Капчагай. Книга странствий.

бы, халява в чистом виде. Поначалу многие так и поняли и полезли на легкие хлеба. Скоро, однако, выяснилось, что из выдвиженцев обратной дороги нет. Либо все время вверх, постоянно совершенствуя свои организаторские навыки, либо на два метра под землю. Причем под землю можно было спикировать с любой точки карьеры. Тухачевский, Павлов, Рычагов, я называю только военных, имя которых на - слуху.
Вверх способны идти один-два процента, остальные отсев. Но как найти эти проценты? Изучая впоследствии историю вопроса, я нашел только три работоспособных модели. Оттоманская империя времен Сулеймана Великолепного, сталинская модель «выдвиженцев» и хрущевско – брежневская модель номенклатуры. Самой продуктивной была, конечно, оттоманская, поскольку помимо поиска толковых администраторов, продуктивно решала проблему утилизации отжившей свое элиты.
- А православный монастырь? – явно пытаясь угодить Патриарху спросил Шульгин.
- Нет. Монастырский уклад жизни хорош для его репродуцирования в небольших коллективах: семья, завод, колхоз, но не для строительства и обустройства империй. У Сулеймана было три основных постулата. Во-первых, сын начальника не может быть начальником. Единственный для него шанс – пойти на военную службу рядовым солдатом и самостоятельно попытаться пройти все ступени карьеры. Во-вторых, начальником может стать любой, независимо от сословного и образовательного ценза. Для реализации этой идеи и отсева случайных людей была придумана целая система государственного воспитания, в т.ч. знаменитые янычарские школы – прообраз советских суворовских училищ. В-третьих, заевшийся или недееспособный начальник получал от султана шнурок, на котором должен был незамедлительно удавиться. Отказ от принятия этой султанской милости означал визит янычар, устраняющих из жизни как самого чиновника, так и всех его чад и домочадцев. Постепенное размывание этих принципов привело к краху оттоманской империи.
- Но ведь у Сталина была по сути та же система, - продолжил расспросы Шульгин.
- Увы, цивилизация сказала свое слово. Как говорила моя бабушка, вода дырочку найдет. Принцип ордена меченосцев, заложенный в основу формирования ВКП(б) образца тридцатых годов не устоял под натиском нарождающегося потребительского общества. Уже преемники Сталина были вынуждены отказаться от идеи «шнурка». Первое время их спасало то обстоятельство, что быстрый рост экономики требовал постоянного спроса на управленцев, и не справившегося на хозяйственной должности начальника можно было перебросить на советскую или партийную работу, то есть переместить по - горизонтали. Затем и этот ресурс закончился, что и привело к краху Советский Союз. Перенакопление элиты, потребовавшей, в конце концов, передать в ее распоряжение ресурсы, находящиеся в безраздельном подчинении государства. Так пошла приватизация и родилась современная олигархия.
- А Ваш собственный опыт выдвиженца насколько далеко вас продвинул и почему не довел до могилы?- не удержался Баглаенко.
- Вовремя спрыгнул с паровоза. Если человек даже в те суровые времена желал бы довольствоваться малым, он неминуемо оставался жить, кроме обстоятельств непреодолимой силы: война, преступность и т.д. Побывав короткое время у власти, и почуяв неминуемые перемены, сослался на инвалидность и ушел обратно в завхозы, что не спасло меня от лагеря, но оставило, как видите в живых.

Рассказ Платонова произвел сильное впечатление на собравшихся и какое-то время пили чай молча, до тех пор пока Баглаенко не рискнул обратиться к Патриарху с прямым вопросом. Владыко, - Алексей не знал, как надо обращаться к людям подобного чина и подобрал слово, наиболее отвечающее его представлениям о высшей церковной иерархии. Владыко, а Вы знаете, зачем все это с нами происходит? Я поясню. Когда я шел в военное училище, мне и в голову не приходило, что окажусь со временем на месте лагеря, увижусь с Вами и Ахавом. Вы все живы - здоровы, точнее были все живы, - поправился он, вспомнив о печальной судьбе Циферблата и Ляпидевского. Нас несет неодолимым роком на место событий в Капчагай и у меня нехорошее ощущение, что мало кто выживет после этого путешествия. Тем не менее, я и все вы знаете, что поездка эта неизбежна и никто от нее, судя по всему, отказываться не собирается. Что это? Предопределенность? Тогда кто заказал такую ситуацию? Объяснить в рациональных терминах я не могу. Весь этот бред по поводу управлением временем, как я понимаю, находится вне церковной традиции…
- Есть мирское, есть духовное. Я не могу ни ответ держать за первое, ни объяснять происходящее с точки зрения мирян. Это Вишневецкий пусть рассказывает, он у нас философ. Патриарх тяжело поднялся с кресла и, подойдя к Алексею, посмотрел тому прямо в глаза. Правда может оказаться для тебя, сын мой, чрезмерно тяжела и вряд ли ты сам захочешь ее узнать полностью. Подите все спать. Утром за завтраком продолжим беседу, благо времени у нас до вашего отъезда еще целые сутки.


Глава 14.
Казахская ССР. Алма-Атинский укрепрайон. В ночь на 10 мая 1953 г.

Подите все спать, строго сказала Мария, - утро вечера мудренее. Закончивший свой рассказ Платонов приделал на место протез и, кряхтя, поднялся. – Пойдем, Алешка на боевое дежурство, - позвал он с собой молодого монаха, - наша очередь. Буду тебя пулеметному делу обучать.
Спали прямо на свежем воздухе, предпочитая предутренний холод духоте палатки. Дождавшись, пока все уснут, старик, назвавшийся Федором Кузьмичем, отошел от почти догоревшего костра и моментально растаял в окружившей его непроглядной темноте. Сел на подвернувшийся снарядный ящик и принялся ждать, терпеливо посасывая незажженную трубку. Через полчаса к нему из темноты подошел бывший начальник лагпункта. – Прибыл по Вашему приказанию, - шепотом сказал он.
Еще через полчаса, отдав необходимые распоряжения и выпроводив Ахава, старик завернулся в шинель, лег прямо на каменистую землю и погрузился в недолгий сон. Сначала ему приснился умерший сын его и первая жена. Усилием воли он прогнал это сновидение, так, будто ждал чего- то другого. Под утро, когда солнце уже собиралось выпрыгнуть из-за горизонта, явился к нему хромой старик в уйгурском халате. Он начал свою речь с полуслова, словно продолжая начатую ранее беседу.
- Вот ты император и я император. Ты больше меня. Больше земли завоевал, больше людей убил. Зачем я тебе?
- Помнишь, как в восемнадцатом ты мне помог под Царицыным, когда генерал Мамонтов моих конников гонял? Не твой бы звериный лик, разогнавший христово воинство, не видать бы Советской власти хлебушка.
- Лже – христово воинство. Тогда Советской власти многие помогали. И талмудисты, и буддисты. И воины Аллаха. Тебе – завет заключившему со своим христианским Богом – против своей же христианской церкви идти пришлось. Как не помочь. Восток всегда против Запада объединялся. Да и понравился ты мне. Вы, горцы, народ особый. Еще во время своего похода я это понял, когда велел из твоего племени всех младенцев мужеска пола умертвить. Ты что думаешь, я тогда в Москву не вошел, потому что иконы вашей испугался? Мария меня застыдила. Вот также ночью спал – она и явилась. Сына то ее я хорошо знаю.
- Что ж тогда в сорок первом бросил на произвол судьбы? Я тебя полгода звал, вел себя тише воды – ниже травы. Пакт с немцами подписал, все время оттягивал. Пока гробницу твою не вскрыли, ты даже пальцем не пошевелил.
- Да ты пойми, это уже не битва была двух миров, как в восемнадцатом. Это уже ваша внутри христианская распря. Ну, побили бы протестанты православных? Через тридцать лет сами бы православие и приняли бы. А иначе как бы они в здешних местах смогли бы прожить? Гитлера вдохновил опыт немцев Поволжья, переселенных в те благодатные края немкой Софией Ангальт-Цербской. Те переселенцы смогли сохранить свою культуру и не ассимилироваться. Но то, что годилось для века восемнадцатого с его небольшим населением, абсолютно не подходило для века двадцатого. Массовое переселение немцев на новые территории, конечно, затушевало бы собой все ужасы, неизбежно предшествующие этому переселению. Тем не менее, мирное население не может жить в гетто, окруженных партизанами и недружественно настроенными аборигенами.
Так что я мирно спал, пока ты нагло в самую мою могилу не влез. Тут – то я понял, что дело худо и поначалу, каюсь, немцам путь на Кавказ расчистил через Дикое Поле. По местам моей боевой славы пустил. Гонор то прежний куда денешь? Да и речи сладкие немецкие меня пленили. Тебя кстати тоже. Много разумного. Очистить кровь, избавиться от генетического мусора. Да ты ведь и сам с Гитлером договорился об аншлюсе западных областей. Хотел его руками поля проредить – сорняки повыдергивать? А потом – помогите, дяденька! В общем, крепко я на тебя осерчал.
Москву, правда, я ему не отдал. Не того полета птица. Уж если я не вошел, то нечего и ему там делать. Вот помню, как он испугался, когда я ему ночью явился и велел прежде Сталинград взять. Мистик. Так что зря ты икону на самолете вокруг Москвы возил. Не помогла б тебе Мария. Крепко она за поругание церкви обиделась, а про твой тайный завет и не знала вовсе.
- Что-то ты, старик, темнишь. Вот так за спасибо оборонил столицу?
- Нет, конечно. Скоро исход. Весь иудо – протестантский мир уйдет в Царство Пресвитера Иоанна. Мы оба знаем, где оно. Восток против. Новая Золотая Орда нужна. Думаешь, мы тюрки совсем сдулись? Скоро китайцы услышат тяжелый бег наших коней. Ты сохранил наш западный улус. Я помог тебе. Мы в расчете.
- Нет, не в расчете. Армагеддон - та же по форме разборка внутри христианского мира. А тут ты – на белом коне, любо – дорого посмотреть. Чью сторону примешь?
- Вы же Новый Завет не выполнили? От вас Бог отказался, я слышал краем уха. Должного придти вновь вы зовете антихристом, а может он и есть истинный христос? Я всадник его, а куда мой меч повернет – то я сам определю.
Яркий свет прыгнувшего из-за горизонта солнца ударил спящему в лицо. Он открыл глаза и еще долго лежал, прищурившись, пока не увидел возвращавшегося с боевого дежурства монашка. Позвал того и долго о чем-то негромко, но настойчиво уговаривал.





Глава 15.
Москва. Свято – Данилов монастырь. 9 мая 2003 г.

Москва образца 2003 года представляет собой странное зрелище. Заканчивается первый срок президентства Путина. НАТО безудержно движется на Восток, предоставляя русским все новые и новые территории для испытания метеорологического оружия. Природные катаклизмы множатся, и вот уже солнечная Румыния оказывается под гнетом снежной стихии, Венгрия под властью смерчей, а старая Европа то изнывает от жары, то трясется от сибирских морозов. Цены на нефть начинают свое волнующее восхождение к отметке сто долларов за баррель. В доме 24, что по ул. Труфановской дворник Елагин становится первой в мире жертвой отравления полонием через чай, налитый ему из термоса случайным знакомым. Олигарх Ходорковский продает свой нефтяной бизнес американским Ротшильдам, а Ротшильды израильские таят на него обиду. Следствием последней станет отсидка несостоявшегося демократического президента в Читинском УИНе. Начинает расцветать гламур и глянец. Автомобильные