взрывчатку. Слышали? Президент сказал, что обязательно отыщет этих бандитов, которые хотят дестабилить ситуацию в Хеджере.
– Вази, не «дестабилить», а дестабилизировать, – поправила подругу Нэнэ.
– А ты на машине приехала? – спросила Рашиси.
– Ну да. А что мне, пешком ходить? Можете посмотреть, под окнами стоит мой «Дунио Инджини».
– Это твой? – Утафити не поверила, глянув в окно.
– Ко-о-онечно-о-о мой, – соврала Фанно.
– А я думала, что мы вина попьем. Вот, специально для тебя купили полусладкое «Салемское», – расстроилась Икида.
– И выпьем, а кто нам помешает? – фыркнула Вази.
– Ты же типа того… ну, за рулем, – не поняла Рашиси.
– И что?
– А если остановят?
– Тогда дам дорожным полицейским какую-нибудь двадцатку эку, – пренебрежительно то ли о немалой сумме взятки, то ли о сотрудниках полиции отозвалась Фанно. – А вообще, я еще опоздала потому, что сейчас все, кто этим занимается, боятся торговать травкой. А сегодня так совсем все продавцы дури свои носы попрятали. Пока нашла – устала. Так что, девчонки, вдуем напоследок в этой общаге?
Вази извлекла из сумочки три папиросы и лукаво подмигнула. Две выпускницы колледжа ответили ей легким кивком.
Употребление легких наркотиков для пока еще студенток химического колледжа закончилось печально. Естественно, что начиналось оно весело. Однако после того как организмы трех молодых девушек освободились от пут и тормозов посредством курения марихуаны, старые противоречия и взгляды на жизнь между бывшими сожительницами этой комнаты вылезли наружу. Трава, как и спиртное, бывает разного качества и по-разному действует на мозг. В некоторых мирах от нее смеются, а где-то и морды бьют.
– Скажи, Вази, а как у тебя с половой жизнью? – это был один из вопросов, заданных Икидой в процессе беседы после того, как они покурили.
– Девочки, – Фанно с гордо поднятой головой посмотрела сначала на «серенькую мышку» Рашиси, а затем на «пышку» Утафити, – могу ответить одним словом – регулярно. А если конкретно, то, думаю, не реже, чем у вас.
– А у твоего… этого… режиссера по возрасту все там в порядке? – Нэнэ указала пальцем в район своего венериного холма.
– А у твоего настоящего парня, если он у тебя есть, в чем я сильно сомневаюсь, все в порядке с пипиской? – намеренно грубо вопросом на вопрос ответила Фанно.
– Не переживай. У меня он есть, и у него все в порядке. И поверь, он вовсе не такой старый сморчок, как твой, – сделала выпад Утафити.
– А что вообще за нормальный мужик может с тобой спать? – Вази с пренебрежением осмотрела почти стокилограммовое тело Нэнэ.
– Нормальный хороший порядочный парень. Да, не богатей. Да, не красавец. Но и не дедушка, который в три раза тебя старше. Я думаю, что мой парень подобрал себе партнершу согласно своему умственному развитию, – уже сдержанно произнесла Утафити, чувствуя, что сейчас словесный перевес на ее стороне.
– Нэнэ, а какой толк от твоего ума? Что он тебе дал? Красоту тела? Нет. Достаток? Нет. Перспективы? А какие перспективы у тебя по дальнейшей работе? Ты себе нашла место в пятидесяти километрах от Деривативов? И что дальше? Будешь там жить при химической лаборатории на птицефабрике, то есть около курятника, где даже нет асфальта на дорогах? –спросила Фанно.
– Зато она встречается с хомо, который ее действительно уважает, а не использует как любовницу при живой жене, – Рашиси задело то, что она трудоустроилась после колледжа вообще на окраине страны в небольшом городке – столице рыцарства.
– Икида, ни твой парень и ни трахальщик Нэнэ не попрутся из столицы за вами грязь месить. Какая там любовь? Они спали с вами, потому что им было удобно. А ехать на край света за вами им не надо. Они поперезваниваются по телефону с вами первое время, а потом найдут себе новых подруг. И все на этом! И чем хуже мой папик, который очень хорошо ко мне относится, содержит, дает мне возможность развиваться? А от меня в ответ получает удовольствие, ласку и радость?
– Допустим, мой парень за мной не поедет, хотя я в это не верю. Пусть он спит со мной только ради удовольствия. Пусть.
Это уже его дела. Но я-то с ним сплю не ради денег, не ради подачки в виде машины, что стоит у нас сейчас под окнами. Он мне за сексуальные услуги не платит, как проститутке. Он не покупает меня, – заявила Утафити.
– А чего тут купить можно? Ты, Нэнэ, на себя в зеркало глянь, – Фанно указала на открытую дверцу шкафа, где виднелось треснутое зеркало. – Кто вообще такой товар, как ты, может купить?
– Купит тот, кто захочет и кому я разрешу, а не каждый будет меня, как шлюху, иметь, – закричала Утафити.
– Такой товар, как ты, никому и бесплатно не нужен. Такой товар, как ты, даже на распродаже не продают на вес в тюках, каждый по сто килограмм, – Вази намекнула на массу тела Нэнэ. – Его на блошином рынке на скатерти под дождем бомжи за бутылку рома отдают. Вот твоя цена. А на меня Отци тратит в месяц по три тысячи эку.
– Это говорит только о том, что ты дорогая валютная проститутка, – взревела Утафити.
– Так мы все в чем-то продаемся, только я могу это сделать дороже, чем вы.
– Вази, я не продаюсь. Я не говорю, что ты проститутка, но не чеши меня под свою гребенку. Если ты можешь переступить через себя и общегражданские принципы, то я нет.
Лучше я уеду работать в глушь, чем буду подстилкой, как ты, у твоего руководителя театра, – нервничая, с достоинством выдала Икида. – Я буду говно убирать, но шлюхой не стану.
Потому что то, что делает шлюха – грязнее дерьма во стократ.
– Удачи тебе, принципиальная ты наша, – усмехнулась Фанно и стала собираться.
– Давай, шлюха, вали. Приперлась тут… Расфуфыренная такая. Правильно Икида сказала. Если нас парни и трахают, то не за деньги, не по выгоде, а бескорыстно, по любви, – кричала вслед уходящей Вази Нэнэ. – А еще я совсем не верю тебе, сучка, что твой старый козел из театра такой крутой. Ты нам тут лет десять назад тоже распиналась, рассказывая о Шаве Этангази, какой он у тебя умный и перспективный. А чем он закончил, этот умник? Взорвали его, как мешок дерьма, потому что он такое же ничтожество, как и ты. И что твой великий журналист тебе дал? Сифилис, или триппер, или еще чего? А может, это ты уже тогда промышляла передком и наградила его, а не он тебя? Ты – лахудра. Мы с Икидой налили тебе в бутылку дармового вина, а ты его выпила и не распознала. Это потому, что ты дешевка, подстилка и тупица.
Утафити бегала по комнате и говорила Вази в глаза свою правду. Та уже почти ушла, но последние реплики Нэнэ вывели Фанно из себя. Она вернулась в комнату, взяла со стола пустую бутылку из-под «Салемского» и со словами «тогда подавись им» бросила в Утафити. Бутылка пролетела рядом с головой Нэнэ, разбила оконное стекло и вылетела наружу.
Вази шла по лестнице, вытирала слезы руками, и приговаривала: «Вот что зависть с хомо делает. Ну не все ли им равно, с кем я сплю и за сколько меня содержит мужчина?» Фанно прошла через проходную, и сидевшая на вахте бабушка спросила:
– Это не у вас там дебош?
– У меня, дорогая, это на улице Контанго, 189, а не в вашей захолустной общаге. А что вы хотели?
– Кто-то запустил бутылкой, разбил стекло в комнате на третьем этаже, бутылка попала в машину нашего коменданта и повредила ее. Я, кстати, вызвала полицию. Сейчас такое время, что наших дебоширов не только из общежития повыселяют за такое, а и в тюрьму посадят. Вы в какой комнате проживаете? –спрашивала и одновременно рассказывала вахтерша.
– Да пошла ты! Буду я еще всякой быдлоте тут рассказывать о себе, – Вази имела в виду старушку.
– Какая невоспитанная хамка! И к кому она приходила такая? А может, ты – террористка, и динамит у нас заложила?
– Правильно Отци говорит, что если паранойей болеет президент, то это постепенно передается его электорату, – Фанно хлопнула дверью и вышла вон.
На улице около «Руука», которому на крышу угодила бутылка из-под вина, стояли дворник и сантехник и убирали осколки.
Крышу слегка погнуло. Вази сняла с сигнализации свое авто, села в него, и внедорожник «Дунио Инджини» укатил прочь.
*
Джефри Клиан имел источник дохода, основанный на индивидуальной нелегальной трудовой деятельности. Данным способом добывать денежные средства для себя и своей семьи Джефри Клиан стал еще несколько лет назад. Если быть точным, то такого рода знаниями обладал не этот хомо, а живущий в его теле пришелец из более высокоразвитого мира Ялин Зуу’их. Именно Ялин знал, что из кимбервиальных отходов химической промышленности можно было получить тринизидпропиленхлор. Это довольно дорогое вещество. Его можно добыть методом гидрозизотической рецессии. Об этом не знал никто из коренных жителей Тренда. О таком способе переработки могли догадываться только представители других миров, если таковые обитали в данный момент на этой планете.
На самом деле весь процесс был довольно примитивен и легко воспроизводим в любом сарае или подвале. Я сейчас попытаюсь его вам описать. Суть его заключается в том, что…И в это время на мониторе моего персонального устройства, которое даже не было подключено не то что к AZurga, а к обычной локальной либо интернациональной сети, появилась надпись.
*
Вас приветствует информационный накопитель AZurga.
Доброго времени суток, доброго пространства и доброго времени.
Вы ознакомлены с правилами шлюзования посредством www.azurga.net: да.
Вы предупреждены об ответственности за разглашение конфиденциальной информации лицам, не имеющим соответствующей формы допуска: да.
Заполните бланк запроса.
Синхронизация: согласно пространству и времени запроса.
Язык запроса: русский.
Язык ответа: русский.
Выдавать ли резервную копию на каком-либо другом языке: английском.
Вопрос: Почему вы желаете нарушить правила и рассказать в мирах, не достигших достаточного уровня знаний, о способе получения тринизидпропиленхлора.
Ответ: не знаю, а что, нельзя?
Предупреждение: прекратите попытку разглашения конфиденциальной информации, в противном случае вас может покарать Страшный суд.
Ответ: хорошо.
Желаете выйти: да.
Всего хорошего. До встречи.
Происходит безопасное отключение от информационного накопителя AZurga.
Вы отключены.
*
Нельзя – так нельзя. И не буду рассказывать. Примерно того же боялся и Клиан, поэтому вел добычу в мелких масштабах.
Хотя на этом деле на Тренде можно было обогатиться, если запустить его на коммерческой основе. Дело в том, что кимбервиальные отходы в Хеджере просто выбрасывались и закапывались в землю. Не существовало на тот момент технологии их переработки. Этих отходов было мизерное количество с одного предприятия, благодаря которому зарабатывал себе на жизнь Джефри. Но на планете таких насчитывалось около ста.
Существовала такая особенность, что этот пресловутый тринизидпропиленхлор не мог быть использован в бытовых целях, а соответственно, его покупателем могла выступить либо крупная технологическая корпорация, либо мафия, которая всегда найдет, куда сбыть ликвидный продукт. Вот капелле дона Себастиано Клиан и реализовывал тринизидпропиленхлор, а если быть точным, то администратору Есаджи.
С этим хомо Клиан как-то провел ночь в камере комиссариата.
Других
С уважением, Эмми!