за царя? – спросили мы.
Батюшка дипломатично отвечал на щекотливые вопросы. Было видно, что он чрезвычайно умён и знает, как выходить из таких ситуаций.
Мы посидели немножко в крохотной церковке, там было уютно, но как-то немного непривычно. Да и устали изрядно, пока добирались на другой конец Москвы. Сто пересадок на метро. Поэтому дальнейшие передвижения по школе напоминали замедленные съёмки старого фильма.
Мы просмотрели всё. Было видно, что экскурсанты здесь – дело обычное. Собственно, и нас-то удивить было сложно, потому что слишком уж мы самостоятельно мыслим и парадоксально. Библиотека, классы – ну что здесь такого необычного? Симпатичная дама рассказывала нам разные истории, а у меня не выходило из памяти, что учатся здесь в основном самые обыкновенные дети, в том числе и бывших осужденных. Им давали в этом районе жильё, они заводили семьи, рождались дети. Вот мальчики сюда и поступали - в эту школу. Сухой казённый дух царил тут и пробивался даже сквозь искренние старания педагогов, персонала школы. Было какое-то чувство натянутости, подчёркнутой официальности и – страха. Страха не сболтнуть лишнего.Такая атмосфера была похожа на закрытое учреждение типа исправительного и мне, честно говоря, стало не по себе. Что же получится из такого семени? Ведь царский флот отличался от нынешнего тем, что моряки служили Вере, Царю и Отечеству. Кому же будут служить эти подростки, когда вырастут? И что они принесут на флот? Те привычки и уклады своих семей, из которых они рады были вырваться?Как смогут они сохранить веру в атмосфере современного догляда и наушничества для продвижения по служебной лестнице? Тягостные мысли терзали мою душу.
Но вот мы оказались в старшем классе, где стояло пианино. Руки сразу потянулись к белым и чёрным, как морская тельняшка, клавишам. Зазвучали первые аккорды гимна царю Лазарю. В этот момент весь класс одним дыханием вздохнул. Словно свежий морской бриз пролетел и наполнил обвисшие паруса. Лица детей оживились и стали одухотворёнными. Дети как бы говорили: « Ну и ну! Здорово! В такие наши времена петь о царе – это круто!»
Колледж руководился весьма строгим уставом, поэтому всякое инакомыслие здесь, чувствовалось, встречалось с удивлением и некоторым недоумением. Но свежее дыхание новой мысли , а, главное, дух, вложенный в слова гимна, коснулись детских душ, которые тонко понимают фальшь и недоговорённость. Им ничего не надо было объяснять. Они слушали и – верили.
- Птица чудная, птица чудная
В свете златозарном приходила,
Весть благую с неба приносила.
Книгу жизни, книгу жизни-
Весть благую с неба приносила,
Божью волю людям возвестила.
« Лазарю, царю, благочестивый род и славный,
С небес узнай о самом главном
И жребий свой народу дай.
Выбирает мир лишь только царствие земное,
С его враждою, непокоем,
Обманом, ложью и грехом.
Приманки мира лишь мираж…
И православному царю я возвещаю волю Бога:
За верность твоего народа открыт вам путь на небеса!
И времена вам укажу -
Служите нынче литургию. И все причастники святые
К Престолу Божию взойдут.
Идите в бой за свой народ,
За Крест Честный Животворящий
И подвиг духа предлежащий златой свободой возрастёт!
И подвиг вашего смиренья
Пред волей Божьей в поколеньях
Чрез годы, скорби и сомненья
Потомки ваши пронесут!
Смиреньем души укрепляйте.
Надеждой сердце утверждайте.
Заветы предков исполняйте –
Святые с вами в бой пойдут!
А у трусливых чад неверных
Лишь участь жалкая геенны
И жребий на земле презренный –
Пока колосья не взойдут!
Пока колосья не взойдут,
Пока колосья не созреют,
И к жатве новой не поспеют –
Победу сербам принесут.
Тогда воскреснут честь и слава,
Воскреснет Сербская Держава.
Непобедимою победой
Откроет путь народам всем!
Слава царю Лазарю,
Слава царю Сербии!
Божию избраннику – вечная победа!
Славься, царь Николае!
Славься, славься, русский царь!
Божиим избранникам –
Вечная победа!
И гимн русского народа « Боже, царя храни!», которым венчался несколько дней назад созданный нами гимн двум царям, вдруг запел весь класс. Все поднялись со своих мест. И громом среди ясного неба для демократических властей и воинств прогремел гром победы русского духа, живущего в детских сердцах.
- Боже, царя храни!
Сильный, Державный,-
Царствуй на славу, на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, царя, царя храни!
Храни!
Храни!
Храни!
Слава царю!
И тут я поняла, что все мои сомнения в отношении детей были напрасны и что именно им – этим молодым ребятам придётся защищать родину, отстаивать право на существование России, пренебрегая своей жизнью, как чем-то второстепенным, и, возможно, что именно они – эти простые дети простых родителей, обычных русских людей, - именно они станут опорой Русской Державы.
После встречи с детьми нас пригласили в морской музей. Множество экспонатов было с любовью собрано там. Это и царские награды, и морские мундиры, модели кораблей. Как бы порадовался Фёдор Фёдорович Ушаков, если бы увидел такое!
Наконец мы подошли к стеклянной витрине, за которой находились совершенно удивительные вещи. Там были привезённые из разных морей засушенные зверюги – красные огромные крабы, морские ежи и всякая прочая живность.
Конечно, больше всего нам понравились крабы. Тем более, что буквально за пару дней до этого я видела их во сне. Тогда я шла по зелёному полю, покрытому водой по низинам. Там мне приходилось идти в воде по колено, среди мокрой травы и по мягкой податливой болотной жиже. Выдернув ноги из очередной такой ямы, я вдруг с ужасом увидела прилепившихся словно присосками к моим ногам двух огромных красных крабов. Они буквально обнимали мои ноги, обвив их кошмарными своими лапами, так, что я не могла двигаться. Когда же я попыталась их отодрать от себя, они сорвали мне кожу вместе с мышцами. Видно было, как они перебирают своими жвалами, пожирая моё тело. Если бы я не проснулась тогда во-время, неизвестно, чем бы закончилось дело.
Но теперь я крабов не боялась. Да и вообще. Ничего больше не боялась. Потому что семя доброе брошено в благодатную почву и рано или поздно оно даст свои всходы.
Так проходят детские страхи.
РАДУЖНАЯ КОРОВА.
Больше всего я любила разукрашивать в букваре коров. Их там было очень много. Про них были, наверное, написаны замечательные истории, но мне их никто не читал. И они смотрели на меня дружелюбными своими добрыми глазищами и пытались что-то мне сказать. Понимая, что это им трудно, я сама придумывала истории и разговаривала с ними, когда держала в руках цветные карандаши.
Тогда разводы на их боках превращались в радуги и я им объясняла, что так очень даже красиво и радостно. Папа задумчиво смотрел на мои художества и молчал. Он всё время был очень грустным. Наверное, болело сердце. Это я, даже маленькая, понимала - то, что болит в груди сердце.А потом я совсем затосковала и стала умирать. Я лежала в кроватке и ничего больше не хотела. Папа пытался положить возле меня букварь с весёлыми радужными коровами, но мне было не до них.Я смотрела в потолок и просто молчала. Его жена пыталась поить меня вкусным какао, но я отодвигала чашку и снова молчала.
Утром папа не выдержал. Он заплакал, схватил меня в охапку, одел в пальтишко и пошёл со мной на улицу. Они понесли меня на полянку возле железной дороги, которая проходила недалеко от дома. И там папа посадил меня на одеялко. Я долго сидела и смотрела на поезда. А потом тихонько встала, потому что увидела в ложбинке цветочки. Когда я собрала маленький букетик, силы снова вернулись ко мне, потому что цветочки со мною разговаривали и утешали меня в чём-то.
Милые цветочки, спасибо вам. Вот я и живу так долго, потому что вы меня тогда спасли своей красотой.
СПОЙ, СИРОТКА, ПО-ИСПАНСКИ ПРО ЛЮБОВЬ.
В нашем доме крутились кубинские пластинки. Проигрыватель был очень модный на те времена. Такой прямоугольный ящик с золотыми нитями на динамиках.
До сих пор в ушах звучит « Пепито ми корасон…», «… ту амор», « Соло ту» и всякие другие песни.
Я включала шарманку и уходила в другой мир. Пели сильными чистыми голосами какие-то незнакомые люди где-то далеко. Но мне казалось, что я прогуливаюсь по Малекону, так, кажется, называлась набережная в Гаване, ем апельсины и бананы, пью кокосовое молоко и тащу ещё по меньшей мере пяток ананасов в авоське. Они тяжелые. Много не унести – успокаиваю я свои гастрономические аппетиты.
Потом я иду на пляж. Там много людей. Все дети играют в мяч.
- Ребята, примите меня играть с вами, - прошу я и они улыбаются мне и зовут – иди к нам. Мячик лёгкий, звонкий и раскрашен, как мир. Я как стукну по нему – он чуть не улетел в воду!
- Наверное, переела фруктов, - объясняю я свои ужасающей силы удары. Они смеются и тоже здорово лупят по мячу. Нам очень весело и мы разговариваем на одном языке.
Вдруг пляж загудел на много голосов. Мы обернулись и увидели, что двое пловцов несут необыкновенные вещи. У одного в руках была здоровущая розовая раковина. Он давал всем по очереди послушать звуки, спрятанные внутри.
- Дайте и мне, пожалуйста, послушать, - вежливо обратилась я к нему. Он приложил раковину к моему уху и мне показалось, что вся моя голова может влезть в неё – такая она была! Там шумел океан. И я решила, что это богатырь Святогор так дышит во сне.
Раковина была тяжёлая и удержать сама я её не могла. Да и желающих было много.
- Порфабор, - пискнула я и дяденька засмеялся.
- Сеньорита вежливая.
- Да, только я не знаю, спасибо это или пожалуйста, - пробормотала я себе под нос и побежала смотреть улов другого кубинца.
Он поймал акулу. Она была небольшая, но зубастая. Тут я вспомнила, как Розетта плавала в океане и мне стало смешно. Я стала рассказывать об этом второму дяденьке. Он внимательно слушал, а потом расхохотался. Весь пляж вместе с ним смеялся долго и заразительно, а я таращилась на них и не понимала, в чём же дело.
- Понимаете, она поплыла на небольшой островок, а оттуда побоялась вернуться, потому что испугалась, что надо проплывать над бездной. А там ведь могут быть акулы! –объясняла я с жаром. Но при последних моих словах новый взрыв хохота потряс весь пляж.
- Да что ж это такое? Что вы смеётесь? – искренне удивилась я,хотя мне тоже стало ужасно смешно и я залилась радостным смехом. Представляю, что Розетта так и осталась бы навечно на том самом островке и никогда бы с него не вернулась!
- Сеньорита, акула по-испански означает нижнюю заднюю часть тела, - вдруг пояснил мне какой-то мужчина в чёрных очках, белой панамке и цветных шортах. И снова зашёлся в здоровом хохоте.
Теперь мы смеялись все – и я в том числе.
Кто-то включил транзистор и зазвучала горячая музыка. Я с удивлением осмотрелась по сторонам. Все танцевали. И до того удивительны были движения, так непривычны. Люди сгибали в локтях руки и крутили сжатые кулаки то по часовой стрелке, то против. При этом они переступали ногами мелко-мелко и получалось, что нижняя часть тела тоже крутится, но только более умеренно. Было здорово и
