку. Вышел на свежий воздух:
«Михаил ругал», - сообщил с видом ни за что оскорбленного, - «сказал, что могли бы и раньше позвонить», - продемонстрировал взглядом, что здесь я главный виновник, - «приказал завтра ровно к пяти у него быть, есть для нас поручение».
Я пожал плечами – надо же как то оправдаться, насчет виновности за поздний звонок к оперу. Потому что слегка тот темнил – если нужны мы были срочно, то еще не вечер, можно и сегодня успеть поговорить. То-есть, поругал нас с Докой не по делу, так, для профилактики, показать кто главный. Осталось снять с приятеля тяжесть ответственности, за не совсем правильное выбранное время для звонка. Как говорят, не в масть попали, и я попытался приятелю это объяснить:
«Помнишь, как Михаил возмутился, когда я предложил при его начальнике с летунами получше разобраться?» - об этом я действительно говорил оперу уже в милиции, где мы вместе с его интеллигентными знакомыми оказались после пивбара.
«Помню», - Дока головой кивнул, - «не хотелось ему поверить, что могли они с бандюками в сговоре оказаться»,
«Потому сейчас и ругался, что бы мы место свое знали», - покачал у Доки перед носом пальцем, и улыбнулся, - «Так что не переживай, начальник подчиненных для профилактики ругать должен, даже не за дело!»
По домам разошлись, довольные оба.
Часть сорок восьмая.
Паша привез первую золотинку, а я получаю от ментов задание посетить аэропартию.
Паша не в настроении. Обычно в поле собирается с удовольствием – и сам шуточку отпустит, и над собой приколоться позволит. И энергия в это время из него прет в избытке, особенно в последние дни, когда направляет всю ее на главное – выколотить в канаве образец с видимым золотом. У меня даже крамольная мысль мелькнула: не посетило ли его ночью видение, схожее с космической подсказкой Владимира, и он поставил крест на своей мечте, как явлении несбыточном? То-есть,с пророчеством нашего экстрасенса по части золота согласился - нет его на пятачке. Но рудопроявление полиметаллов есть, как компенсация несбывшихся надежд, и в столь мрачный вид привести Пашу могло только что-то другое.
«Не заболел, часом?» - поинтересовался в подходящий момент, - «Тогда нечего в поле делать, можешь денек покамералить».
Владимир меня услышал,оценивающе на Пашу посмотрел. А тот в ответ буркнул:
«Все путем, нечего мне в камералке делать!» - подтвердил,что со здоровьем у него порядок, то-есть, внешний вид определяется травмой душевной. А какой еще?
«С Людкой вчера поцапался», - не задержался Владимир со своим мнением, - «только можешь ее успокоить – сегодня зерна тебе приволоку, от чабана подарок!» - все наш экстрасенс может и знает, наверное, в одиночку частенько с космосом связывается, информацию нужную получает!
«Ничего не надо!» - не обрадовался корму хозяин пернатых, - «я с курями завязываю!» - и все мы пошли на выход,к машине. Я и Владимир – удивленные больше некуда.
В поле Паша отошел,и когда я собирал народ, в машину залезал уже с улыбочкой. С ней же из нее выскочил возле камералки первым,и потащил за собой хвостом всех, за исключением теперь недовольного Владимира.
«Что это они?» - кивнул на удаляющуюся кавалькаду.
«А!» - Владимир помолчал тройку секунд, обдумывая ответ, - «Паша им голову задурил. Сказал, что образец везет с «блесткой», вот за ним и повалили, обещал в камералке показать», - посмотрел в упор на меня, - «Врет, нет у него золота! А зерно у чабана брать отказался, завтра повезу назад!» - понятно, почему Владимир такой хмурый – двойной удар по самолюбию не каждый может перенести спокойно.
В комнате Паша желающим морочил голову – демонстрировал образец с первой на пятачке «блесткой» – это он так считал. Любознательные по очереди камень в руках крутили, рассматривали что он там определил как видимое золото. Отвечали улыбками, но восторгов и поздравлений пока не высказывали – что-то подозрительное есть, но … надежно определить что именно – не решались, может и золото,а может…. и не договаривали. На меня с Владимиром сразу же обратили взоры с очевидным вопросом: вы то что думаете, насчет «блестки» в образце коллеги? Золотинка это, или что-то на нее только похожее? Паша в ожидании ответа аж напрягся, как я перед уколом, каковых боюсь смертельно, но я ему только подмигнул, давай мол,дури всех и дальше. А Владимир хмыкнул, и тоже отвечать не стал, сделал вид, что некогда ему, и без этого образца с «блесткой» дел хватает.
Потихоньку пришлый народ разошелся, так и не придя к окончательному мнению, золото в образце или что другое. Паша уже начал его прятать, остерегаясь нести на показ главному геологу, и только теперь я ему предложил:
«Ты этот камушек петрографу отнеси. Он на «блестку» покапает чем положено,и точно скажет, золото это или нет».
Паша с образцом мигом из комнаты выскочил, а Владимир со смешком посмотрел ему вслед , и когда дверь закрылась, удивил меня загадочной фразой:
«Столько шума из-за ерунды, из-за одной «блестки»! Можно подумать, что-то она решает!» - это,как я понял, первая попытка оправдаться за когда то произнесенную фразу, что «нет на пятачке рудопроявления золота». Оказывается, и космос ошибаться может!
Мы с ним успели дела закончить, и собрались разбежаться по домам, как появился Паша, теперь с сияющей улыбкой:
«Золотишко в «блестке!» - доложил с порога, - «Петрограф точно определил!» - и уже персонально Владимиру, - «Так что рудопроявление у меня, а не какое-то там только проявление!»
Я без лишних слов к нему шагнул и пожал руку, а Владимир сделал вид что занят, и ограничился фразой:
«При такой «блестке», - наверное имел ввиду ее очень малый размер, -«приличного содержания золота может и не быть, так что насчет рудопроявления придержи малость». Тоже прав, и как я полагал, сейчас в их уже надоевших спорах твердая ничья. Только на будущее все же с преимуществом у Паши, и он его здесь же постарался закрепить: побежал с образцом к главному геологу. Владимир же не замедлил смыться домой, наверное попереживать в одиночестве из-за своей как он уже и сам понимал неоднозначной подсказки, несущей ущерб его имиджу признанного экстрасенса. А я Пашу дождался, вместе с ним еще раз порадовался, насчет подтвержденного в блестке золота, и вместе с ним пошагал домой.
Еще на подходе к калитке Чапа разочек гавкнул, потом крутанулся вокруг меня и прыжками двинулся к крыльцу, изредка оглядываясь. Чем то хотел меня удивить. Заскочил на крыльцо, прыгнул на дверь, и опершись на нее передними лапами, гавкнул на прикрепленную бумажку. Показывал, что для меня есть сообщение от хорошо ему знакомого человека – никого другого к крыльцу он не подпустил бы.
«Молодец!», похвалил любимца и потрепал ему голову. Потом прочитал сообщение:
«Нахожусь в отъезде по делам. Постараюсь к концу работы вернуться. Если не успею – едь один, потом мне все расскажешь»
Представляю, как Дока сейчас переживает! И как непонятно где носится сломя голову, стараясь успеть вернуться в партию до пять часов, на которые нам назначена встреча с опером Михаилом. Его же теперь не столько работа,сколько наши криминальные дела волнуют!
Ну а мне для разговора нужно приготовиться, и я начал приводить себя после поля в порядок.
К пяти часам Дока не успел,и в Мирный пришлось ехать вместе с Чапой и Светой. И даже на встречу малость опоздать из-за жены, которая задержалась на работе.
«Не могла раньше», - сразу же оправдалась, - «Игорь Георгиевич карту принес и объяснял, что я на ней должна исправить».
Опаздывать для меня великий грех. Сам этого стараюсь не делать, то же требую от подчиненных. Всегда, а не только по работе. Вот и сейчас, пока до Мирного ехали, придумывал как буду перед Михаилом оправдываться и что выслушивать в свой адрес ….
Но все прошло нормально, Михаил удивился не моей задержке, а отсутствием Доки, которого успел признать из нас более вменяемым,самым послушным и вообще соответствующим всем критериям помощника представителя правоохранительных органов.
«Придется разговаривать без него», - сообщил мне с неким даже сожалением, и выждав необходимые для данного момента с пол минуты, со стула поднялся, - «я на минуту выйду», - как я понял,доложить начальнику о моем появлении в милиции.
Ровно через минуту он появился в двери и кивнул мне:
«Давай за мной»
Прошли в комнату, ранее мне неизвестную, хотя в милиции я отметился несчетное число раз, и были встречены знакомым интеллигентом, показавшим себя среди знакомых мне ментов главным. Пригласив нас за стол, устроился за ним сам, и в очередной раз оценив меня всепроникающим взглядом, заговорил о деле,ради которого я перед ним оказался. Начал для меня с приятного:
«С Михаилом Ивановичем», - стрельнул глазами на
