любовные истории для чувствительных девиц, фантастику для тех, кто верит в чудеса, пришельцев и людей – мифических существ с закругленными ушными раковинами, – рассуждал Этангази, почесывая свое эльфийское ухо. – Мы, настоящие журналисты, к коим я себя отношу, говорим о реалиях, подвергая свою жизнь опасности, и боремся с недостатками общества и его уродливыми проявлениями. Это и коррупция, и мафия, и…– …Продажные журналисты, пишущие заказные статьи, чтобы время от времени опорочить чье-то честное имя ради интересов других и пополнения своего банковского счета, –вставила Нэнэ.
– Случается и такое, – не моргнув глазом, ответил Шава, решив, что эта колкость никак не может относиться к нему.
– Есть и продажные журналисты. Есть те, кто придерживается конкретных воззрений и ангажированно, но совершенно бескорыстно, формирует у читателя определенный взгляд.
Есть, но это не правила, а исключения в нашей профессии.
Гражданин, на какой бы должности он ни находился, должен оставаться гражданином с большой буквы. Это касается как продажности, так и, к примеру, голосования, которое сегодня проходит в нашей стране. Голосование – это гражданский долг. Без голосования и выборов нет прогресса, нет движения, нет развития. Оттого каждый гражданин должен выполнять свой гражданский долг. Вы, девчонки, кстати, за кого голосовали?
– Умненький ты мой, – Фанно поцеловала Этангази в висок, – никуда я не ходила сегодня. Я догадывалась, что ты придешь, и целый день тебя прождала в этой комнате.
– Ты не ходила на выборы?! – сказанное Вази поразило Шаву.
– Не-а, – девушка посмотрела на своего парня, как щенок, нашкодивший на коврик в прихожей.
– А вы? – журналист по очереди посмотрел на двух других девушек.
Те в ответ закачали головами.
– Как? Почему? – недоумевал он.
– А что это изменит? – заявила Нэнэ.
– А я в библиотеку ходила, – сказала Икида.
– Так, а чего не проголосовать по пути? – уже менее эмоционально спросил Шава.
– Я вспомнила о голосовании, когда вышла на улицу. Могла и зайти на участок, но паспорт не взяла с собой, а возвращаться назад было лень.
– Ну, вы даете! Лень голосовать. Лень отдать голос за будущее, – не унимался Этангази. – Лично я выбрал Окманата Чини. Мне его предвыборная программа ближе всего.
– Давайте еще по чайку и тортику пройдемся, – предложила Нэнэ. – А то эти разговоры про политику утомляют.
– Нет, – Вази погладила живот, – с меня сладостей на сегодня хватит.
– Чего? – удивленно глянул на нее Шава.
– Худею, а ты даже и не заметил, – обиженно произнесла Фанно.
– Она у нас теперь фотомодель, – подняла указательный палец вверх Нэнэ.
– С какой это поры? – не понял журналист.
– Уже больше месяца, – дала разъяснение Икида.
– А почему я не в курсе? – удивился Этангази.
– Надо было тебе позвонить мне, тогда бы и узнал. Я ж с тобой мысленно не могла разговаривать, пока ты в Колле сидел, – ответила Вази.
– Рассказывай, что ты там себе выдумала? – попросил Шава.
– Наша Вази теперь учится на фотомодель в агентстве… Гм, как его?.. – Икида посмотрела на Фанно, жестами попросив подсказать название.
– Модельное агентство «Укалилуфи», – чуть смутившись, уточнила Вази.
– Ты учишься в агентстве на фотомодель? – спросил Этангази.
– К сожалению, до подиумной модели не дотягивают коекакие внешние параметры и показатели, – подколола подругу Нэнэ.
«А такой бегемот, как ты, вообще бы своим весом подиум разломала», – подумала Фанно.
– Но учиться в модельном агентстве – это недешевая забава, – заметил журналист. – Насколько я слышал, в «Укалилуфи» берут приличные деньги за курсы обучения. Поэтому идти туда и тратить средства нужно, преследуя конкретную цель.
– А у меня есть такая цель – красоваться на первых страницах глянцевых журналов и, естественно, получать за это гонорары, – произнесла Вази.
– Это долгий и трудный путь. Ты просто не представляешь, как сложно стать супермоделью. На девяносто девять процентов все девушки, работающие в таком бизнесе, в лучшем случае позируют для корпоративных календарей, висящих в кабинетах крупных компаний, или подрабатывают на услуге эскорта руководителей этих самых крупных торговых, производственных и финансовых компаний.
– Ничего, дорогой, – Фанно одарила натянутой улыбкой своего приятеля, – один мой знакомый журналист тоже не за один день достиг того, чтобы его статьи размещали на первых полосах газеты «Жинай учингузи».
На что Нэнэ подумала: «Очень я сомневаюсь, что заметки этого напыщенного индюка занимают первые полосы». А Икида отметила про себя: «Такая звездная парочка. Прямо оккупировали все первые страницы газет и журналов. Так и представляю:
пошел в деревне мой дед в туалет на улице. И какой листик периодических изданий не возьмет в руки, чтобы помять и использовать по назначению, а оттуда на него либо смотрит томным взглядом полуголая фотомодель Вази Фанно, либо это колонки убойной и разгромной статьи борца с мафией Шавы Этангази».
– Ну, ты даешь! Вази, это ж разные вещи, – словно обиделся на сравнение с собой Шава.
– Поч-е-ем-му? – кокетливо пожала плечами Фанно. – Ты, милый, боишься конкуренции? Или стесняешься, что в будущем я стану более популярной, чем ты, и тебе придется писать рецензии на мои фото?
– Нет, я не боюсь конкуренции. Просто фотомодель – это нечто несерьезное по сравнению с журналистскими расследованиями, – заявил Этангази.
– Шава, почему? Ты считаешь, что журналы с моим фото на первой странице увидит меньше хомо, чем прочитает твою статью тоже на первой странице? – развела руками Фанно.
– Это некорректное сравнение, – фыркнул Шава. – Таблоид, где ты хочешь размещаться, невозможно сравнивать с республиканской газетой «Жинай учингузи». Это разная аудитория, это разный интеллект у читателей, это… Ты прости меня, но ты сравниваешь говно с пулей.
– Молодой хомо, – игриво обратилась к Этангази Фанно, –я – девочка-пуля. Очень приятно было с вами познакомиться.
Нам мастера-преподаватели часто повторяют, что в «Укалилуфи» обучаются лучшие девчонки города и страны. И обучают нас самые профессиональные работники модельного бизнеса.
«Только и учат в таких заведениях, как нос задирать выше своей пустой головы», – подумала Нэнэ. «Хоть раз толково пошутила, – мысленно отметила Икида. – А между голубками, которые еще пять минут назад ворковали и жались один к другому, свара назревает».
– Тебя там могут обучать чему угодно, и мастера твои будут рассказывать любые сказки, лишь бы ты отстегивала им федхи, – сказал Этангази.
– Много ты знаешь про наших мастеров в агентстве. Тебя послушать, так они там все алчные. А я, например, вообще ни федхи пока за учебу не заплатила, – ошарашила журналиста своим заявлением Фанно.
– В рассрочку, что ли, учат? О-о-о, видать, большие недоборы в «Укалилуфи», если берут всех подряд без оплаты вперед, – усмехнулся Шава.
– Я вообще платить не буду. Я всего лишь по контракту обязана в процессе учебы отработать бесплатно для агентства, –еще больше удивила собеседника Вази.
– Что значит «отработать»? Как «отработать»? Ты чем отработаешь? Передком? Она меньше месяца походила, еще ничему не научилась, а уже будет отрабатывать. Что ты умеешь?
– возмущался молодой журналист.
– Я все умею, – твердо заявила Фанно.
– Не сомневаюсь! Только зачем для этого ходить в агентство, если уже все умеешь? Шустрые у вас преподы, если на сомнительную отработку молодых девок гонят. Я бы тоже не отказался. А чего лишний разок – пусть пока и не с моделью, но с фигуристой бабенкой – не чесануться? Надо эту тему в своей газете поднять. Написать, что в твоем заведении блядством занимаются. Фотомодель не обязательно должна быть шлюхой, хотя это близкие понятия.
– Дурак ты, Шава, хоть и в газете работаешь. Наши мастера-мужчины в «Укалилуфи» все сплошь геи. Им, как ты говоришь, «чесануться» с фигуристыми бабенками нет никакой радости. А я смотрю и слушаю, ты такие вещи говоришь, что получается, что ты не против с кем-нибудь на стороне переспать. Может, ты в Колле во время так называемого своего расследования мне изменял? Чем ты там двенадцать суток занимался, что по приезде от тебя женскими духами тянет?
При упоминании о духах Икида и Нэнэ переглянулись, улыбнувшись друг дружке уголками рта. По всей видимости, их носы также учуяли сладковатый аромат, идущий от Этангази.
– Ты чего несешь? – пошел Шава в атаку на Вази. – Я в Колле жизнью рисковал. Межу прочим, и ради твоего благополучия.
– От спасибо, защитник ты наш, – с ухмылкой сказала Фанно.
– Да-да. Рисковал. Даже пришлось духи женские с одним хомо на спор пить на одном мероприятии, чтобы добыть нужные сведенья. А ты заподозрила меня в измене. Стыдно должно быть!
– Пил? Серьезно? Духи? Из «горла»? – скривилась Фанно.
– Нет, по бокальчикам разливал, – страсти начали спадать, и Этангази попытался направить разговор в шутливое русло.
– Это не дает тебе права ставить меня в один ряд со шлюхами, – Вази демонстративно отвернулась от Шавы. – Может, ты мне еще пятьдесят федхов предложишь, чтобы я с тобой переспала?
– Пожалуй, мы пойдем на часок к девчонкам в двадцать пятую комнату, – Икида подала знак Нэнэ, вставая из-за стола.
– Вам надо помириться. А то пошли разговоры о пятидесяти федхах.
– Это такса такая в «Укалилуфи»? – не удержался от колкости Этангази.
– Шава, прекрати. Все, я с тобой не разговариваю, – Вази демонстративно обиделась, встала со стула и уселась в угол своей кровати.
Когда Икида с Нэнэ ушли, Шава сел рядом со своей девушкой. Сетка на кровати при этом изрядно прогнулась. Вази молчала, выказывая обиду на реплики Этангази.
– Вази, – Шава попытался ее обнять, но Фанно никак не реагировала на его ухаживания. – Чего ты надулась?
– А то ты не знаешь? Сначала обзываешь меня последними словами, а сейчас лезешь целоваться.
– Ты, между прочим, тоже меня обзывала.
– А кто первый начал?
– Может, и я, – согласился журналист, пытаясь запустить кисть руки под халат своей подружке.
– Раз виноват, то где извинения? – надула губы Фанно, отрывая ладонь Шавы от своего колена.
– Прости меня, рыбка, – произнес Этангази.
– Я не слышу полноценных извинений: кто виноват передо мной и за что?
– Я был не прав, что оскорбил тебя, – согласился Шава.
– И что дальше?
– И больше такого не повторится, – губы Этангази умоляли о прощении, а ловкие пальцы уже успели расстегнуть две пуговицы на халате Фанно.
– Куда это ты лезешь своей рукой? Кто разрешал? Зачем лезешь? – возразила Вази, но в голосе было слышно, что ей прияты прикосновения дружка.
– Не могу удержаться.
– Правда? Почему?
– Так ведь бесплатно, – пошутил Этангази – не надо тратить пятьдесят эку.
Фанно хотела что-то возразить, но губы Шавы впились в ее уста. Она разыгрывала сопротивление действиям Этангази и легкую обиду до тех пор, пока его пальцы не скользнули по влажным большим и малым губам. Тогда она издала протяжный звук «у-у-у-у», крепко обняла Шаву и нашла в себе силы лишь произнести: «Надо двери закрыть на ключ».
Этангази понял, что был полностью прощен, и с радостью направился к двери. По пути он рассуждал: «Испортит Вази это модельное
С уважением, Эмми!