характер войны более подходит, нежели ныне существующий.
- Непонятно только, на кой ляд это нам? Лазарь сделал попытку привстать.
- А вам, уважаемый г-н Циферблат, вообще лучше не выходить на улицу. Последователи маршала Антонеску, ведущие Вас последние три дня, не откажут себе в удовольствии выпустить кишки из старого еврея, тем более, что приказ на физическое устранение ими уже получен. Ляпидевский был предельно категоричен.
- Вот суки! Я-то им зачем?
- Сигуранца в отличие от МИ-6 не желает остановки информации, но предполагает, что, выйдя на ее носителя, она сможет внести в текст свои коррективы, усиливающие позиции Румынии во второй мировой войне. Вы лишнее звено в цепочке их рассуждений.
- А Россия? У КГБ какая установка?
- Русские (а я представляю их интересы не в меньшей степени, чем интересы МИ-6) должны добиться не только обеспечения беспрепятственного ухода информации, но и постараться вперед немцев перехватить ее в двадцатые годы. В порядке шутки юмора замечу: культивирование творчества Зураба Церетели необходимо для создания импульса в прошлое, позволяющего вызвать у Николая Рериха рвоту по отношению к монументальному искусству и скорейшему снаряжению экспедиции в Тибет. Считается, что он единственный, в сопровождении, разумеется, Блюмкина, способен опередить германцев и перехватить рукопись. Пока все. Большего я сказать не могу. Нам не требуется от вас информации. Достаточно того, что ваши передвижения и контакты будут поставлены под контроль. Выйдем на автора – там и будем думать. Деньги и документы в любую страну – не проблема. Ляпидевский встал и дал понять, что аудиенция закончена.
Делать было нечего. Препровожденные в гостевые комнаты, невольные постояльцы предались размышлениям по поводу столь неожиданного поворота событий. За ужином собрались уже втроем в комнате, отделанной под каминный зал. Времени было достаточно, и Алексей, не забывавший о принятой на себя добровольной миссии восстановить полную хронологию событий, попросил Ляпидевского рассказать свою историю появления в лагере. Тот не стал долго ломаться и приступил к повествованию.
РАССКАЗ ЛЯПЫ.
Так уж повелось, что жизнь моя связана с деньгами с самого дня рождения. Они и проклятье мое и мой фатум. И даже родился я в 1913 году, который автоматически заносится во все статистические справочники, как наиболее благополучный экономически. Папенька, царство ему небесное, держал мясной бизнес: собственный забой, разделка туш. Все, вплоть до мясных деликатесов. Ну, поставщиком Его Императорского Величества он не был, врать не буду. Но по Самаре имя его гремело. Степан Ляпидевский и сыновья. Сыновья – это я да покойная сестра моя Серафима. Остатни двое померли во младенчестве. Вспоминая о прошлом, Антон невольно, но с видимым удовольствием, перешел на язык своей молодости.
Ну, в девятнадцатом годе, после ухода белочехов и разгона местной «учредиловки» пришли, само собой, комиссары, и папеньку попытались реквизировать. Папенька вышел на порог, не забыв поменять поддевку на кожаный реглан, и показал бумагу, из которой следовало, что предъявитель сего мандата, верный боец революции Степан Ляпидевский направляется в город Самару для налаживания продразверстки с последующим снабжением голодающих рабочих города Петрограда. Одновременно он назначается красным директором мясокомбината, коему присваивается имя страстного борца за дело пролетариата Клары Цеткин. Мясокомбинат, в свою очередь, образуется на базе мясного промысла купца первой гильдии Степана Ляпидевского, передавшего его безвозмездно в руки рабочего класса. Бумага была снабжена печатью и подписью, не вызывавшей сомнения в достоверности –Ульянов (Ленин). В то время факсимиле этой всемирно знаменитой подписи часто появлялось в газетах и недоверия предъявленный документ не вызвал, несмотря на несоответствие его стиля полету ленинской мысли. Спросить предполагаемого автора документа напрямую самарские комиссары постеснялись. Позже папенька, будучи выпимши, признавались, что мандат смастерили ему за тыщу царских рублей и два пуда колбас в канцелярии Совнаркома - там, где позже набившие себе руку на подобных документах мастера рисовали знаменитое «письмо к съезду» и много других писем впавшего к тому времени в маразм вождя революции.
Забегая вперед, замечу, что в девяносто втором году, когда на комбинат пришли прихватизаторы с мандатом от Гайдара, внучок мой, Степушка также предъявил документ о создании на базе госпредприятия товарищества на крови (!) «Клара», названном так по сорту наиболее известной колбасы. Генеральным директором, согласно протоколу собрания пайщиков, значился, как ни трудно догадаться, Степан Ляпидевский. Так замыкается круг и зарождается новый жизненный цикл. – Антон Степанович молитвенно вознес руки к небу и продолжил.
- В тридцать третьем году, после кончины ударника первых пятилеток Ляпидевского Степана Трофимовича, мир его праху, семейное дело унаследовала сестра моя Серафима. Меня же, дурака, понесло в оптовую торговлю, на которой, в условиях демонетизации экономики и централизованного распределения ресурсов, добился я немалых успехов в преумножении капитала.
- Да как же так? – не выдержал в этом месте повествования предполагающий реалии того времени по школьным учебникам и книге «Золотой теленок» Баглаенко, - как можно было разбогатеть в те годы?
- Это-то как раз было несложно. Бартер. Связи. Откаты. В общем, три источника, три составные части марксизма.
Глава 8.
Казахская ССР. Алма-Атинский укрепрайон. 4 мая 1953 г.
- Ты, гад, марксизм не замай. Боец пулеметной роты Платонов, казалось, был поражен в самое сердце. В то время, когда я месил бетон на стройке Беломорканала, ты, выходит, жировал, троцкист недобитый.
- Ну тогда уж, скорее недобитый правый уклонист. Вы, сударь, тот бетон месили, для которого я цемент выбивал в Главцементе, потом и кровью выхаркивая революционную необходимость поставки на стройки социализма. Кто кричал: пятилетку в четыре года!
- Ну-ну, петухи, разойдитесь, - попытался сбить накал страстей краевед Савин. Слово «петух» в те годы не имело еще современного звучания и служило эвфемизмом драчливого поведения спорящих.
Между тем наступала вторая ночь. День, отделивший ее от ночи первой, закончился, в общем, благополучно. Вылазка за пределы лагеря прошла без потерь, также как и поход в сумерках за анашой. Проход, показанный стариком, оказался старинного происхождения арыком, переделанным позже для своих средневековых надобностей в подземный ход. Узко, но по одному проползти, в случае надобности, можно. Заминировав внешние подходы к арыку, группа благополучно вернулась на базу, набрав по дороге два десятка полукилограммовых черепах. Чеченцы основной своей массой явно отбыли на консультацию к начальству, выставив по периметру лагеря небольшие дозоры, для храбрости постреливавшие в воздух. Впрочем, последнее им вскоре надоело, и предались они тем же плотским утехам, что и наши герои.
В обед завалились спать, пережидая самое жаркое время суток. К вечеру, не дожидаясь команды, снова собрались вместе - вечерять. В воздухе разносился сладковатый запах черепахового супа, сопровождаемый не менее сладким запахом анаши. Косяк пускали по кругу, обнося только Марию, да отказавшегося от сего сомнительного удовольствия старика. К слову заметим, что после появления последнего в лагере, все греховные мысли по поводу использования поварихи по женской части как испарились. Никто не признавался в этом ни себе, ни окружающим, но отъевшаяся на черепахах и немереных запасах тушенки мужская плоть отказывалась реагировать на запахи, исходившие от этой, все еще хорошо выглядевшей женщины. Виной ли тому присутствие старика, или последствие обильного потребления пищи – кто знает?
Так что, насытившись, собравшиеся потребовали продолжения истории грехопадения назначенного на эту ночь рассказчиком Ляпы.
РАССКАЗ ЛЯПЫ. Продолжение.
Дальше – больше. Послали меня в Америку. Контракт на поставку техники. Хорошо, что не в Германию – Господь уберег. А то бы ни сидел я с вами. Весь отдел в тридцать седьмом забрали и тут же расстреляли. Меня же сам наркоминдел Литвинов прикрывал, за хорошие деньги, понятно. Ну и я ему помог, когда того с должности поснимали в связи со сменой курса на дружбу с Германией. Впрочем, с Вячеславом Михайловичем Молотовым, пришедшим ему на смену, работать было не менее приятно. Заходил на него я, понятное дело, через супругу – Полину Жемчужникову. Говорят, тоже села после войны за грехи мужа, да и за свои тоже. В то время у нее родня в Америке обитала, ну я и помогал, чем мог: посылочки там, переводы и прочее.
- Да как же ты забрался на такие высоты? - ахнул капитан Ахав, считавший абсолютно искренне, что все Политбюро живет в специально выращенном для его нужд райском саду и простому смертному путь туда заказан.
- Выше заберешься, больнее падать, - философски заметил Антон. Я же выдвиженец по линии внешней торговли. Плюс колбаса «Клара Цеткин». Пока Анастас Иванович Микоян, в аду бы ему черти шашлык жарили, не построил в Москве мясокомбинат на импортном оборудовании, рынок мы во- как держали. И папенька, мир его праху, не пожалел денег на обучение любимого сынка языкам иностранным, да ни в каком-то сраном институте красной профессуры, а в Московском Университете, у преподавателей старой школы. Ну да ладно. В общем, живу я как сыр в масле. Доллары туда, железо оттуда, банковский счет от денег пухнет. Депрессия к тому времени, хвала мормонскому богу, закончилась. Приветствую твердый курс Президента Рузвельта и всячески добиваюсь поставок по ленд-лизу в связи с угрозой войны. Честно вам скажу: деньги меня наверх подняли, они меня и погубили.
- Поймали на воровстве? – сочувственно – злорадно спросил кто-то.
- Да, нет. Сел я добровольно. Хотите - верьте, хотите - нет. Понял, что нет иного выхода для сохранения личности, начавшей разлагаться под воздействием проклятого КЭШа.
- Чего ж не в мериканску тюрьму, а сразу к нам.
- Да я вообще просился на Колыму, до того быт заел. Но, после личного разговора с Лаврентием Павловичем, решил сюда. Там климат гнилой, а у меня подозрение на астму.
- Мать твою, - высказал всеобщее восхищение сказанным Платонов. А деньги тоже сдал в НКВД?
- Нет деньги депонированы в банке Морган Стенли. У меня там доля в акциях, ну и управляющий свой человек. Пройду курс реабилитации – вернусь в бизнес.
- Да бабы его доканали. Бабы, да местная водка. Виска называется – донесся чей-то голос из темноты, окружающей костер.
- Ну и это правда, легко согласился Антон. Но пуще того недостаток воспитания. Мало отец в детстве ремнем бил. Настоящий купец ведь денег то не видел. Возникал избыток ликвидности – в кубышку. Над ним смеялись – вот пень старый, жрет сухари, семью в черном теле держит. А он, на самом деле, интуитивно чувствовал разрушительную природу денег. Либо они обращаются в капитале, либо в кубышку. Жизнь подходит к концу – богоугодные дела: монастыри, школы, приюты. Капитал передается старшему сыну, или наиболее вменяемому члену семьи, исповедующему ту же философию. Остальные – не замай.
