контроль. Ладно, разберемся с Дампо сами. Неохота терять возможность иметь неплохой доход. Но тоже стремно с этими бандитами со свалки собачиться. Пока буду ездить… Чего пугаться? Может, это временное явление, такие трудности?
Насытится Чини борьбой с мафией, выберут дона в капелле, и продолжу я добывать свой тринизидпропиленхлор. А будет туго, так стану платить Дампо. А кому тогда сбывать товар?
Не ему ж самому. Он просечет все и бомжей посадит у костра за бутылку водки. Те с удовольствием обжигом займутся. А что с оксидом они дальше сделают? Ай, лучше с этим Дампо дел не иметь. Эти бандюги вроде Есаджи так хоть немного культурные. А Дампо вообще может меня на цепь посадить и заставить за кусок лепешки добывать ему тринизидпропиленхлор. Тут палка о двух концах. Даже о трех, потому что не совсем полезно для здоровья в кустарных условиях перерабатывать кимбервиальные отходы. А на что другое можно жить?
Да хоть книги писать. Вон у меня сколько сказок разных: и для детей, и для взрослых, и для немного сдвинутых по фазе.
Сказки-то нормальные. Надо только перенести их из головы на бумагу, разослать по издательским домам и ждать. Кто-то да согласится их опубликовать. На весь Хеджер кого-то заинтересует мое творчество. Пусть оно необычное, пусть нестандартное, так в том и прелесть авангардных сказок. Один раз напечатают, а дальше всю жизнь можно будет на гонорары жить, по конференциям ездить, интервью раздавать…»
28
После убийства Себастиано и последовавшей за этой смертью цепью событий Есаджи понял, что его жизни или свободе также может угрожать опасность. Поэтому он сперва перешел на полулегальное, а затем и вовсе на нелегальное положение.
«Лучше лечь на дно и пока зарыться в ил, чем лечь в могилу или присесть на «подогрев». А на первых порах осуществлять руководство своим подразделением можно и по телефону либо через связных, – рассудил он. – Сейчас только Бэквордация знает, кто может грохнуть тебя из-за угла. Шмаляют из оружия все налево-направо: и быки, и бандиты, и спецназ. Все друг другу не доверяют, а некая тайная сила только подливает масла в огонь, притравливая разные группировки и группы хомо одну на другую. Сначала грохнули Джам Бази, и все началось. Затем Железные Тиски убили во второй раз, подорвав его уже мертвое тело. После этого уже вообще все понеслось.
Вот поди пойми, кто отправил на тот свет и нашего дона. Вроде как газеты и телевидение представили виноватым Себастиано в гибели Бази, хотя он никакого отношения к этому не имел. Получается, что на него зуб точила капелла покойного Бази. Пускай так, но зачем же, когда он прибыл на стрелку с Лоуренцосом, то снайпер его положил прямо во время беседы.
Лоуренцос вряд ли на такое бы пошел. Его ведь на месте мобы из нашей капеллы и пришить могли сразу после того, как пуля вынесла мозг Себастиано. Значит, кто-то решил стравить наши капеллы. У них получилось. Да и сам Лоуренцос под подозрением был. Мол, метил на место Железных Тисков.
И правда. Лоуренцос не сел в вертолет, который подбили, а потом ему удалось не получить ни одной царапины во время похорон, когда под сотню хомо этими взрывами положило.
А что дальше? А дальше его выбирает капелла новым доном.
Вроде как мог и он подстроить весь этот спектакль. Но если так, то почему на обратном пути после заседания капеллы, где его выбрали доном, неизвестные хомо в масках расстреляли его машину с охраной, а самого Лоуренцоса похитили? Одни непонятки. А утром его уже нашли в парке с перерезанным от уха до уха горлом собачники, что выгуливали своих псов перед работой».
Есаджи сидел в деревенском доме у одного из своих приятелей, скрываясь непонятно от кого, и размышлял, куря одну сигарету за другой. Хозяина дома не было. Он в очередной раз проводил время за решеткой, а его мать по доброй памяти пустила Есаджи на постой. Сама она на это время перебралась к родственникам на другой конец села.
Село это располагалось километрах в пятидесяти от столицы. Есаджи спрятал свой автомобиль в гараж и плотно закрыл двери, чтобы никто из соседей не заметил гостя. Сам на улицу не показывался, проводя все дневное время в доме. Здесь он собирался побыть трое суток, а потом сменить место, а заодно и выйти на связь со своими кэпами и узнать последние известия из Деривативов.
Администратор сидел в кресле в полной темноте. Поздний вечер, и на улице был почти мрак. Он приложил к уху небольшой радиоприемник и, покручивая ручку, искал в эфире новостные передачи, выуживая всякого рода информацию.
Вдалеке, где-то в начале улицы, залаяли собаки, и этот лай стал приближаться от двора ко двору, все нарастая. Есаджи интуитивно огляделся по сторонам комнаты, будто некто мог присутствовать в этом старом одноэтажном бревенчатом доме кроме него. Он встал на ноги и в полумраке подошел к столу, затушил сигарету, взял свой пистолет и для верности привел его в боевое положение, сняв с предохранителя.
Затем подошел к окну и чуть отодвинул занавеску, всматриваясь в темноту двора. Потом проделал то же самое, выглянув в другое окно. «Вроде спокойно», – подумал он. Дворовые соседские псы также постепенно угомонились. Есаджи успокоился и сел на прежнее место.
В тишине прошло еще минут пять – семь. «Что-то не нравится мне тут время коротать. Завтра же уеду. Уехал бы и сегодня, так министры-силовики наши на каждой развилке дорог постов с карабинерами наставили. Днем еще куда ни шло ездить, а ночью я обязательно вызову подозрения у этих быков. Надо валить назад в Деривативы. Тревожно мне тут в этой глухомани. Здесь каждый приезжий на виду. А в столичной суете хватает мест, где укрыться. Но мне тут надо было с одним хомо встретиться. Я и встретился. Боялся он ехать в Деривативы. Ну, встретился, и нечего дальше бездельничать».
Это были последние спокойные мысли администратора капеллы. В следующий миг собака во дворе неистово залаяла, будто кто-то чужой агрессивно проник на ее территорию. А еще через пару секунд нечто большое и черное, разбив окно, вломилось в комнату. Нет, это не был огромный кожан кула, которого выхаживал некогда Тамма Нгуви, ибо кула не умел разговаривать, а тем более материться. А это существо сыпало трехэтажным матом, приказывая ложиться на пол и сдаваться.
«Захват», – мелькнуло в сознании Есаджи, а палец автоматически три раза нажал на спусковой крючок пистолета.
«Попал», – возрадовался администратор, но аналогичный гуманоид, тем же способом высадив другую оконную раму, оказался перед Есаджи. Новый гость не стал медлить, а сразу всадил несколько свинцовых пилюль в тело мафиози, и красная пелена заволокла глаза Есаджи.
*
После восхода солнц Джефри, как повелось, занимался физкультурой, пока дети еще спали. Все, как обычно. Он преднамеренно не побежал около продуктового магазина «Бидхаа», свернув перед ним в сторону. Однако Клиан не стал совершать пробежку и с тыльной стороны этого небольшого супермаркета, где недавно у него произошел инцидент с покойным ныне (но Джефри об этом не знал) юным мафиози Гвхелом, убитым на кладбище «Мэтьюрити» на похоронах своего дона.
Все, как обычно в последнее время. Одна особенность: на перекрестке одной из улиц он увидел двух солдат срочной службы, стоявших с автоматами. «Совсем, видать, разумом сдвинулись наш президент и его приспешники. Мало им патрулей, мало блокпостов на въезде в город, так теперь еще и этих сопляков поставили тут дежурить. Ну, какой с них толк, что у них боевые автоматы за плечами? Зная боеготовность нашей армии, могу сказать, что эти салабоны если и стреляли из оружия три раза за годы службы, то это уже хорошо. Этот пацаненок что, в прожженного мафиози станет стрелять, случай чего? Да у него бандиты, скорей всего, сами автомат отберут, да еще и пристрелят. Идиот этот Чини. Впутывает детей непонятно во что и устроил непонятно что в стране. Дебилизм его поступков понятен даже хомо с уровнем интеллекта менее девяноста единиц. Понятно, что все эти убийства и провокации устраивает окружение президента. Ай, какое окружение? Это окружение без его ведома и пукнуть не может. Сам он всю эту соевую кашу заварил. Но вот к чему-то он клонит этот весь раздрай с убийствами мафиози. И чего он добьется?
Ну, убьет он одного дона, двух… На самом деле он положил уже их с полтора десятка. Новых выберут. Ну, прикрыл он полсотни притонов по всей стране. Новые откроются. Надо выбивать социальную базу из-под мафии, а он кинулся в популизм. А чего не кидаться, если деньги пока есть на проведение всех этих полувоенных мероприятий, а если закончатся, то он думает, что новых напечатает. Ошибаешься, экономист ты наш говеный. Федха – не мировая валюта. Она и сейчас держится столько лет лишь благодаря внешним кредитам.
Так по ним платить надо проценты и возвращать. Скоро вся эта стабильность рухнет, а вместе с ней и власти Чини придет конец. Может, правда, он еще раз наивный народ обдерет своими псевдореформами? Только всему есть предел прочности.
А население довольно. Электорат устал от бандитизма и разгула мафии. Народу в кайф, что силовики (или, как это преподносит государственная пропаганда, междоусобные войны капелл) мочат бандитов. Оппозиция и парламент возмущаются такими действиями своего президента, но Чини на это не реагирует, словно их не существует, гнет свою линию. О, одна машина военная за другой летит по улице. Надо будет новости глянуть. Может, опять кого ночью грохнули», – рассуждал и удивлялся Клиан, шурша кроссовками по тротуару.
Однако телевизор ему включить не довелось. Когда он вернулся с пробежки, то, по неизвестно какой причине, Унзури проснулась раньше обычного, расплакалась и обрыгалась. Все пошло наперекосяк. Ее пришлось мыть и успокаивать. Оганио в это время рассыпал сахар на кухне. В общем, никаких новостей Клиан не посмотрел, а когда привел детей в сад, то никто из воспитателей ничего ему не сообщил о том, что произошло этой ночью.
И вот Джефри на своем автомобиле уже движется по проспекту на выезд из города, направляясь на свалку. На блокпосте очередь. Он тормозит, пристраиваясь в хвост. Проверка документов. Проверили. Едет дальше.
Клиан оставил свой автомобиль все на той же стоянке у придорожного кафе и пошел на работу. Он волнуется. Все-таки сегодня он, несмотря на предупреждения Дампо, приехал на полигон бытовых отходов. Этим утром все, как и прежде: стаи птиц над головой, мусоровозы, снующие вперед и назад, хомо, копошащиеся в мусоре. Клиан разжег костер и стал ожидать свой транспорт. На всякий случай он подобрал валявшуюся невдалеке толстую и длинную палку. «Так, на всякий случай.
Мало ли чего свалочные бандиты удумают», – подстраховал себя Джефри.
Дампо и с ним еще трое появились у костра Клиана минут через двадцать.
– Деньги гони! – без вступительных слов гаркнул Дампо.
– Я разговаривал с хомо из капеллы усопшего Себастиано.
Они сказали, чтобы я не платил тебе, – Джефри встал, опасаясь быть внезапно атакованным в сидячем положении.
– Я плевал на капеллу Себастиано, – Дампо сопроводил свои слова плевком на землю.
– Зря ты так говоришь. Вот выберут они нового дона, я понял, это будет его старший сын, тогда пожалеешь о своих словах.
–
С уважением, Эмми!