чтобы ни одна жилочка на лице не дрогнула! Профессиональные разведчики в таких ситуациях теряются, а эта…
— Так расскажи мне, Лизонька, как ты стала вдруг купеческой дочкой Лидой Маминой?
Штабс-капитан стоял перед девушкой, заглядывая в паспорт и перекатываясь с пятки на носок.
Она запаниковала, ощутив себя служанкой Лизой. Бесправной перед офицером, безвольной по жизни служанкой. Она ведь так привыкла жить купеческой дочерью! В её душе появилось ощущение самодостаточности, превосходства над теми, которые из деревни или с городских окраин. Нет! Она не служанка, она — Лида Мамина! Дочь купца, старосты города Балаково! Она образована, культурна…
— Вы ошибаетесь, господин штабс-капитан, — вдруг обрела способность говорить и спокойно произнесла девушка. — Меня зовут Лидия Ивановна Мамина. Мой паспорт у вас в руках.
— Ты что, сучка, думаешь я не узнал в тебе служанку Лиды Маминой? — зло прошипел в лицо девушки штабс-капитан.
Она краем глаза увидела, как потешаются над ней стоящие по бокам казаки.
— Господин штабс-капитан, общество казаков и лошадей наложило на вас свой отпечаток. Вы стали несносны, — спокойно произнесла она.
Штабс-капитан считал себя эстетом. А тут его тонкое обоняние вдруг ощутило то, во что эта девица, похоже, вляпалась в загаженном туалете.
— Дерьмо!
Не сдержавшись, штабс-капитан влепил девице пощёчину. Да, видно, не рассчитал силу удара. От такого удара солдат только покачнулся бы, а девчонку снесло с ног. Довольно ухмыляющиеся над бесплатным цирком казаки едва успели подхватить её и под руки вновь водрузили перед штабс-капитаном.
— Я — Лидия Ивановна Мамина, — упрямо и даже гордо произнесла девица, утирая тылом ладони окровавленную губу. — А от вас, господин штабс-капитан, после общения с жеребцами из армейской конюшни несёт скотиной!
Штабс-капитан кулаком ударил девушку повыше ремня. Девушка обвисла в руках улыбающихся казаков.
Штабс-капитан оглянулся.
— Тащите её туда! — указал он на низкое здание с вырванной дверью, похожее на мастерскую.
Легко, как большую куклу, казаки потащили девушку к мастерской.
Внутри, справа от входа, ещё одна дверь вела в маленькую подсобку с испачканным в машинное масло металлическим верстаком посередине.
— Кладите наверх! — приказал штабс-капитан.
Казаки забросили девушку на верстак.
— Руки-ноги привязать!
Казаки нашли обрывки проволоки, привязали руки, начали связыватьноги.
— Враскорячку ноги! — недовольно одёрнул казаков штабс-капитан.
Казаки понимающе переглянулись, спустили ноги девушки по обеим сторонам верстака, прикрутили к металлическим ножкам.
— Ты — сторожи там, — указал рядовому штабс-капитан.
— Не помёрла бы, — озабоченно присмотрелся урядник к посиневшему лицу бездыханной девушки.
Штабс-капитан грубо похлопал девушку по щекам, приводя её в чувство.
Девушка, словно вынырнув из воды, тяжело хлебнула воздух широко раскрытым ртом, жадно задышала, открыла глаза.
— Ну а теперь рассказывай, что стало с Лидой Маминой, красная шпионка. Кому передаёшь сведения, где явки?
Штабс-капитан, наконец, взял себя в руки. Для него начался обычный процесс допроса.
— Я — Лида Мамина, — упрямо повторила девушка. — Я работала в штабе Народной Армии, выполняла поручения начальника штаба, штабс-капитана Максимова. Возвращалась в штаб, но заболела тифом, вернулась в Балаково, а оттуда была мобилизована машинисткой в штаб красных. При отступлении красных была контужена и в бессознательном состоянии попала к белым. Сейчас мы следуем на соединение с казаками атамана Толстова.
— Ты — служанка Лиды Маминой, — усмехнулся штабс-капитан. — А я еду из штаба Народной Армии, везу пакет атаману Толстову.
Штабс-капитан поставил ногу на перекладину верстака, похлопал рукой по голенищу и вгляделся в лицо девушки.
— Мне жаль тебя, — пожал он плечами. — Если ты не хочешь говорить по-хорошему, я заставлю тебя говорить по-плохому. Я крепким мужикам развязывал языки. А уж сопливую девчонку разговорить — не составит труда.
— Я — Лида Мамина… — упрямо повторяла девушка.
— Ну ладно, — словно бы согласился штабс-капитан. — Верю, ты — Лида Мамина. Ответь мне на единственный вопрос — и я отпущу тебя. Причём, извинюсь, и буду вечным твоим должником. Согласна?
Девушка молчала.
— Всё правильно. Ты ведь не знаешь, что за вопрос я тебе задам. А вопрос очень простой. Помнишь, мы с тобой… Это не вопрос! — предостерёг штабс-капитан. — Это прелюдия к вопросу. Помнишь, ты устроила мне встречу в саду со своей служанкой, Лизой?
Девушка молчала.
— Об этой весёлой встрече помнили бы, конечно, и Лида Мамина, и её служанка. Так вот, вопрос. Что ты, Лида Мамина, меня попросила, устраивая ночную встречу со своей служанкой?
Штабс-капитан с улыбкой всматривался в лицо молчавшей девушки.
— Молчишь. Потому что ты — служанка и не можешь знать, что просила меня твоя барынька. Лиду Мамину ты считала чуть ли не подругой, и оттого вела себя с ней чуть ли не как ровня. А купеческая дочь просила оттрахать тебя, да пожёстче, чтобы ты поняла своё место. Лида, кстати, попросила у меня разрешения посмотреть, как будет проходить «процесс», и была очень недовольно, когда я отпустил тебя. Молодой был, — посожалел штабс-капитан, — простительно.
Урядник довольно гыгыкнул, шевельнув лохматой бородой.
— Повторяю, где Лида Мамина? На кого работаешь? Явки?
Штабс-капитан отошёл на шаг от верстака с распятой девушкой, заложил руки за спину, поднялся на носки, плюхнулся на пятки, снова поднялся…
— Урядник, расстегни её!
Довольный урядник словно ждал этого приказания. Торопливо расстегнул ремень и рванул пуговицы на шинели, взялся за брючный ремень, выжидающе глянул на штабс-капитана. Тот одобрительно кивнул. Есаул принялся расстегивать ремень на брюках. Девушка конвульсивно дёрнулась и завизжала.
Штабс-капитан ребром ладони ударил девушку по солнечному сплетению. Девушка захлебнулась.
Урядник содрал с неё брюки до колен, задрал гимнастёрку выше грудей. Одобрительно и жадно застонал, глядя на обнажённое девичье тело. Потянулся дрожащей рукой к грудям, но испуганно взглянул на офицера и отдёрнул руку.
Штабс-капитан молча разглядывал девичье тело.
Нет, голая девушка не возбуждала его.
Восхитительные груди девушек и молодых женщин переставали восхищать штабс-капитана, когда перепуганных женщин и девушек он раздевал насильно.
Штабс-капитана соблазняли животики, бёдра и то, что между бёдер, когда женщины, желавшие отдаться ему, и которыми он хотел обладать, лежали в чистых постелях, когда он видел ждущие, жаждущие глаза, понимал, что женская ладошка, полуприкрывающая низ живота, откроет желаемое раньше момента, когда он захочет воспользоваться желаемым… Но ему были противны голые трясущиеся тела, жмущиеся в испуге бёдра и «клочки овчинки», которые он обнажал насильно.
Штабс-капитана возбуждало прикосновение к телу женщины, только что вышедшей из ванны, восхищала влажная, чистая кожа, свежий запах мыла или духов… Но у него гасло всё желание обладать женщиной, если он ощущал кислоту пота, прогорклость немытости. Он брезговал густым запахом, источаемым грязными телами.
Штабс-капитан изголодался по женщинам. Но не мог воспользоваться немытыми, а то и попросту грязными женскими телами. Не мог получать удовольствие в случайной обстановке, от насильно извлечённых из грязной одежды, грязного белья, от брошенных на грязную постель женщин. Дважды поручик терпел фиаско с пленёнными женщинами. И оба раза ему пришлось пристрелить женщин, чтобы господа офицеры не узнали, что он бессилен, как мужчина, и не стали шушукаться за спиной, будто он импотент.
Его стали бесить женщины с несвежим запахом.
— Хочешь её, урядник? — с усмешкой спросил штабс-капитан.
— А то… — от волнения сипло выдавил урядник.
— Приступай, — процедил сквозь зубы штабс-капитан. — Как надоест, служивого своего позовёшь. А потом ещё кого-нибудь кликнешь с улицы. И так — пока не начнёт говорить на интересующие меня темы.
Урядник торопливо расстегнул штаны и замер в недоумении.
— Как же я… Неудобно, господин штабс-капитан. Верстак высокий!
— И-ди-от! — застонал штабс-капитан.
— Что здесь происходит? — раздался вдруг требовательный голос от двери.
Очнувшись после очередного удара, Лида повернула голову в сторону голоса… О боже! Это был Костя Росин!
Росин быстрым шагом подошёл к верстаку и накинул на обнажённое тело полу шинели.
— Ничего особенного, господин подпоручик, — спокойно ответил штабс-капитан. — Допрашиваю комиссарскую шпионку.
— Гос-споди, какие вы все одинаковые! — выдавила сквозь зубы Лида. — Комиссары женщин насилуют, офицеры женщин насилуют… Красные комиссары подозревают во мне белую шпионку, штабс-капитан узнал во мне красную шпионку…
***
Когда Лида отпросилась у Росина в туалет, подпоручик выждал разумное время и забеспокоился: Лида не возвращалась.
Неторопливо пошёл в сторону туалета. Лиды около туалета не было.
Соблюдая приличия, подошёл поближе к грязному зданьицу, покашлял, привлекая внимания. Затем осторожно позвал:
— Лида!
Никто не отозвался.
Позвал настойчивее.
Молчание.
Плюнув на приличия, осторожно заглянул в разрушенный туалет. В первой комнате было пусто. Преодолевая брезгливость и стараясь не испачкать сапоги, заглянул дальше.
Росин забеспокоился.
Вышел на перрон, огляделся. В сторону вокзала мимо него она пройти не могла, через железнодорожные пути тоже — он постоянно смотрел в эту сторону. Только в сторону станционных домов. До ближайших домов довольно далеко, она бы дойти не успела. Это что за мастерская?
И вдруг он услышал короткий женский визг, тут же оборвавшийся.
Выхватив из кобуры револьвер, Росин помчался к мастерской. Дорогу ему на входе преградил бородатый казак с карабином.
— Прочь с дороги, барбос! Не видишь — офицер перед тобой!
Оттолкнув казака, Росин вбежал в помещение.
Пусто. Справа дверь в какую-то подсобку.
Росин кинулся к этой двери, вбежал в помещение… И остановился.
— Что здесь происходит? — требовательно спросил Росин, не успев осознать, что он видит.
И только мгновением позже понял, что на грязном верстаке лежит женщина, или девушка со спущенными штанами, с обнажённой грудью, руки и ноги её привязаны к ножкам верстака… Да это же Лида!
Росин быстрым шагом подошёл к Лиде и накинул на неё болтавшуюся полу шинели.
Рядом стоял ухмыляющийся казачий урядник с расстёгнутой ширинкой… А чуть дальше… Штабс-капитан Кобзарь!
— Ничего особенного, господин подпоручик, — спокойно ответил штабс-капитан. — Допрашиваю комиссарскую шпионку.
— Господи, какие вы все одинаковые! — выдавила сквозь зубы Лида. — Комиссары женщин насилуют, офицеры женщин насилуют… Красные комиссары подозревают во мне белую шпионку, штабс-капитан узнал во мне красную шпионку…
— Развяжи девушку! — приказал уряднику Росин.
— Я, конечно, извиняюсь, — усмехаясь и подпрыгивая, чтобы удобнее застегнуть ширинку, возразил казак. — Но у меня есть свой командир и, позвольте заметить, выше чином будет, господин подпоручик.
— Господин штабс-капитан, прикажите своему барбосу освободить девушку, — потребовал Росин. — Она служила в штабе Народной
