чаю, Петр решил сегодня никуда не ходить. Нео¬жиданно он почувствовал счастье от того, что его нигде не ждут и он никому не обязан. С удовольствием завалился на кровать и уснул, будто провалился в бездну.
Проснулся вечером. И сразу вспомнил о сообщении дикторши. Но не пове¬рил. Побежал на кухню, включил динамик и долго ждал, когда какой-то хрипа¬тый мужик стал ерничать по поводу политиков, совершивших сегодня, четыр¬надцатого октября, скандальные проступки. Его не заинтересовали бои под ковром и на ковре в политике и за ее кулисами, его интересовала обычная жизнь. Петр вернулся в комнату и раскрыв комод стал искать свои доски с монетами. Но их не было.
"Значит все правильно!- лихорадочно подумал он:- Все сдвинулось!"
Подбежав к куртке, висевшей у двери, сунулся в карманы: пистолета не было. Вскрыл тайник - он был пуст: ни монет, ни спецприспособлений. Но его это не огорчило: по крайней мере в карманах остались деньги. Он насчитал три с половиной тысячи долларов и почти четыре тысячи рублей. Куда делись остальные, его не интересовало. Посмотрел на телефон, с мыслью позвонить Сергею Ивановичу, но отверг этот порыв: а вдруг!..
Вдруг опять Джебе! Лучше не надо. Поживем немного в нормальном мире, освоимся, а там посмотрим. Внезапно он ощутил, что провел в непонятном за¬висании более двух лет и сильно изменился. Но не мог понять в какую сторо¬ну. Все переплелось, он ощущал, что изменил отношение ко многим ценностям этого мира.
Посмотрел на свои руки и ничего не увидел - руки как руки. Ему совсем не показалось, что его правая собрана из атомов, прилетевших с противопо¬ложных границ Галактики. И левая была нормальной.
- Все хорошо... Все хорошо,- успокаивал он сам себя:- Если выжил и не свихнулся в таком кошмаре, то сейчас с ним не случится ничего плохого,- И неожиданно замер. Раньше он совсем не боялся за свою жизнь, даже хотел умереть. А сейчас ему очень хотелось жить, видеть людей, общаться с ними.
Он быстро оделся и бросился на улицу. Мельком глянул в сторону гаражей и в сером вечернем полумраке не увидел своего "Жигуля".
- Угнали, сволочи,- беззлобно буркнул Петр и быстро пошел к подвалу. Ему необходимо было встретиться со своими и чем-то помочь им.
На темных улицах прохожих было мало: рабочий день кончился да и водя¬ная пыль не благоприятствовала прогулкам. Петр осторожно спустился под лестницу в подъезд и толкнул обитую железом дверь. В подвале было подозри¬тельно тихо. Он по памяти прошел в лекционный зал и ширкнул зажигалкой.
В неверном и слабом свете крохотного огонька Петр увидел заблестевшие полотнища паутины, груду ящиков из-под бутылок, несколько сломанных стуль¬ев и два покалеченные стола в дальнем углу. Никого живого в подвале не бы¬ло. А по его внутренним часам было более девяти вечера. Он обошел помеще¬ние вокруг, оставляя следы на толстом девственном слое пыли и погасил огонь. Ни одна мысль не шевельнулась в его пустой как колокол голове. Он не был обескуражен, но увиденное его не разочаровало и не обрадовало. Плотная тишина и темень обступили со всех сторон.
- Значит поезд ушел,- негромко сказал он сам себе. Но его слова, каза¬лось прогрохотали, словно пропущенные через мегафон, в замкнутом прост¬ранстве.
Петр покивал себе головой, непонятно что подтверждая или отрицая и по¬шел наощупь к выходу.
Домой вернулся опустошенный, будто потерял с канувшими в неведомое обитателями подвала все. Он так привык к коловращениям в одном и том же дне, что его сейчас пугала нормальная жизнь, которую раньше не замечал.
И тут навалилась усталость, наверное перенервничал. Не раздеваясь, лишь сбросив куртку, Петр упал на скрипнувшую пружинами кровать и снова уснул, будто провалился в пропасть.
Утром вскочил как на пружинах. Однако встав на ноги почувствовал сла¬бость и присел на край кровати. Сразу все вспомнил. Осмотрел одежду на се¬бе которую не снял, и, набравшись сил, поднялся с кровати, прошел на кух¬ню, включать репродуктор. Пока молоденький диктор сообщал, что сегодня дождя не ожидается, но будет переменная облачность, поставил чайник.
Из дома вышел через час и решительно направился к метро. Час добирался до НИИ, позвонил из проходной в лабораторию. Ему ответила женщина, поинте¬ресовалась кто он, откуда. Пришлось объяснять, что он хороший знакомый Те¬рехова. Женщина попросила подождать и положила трубку. А Петр прошелся по тесному застекленному вестибюлю: от окошка выдачи пропусков к охраннику, равнодушно посматривавшему на него.
Неожиданно внимание Петра привлек большой плакат или фотография за тремя дверями в вестибюле института. Портрет бал виден смутно, но Петр уз¬нал в нем Александра. И еще заметил сверху, перечеркнувшую угол черную по¬лосу.
Из лифта в фойе вошли две женщины и двое молодых парней. Они торопливо прошли сквозь тройной кордон дверей и остановились напротив Петра.
- Мы раньше не встречались?- поинтересовалась одна из них.
Петр пожал плечами и кивнув на фотографию, тихо спросил:
- Это Александр?
- А вы не знаете?!- удивилась вторая женщина и махнув рукой на охран¬ника, взяла Петра под ручку и провела в фойе:- Он вчера...- Она всхлипну¬ла:- Вчера скончался...
Первая женщина и двое молодых парней молча топали сзади. Женщина под¬вела Петра к траурному портрету Терехова, очевидно увеличенному с како¬го-то документа. Присмотревшись, Петр заметил в нижнем углу огромной, метр на полтора, фотографии плохо заретушированный сегмент печати. Петр долго всматривался в молодые и задорные глаза Александра, совершенно не такие фанатичные, какие у него были в подвале, тяжело вздохнул и повернулся к женщине, продолжавшей держать его под ручку.
Она не стала дожидаться вопроса, коротко сказав:
- Умер за компьютером. Сердце,- и сделала попытку расплакаться, но у нее ничего не получилось.
- Вы давно с ним знакомы?- осторожно поинтересовался один из юношей.
- Прилично,- кивнул головой Петр, но поняв, что сейчас его засыпят вопросами, пояснил:- Здравствуй - прощай! Немного разговоров и все.
- А о программах вы с ним не говорили?- допытывался все тот же парень.
- Поверхностно,- вздохнул Петр. Он уже понял, что Александр надорвался.
- Мы все чуть с ума не сошли, когда увидели, что он за семь часов наб¬рал две программы на двести пятьдесят килобайт и на триста тридцать. А вот третью...- парень разочарованно развел длинные руки в стороны:- Третья бы¬ла колоссальная!.. Он успел набрать шестьсот килобайт. И я думаю, что это половина,- и внимательно взглянул на Петра:- Вы не знаете, что должны эти программы обеспечивать?
- К сожалению нет,- качнул головой Петр:- Я пользователь, в программах не смыслю.
- Жаль...- протяжно произнес парень и отошел в сторону. За ним отвалил его товарищ.
- Где сейчас Александр?- спросил Петр у женщины, отцепившейся от него и стоявшей рядом с подругой, обе скорбно сложили руки на животе.
- В морге,- почти шепотом произнесла та, которая держала Петра под ло¬коть и замялась:- Мы вот тут собираем... Он же гол, как сокол... И родс¬твенников у него...
Петр сунул руку в карман и поймав три бумажки, вытащил их, протянул женщине. Она всплеснула руками и осторожно взяла триста долларов, не зная что сказать.
Петр опередил ее благодарность, резко бросил:
- Не говорите ничего,- еще раз взглянул на молодого, улыбающегося че¬рез стекла очков Александра и круто развернувшись, вышел на улицу, откры¬вая бесчисленные двери.
Он не жалел Терехова, не горевал. Но и равнодушия не было. Обидно было лишь за то, что Александр не успел воплотить в жизнь свои наработки.
"Это не в человеческой власти и не по человеческим силам",- вертелась в голове мысль у Петра, пока он лавируя в плотным потоке пешеходов, проби¬рался к станции метро:-"Не по силам..."
- Молодой человек! Петр! Да остановитесь вы!..- услышал он знакомый голос с проезжей части и остановился. Рядом, качнувшись на амортизаторах бесшумно замер большой иностранный лимузин. А из полуопущенного затененно¬го заднего окна на него смотрела... Ну конечно Ольга! Балерина.
- Вы так бежали, что не догнать,- весело прощебетала она, открывая заднюю дверь:- Садитесь! Я подвезу.
Петр поколебался и нырнул в салон пропахший приятными духами, утонув в мягких сидениях. Петр отметил, что балерина очевидно была знаменитая, по¬тому что ее возил личный шофер, даже не повернувший стриженый затылок, чтобы посмотреть на пассажира.
- Вы не против?- спросила Ольга, широко улыбаясь.
- Нет,- равнодушно ответил Петр.
- У вас что-то случилось?- балерина высоко страдальчески подняла бро¬ви, словно в театре на сцене.
- Умер хороший человек,- ответил Петр.
- Кто?! Родственник?
- Нет. Просто хороший человек. Вы его не знаете.
Балерина скорбно смотрела на Петра, слишком сильно выражая эмоции на своем лице.
- А вы знаете?- неожиданно улыбнулся Петр:- Я только сейчас понял, по¬чему мне больше нравиться кино, а не театр.
Балерина молча изобразила лицом величайшую заинтересованность.
- В кино, для того, чтобы показать удивление, нужно всего-то припод¬нять брови, а в театре, для того чтобы дальним зрителям было видно, что герой на сцене удивился, необходимо сделать вид, будто на тебя нападает чудовище и вот-вот слопает.
Балерина осмыслила его фразу и звонко захохотала. Но неожиданно резко прервала смех:
- Это ничего, что я смеюсь, а хороший человек?..
- Это естественно,- успокоил ее Петр:- В нашем городе умирают каждую минуту, а может быть и чаще, и много хороших людей.
Балерина погрустнела:
- Вы правы - от этого никому не уйти,- немного помолчав, она объясни¬ла:- Я только что с репетиции, поэтому кажется, что еще стою на сцене. Вы уж извините.
- Все нормально,- улыбнулся Петр и спросил:- В какую сторону вы едете?
- На Юго- Запад.
Петр немного подумал и согласно кивнул головой:
- Нам по пути,- помедлив, спросил:- Не знаете, где там находится двад¬цать второе отделение милиции?
- Рядом!- удивленно вскинула брови Ольга:- Будем проезжать мимо,- и задумалась, сомкнув длинные черные ресницы:- А вы не скажете?.. Это не секрет: где вы видели танец той женщины?
- Не секрет,- быстро ответил Петр, заранее догадавшись, что балерина обязательно об этом спросит.
- Не во сне?
- Я почти не вижу снов,- признался Петр:- И никогда мираж не путаю с реальностью.
Ольга недоуменно покачала головой:
- А вы можете показать мне эту женщину?
- Вряд ли,- усмехнулся Петр:- Она сейчас вне нашей досягаемости.
- Ну а где это было?- не отставала Ольга.
- Рядом с Дмитровским шоссе.
- А вы не против?..
- Да нет,- подумав ответил Петр.
- Ольга Дмитриевна!- подал голос водитель, не оборачиваясь:- Это на другом конце города, а сейчас сплошные пробки...
- Выезжай на кольцевую!- приказала балерина непререкаемым тоном. Водитель тяжело вздохнул и отвалив от тротуара стал разворачиваться в
обратную сторону.
- Зачем вам это?- спросил Петр. Но в его голосе не было интереса. Поинтересовался только из приличия, чтобы не молчать.
- Не знаю...- почти шепотом ответила балерина, плавая в каких-то заоб¬лачных высотах:- Меня поразило то, что вы сумели показать. А это, как я понимаю, всего лишь часть...
До окружной дороги ехали молча и довольно быстро: нормальные машины отъезжали от лимузина подальше, во избежании неприятностей.
- Вы давно знакомы с Машей?- вскользь поинтересовалась Ольга.
-
