Как одену портупею. Книга рассказов

морозное утро с парком и скрипом снега . До рассвета еще было далеко , кое – где тускло горели фонари , освещая сонную улицу и первых полусонных прохожих , спешащих на транспорт . Сан Саныч благополучно добрался на трамвайчике до работы , когда еще никого не было , коридоры были пусты ,казались вымершими . Здание погрузилось в тишину и лишь в вестибюле грязной шваброй баба Дуся замывала пол . Сан Саныч из вежливости поинтересовался о здоровье . Услышав , что все слава богу , заговорил о погоде . Оба с бабой Дусей пришли к единому мнению , что погода стоит хорошая , а день будет сегодня солнечный и слегка морозный .
  Суд для Сан Саныча начинался с кабинета . Кабинет – это его прибежище , даже больше - пристань ,-это его отдушина , глоток свежего воздуха и абсолютная свобода . Здесь нет сварливой , властолюбивой и ничтожной жены , здесь он полный хозяин , вершитель судеб , здесь он судья , облеченный властью , наделенный законом отправлять правосудие , каждому по заслугам , что заслужил . Здесь он решает , кого карать , кого миловать , чаще карать , совсем реже миловать .
  Здесь нет никого над ним выше , только закон и только закон . Здесь он бог и царь в одном лице , он властелин судьбы , вершитель мира . В судебное заседание вводит суровый конвой людей в наручниках , выводит осужденных , пришибленных тяжестью и суровостью наказания . Отсюда о , счастливчики , выходили люди радостные и счастливые , что удалось таки избежать тюряги . Соврали , обманули , пригрозили или подкупили свидетелей , обвели судью вокруг пальца ,-повезло . Адвокат оказался на высоте и судья снизошол до земной сути , благодушный ,-вынес слишком мягкий приговор . Здесь варились и переваривались сотни жилищных , семейных и прочих дел . Эти стены слышали блестящие и красноречивые речи прокуроров и слащавые речи адвокатов . Первые ратовали за суровость наказания , превращая жалких людишек в извергов и изуверов , достойных только одной суровой участи ,-строгого наказания .Для них люди так : отбросы общества , мусор . Вторые превращали этого жалкого человечка в ягнеца , в идола , на которого надо молиться , таким место только на доске почета или на постаменте , а если еще слащавее в музей под стекло хранить , как бесценную реликвию . Судья выбирал золотую середину и , как правило ,-эта золотая середина перевешивала чашу весов в сторону государственного обвинения .
  Сан Саныч уважал чистоту стола , где кроме пенала с карандашами и ручками ничего не было . Стол с зеленым сукном деревянной резьбой Сан Саныч обнаружил случайно в подвале суда , заваленного старой развалившейся мебелью и всякой разной рухлядью . Приведя стол в порядок , он достал из сейфа назначенные на день дела , разложил пустые бланки приговоров и по привычке начал затачивать лезвием карандаши . Собственно говоря , с заточки карандашей начинался его рабочий день . Это своего рода ритуал . Это надо видеть , это надо прочувствовать  . Прочь , куда – то уходило , воспоминание о ворчащей жене , об испорченном настроении  . Наверное в это утро встал не с той ноги . Лицо становилось сосредоточенным и задумчивым . С утра Сан Саныч любил гонять чай . Это был своего рода тоже ритуал . Чайник вскипел , пуская облачко пара . Чай заваривался крепко накрепко . Пока заваривался чай , выподая в осадок , Сан Саныч подходил к окну ,раскачиваясь с пяток на носки , пытаясь разглядеть улицу . Стекла были покрыты сплошным зимним узором и кроме отблеска фонарей на них ничего не отражалось .
  Поглащая чай , Сан Саныч на короткое время предавался мечтаниям . Грезил о предстоящем лете , отпуске , Черном море с пляжами и о знойных женщинах . Чай бодрил и давал толчок хорошему настроению , заряд на весь рабочий день . В закутке за книгами , как шаловливый ученик , Сан Саныч прятал сигару, по случаю подаренную ему кем – то из своих знакомых . Сигара дымила , воняла , обвалакивая кабинет приятным ароматом Гаванской сигары .
  Постепенно здание начинало оживать , стучали двери , раздавался шум в коридоре , скрип стульев , выдвигаемых ящиков . Канцелярия заполнялась молодыми секретарями . Секретари переговаривались , делясь своими секретами и последними новостями . Коридоры набились свидетелями , потерпевшими и прочими посетителями .
  Начинался рабочий день . В дверь заглянула секретарь Танюшка , вечно растрепанная , несобранная и , как всегда приходящая на работу с опозданием . Чистыми ясными глазами смотрела на Сан Саныча , как бы говоря , а собственно говоря что произошло , ну что тут такого , ну опоздала – с кем не бывает , а всю правду все равно не скажу .
  Сан Саныч посмотрел на часы , покачал головой .
  Танюшка , не моргнув глазом , стала оправдываться , трамваи Сан Саныч остановились , не могла добраться , пришлось идти пешком .
  Сан Саныч махнул рукой , знаю я твои трамваи , иди проверь явку , собирай людей и узнай , доставил конвой арестованных , да не забудь известить прокурора .
  Сан Саныч в душе добряк к секретарю относился беззлобно , журил по отцовски , но понимая ее молодость и ценя в ней , несмотря на внешнюю растрепанность и несобранность , усердие , трудолюбие , дар делопроизводителя , прощал все , даже вранье .
  Опять с мальчиками всю ночь гуляла .
  Танюшка повернулась на одной ноге , с хитринкой в уголках губ кокетливо ответила , что вы Сан Саныч такое говорите , у меня на это даже времени нет .
  На что , на что , а на это ты время всегда найдешь , Сан Саныч погрозил пальцем , а на работу опаздывать нельзя . Иди собирай людей . Надо выходить в процесс .
  Конвой завел арестованного , посадил за барьер , снял наручники . Рассевшись по обе стороны барьера конвой , как по команде , надвинул форменные шапки на глаза , вытянув ноги и тут же впал в дрему . Можно и подремать . Конвой спит , суд идет .
  Арестованный молча сел , достал из кармана тетрадку с записями в косую линейку , разложил на скамье , положив руки на барьер бросил косой и наглый взгляд в публику , ну что в натуре , какого хрена притащились , клоуна строить . Кривая усмешка  блуждала на губах , бараны , овцы .
  Судья сгреб со стола уголовное дело , засунув под мышку и направился к выходу . На пороге нос к носу столкнулся с постоянным посетителем евреем Файбушевичем . Файбушевич напирал пузом , заполняя дверной проем и судье пришлось ретироваться . Ви знаете , Файбушевич отставил ногу в сторону опершись на трость , я вами нидоволен .Файбушевич приходил как всегда не вовремя и как всегда с одним и тем же вопросом , когда будут рассматривать касаемого его дело . А дельце было архи прескверное . В продуктовом магазине в очереди за чайной колбасой на почве ссоры по принципиально национальному вопросу об евреях , кто из них настоящий еврей , консенсус не был найден . Спор разрешился глупо и дико , Файбушевича палкой по морде огрел еврей Форсман . Очередь возмутилась , не дело выяснять отношения мордобитием , но никак не отреагировала . Раз дали по балде значит за дело . Ссора была , но мы ничегошеньки не слышали и ничего не видели , нас это не касается . Толпа ломилась на прилавок за чайной колбасой . В свидетели мы не пойдем , уж извините . Файбушевич безнадежно смотрел на толпу , помогите , засвидетельствуйте , не за что по морде надавали , избили человека . Шнобельу Файбушевича посинел от обиды , ранка была небольшая , кровоточила , каплями скатываясь по небритой морде . Толпа отвернулась , изучая на витрине единственный ценник молочной колбасы . Колбаса выдавалась по талонам по триста грамм на рыло .
  И все же нашелся свидетель . выступив вперед , я свидетельствую , я все видел и слышал , зовут меня Моисей , на меня можно положиться , я готов вам помочь .
  Файбушевич затеял нешуточное дело , обвинив Форсмана в нанесении телесных повреждений и оскорблении его национального достоинства . Сан Саныч тянул время , убеждая , что бы стороны примирились , решили это дело миром и разошлись , но Файбушевич был настойчив , упрям , как осел и на примирение не шел , мни ни важно , как его накажут . мни важно , чтобы  он признал свою ошибку и извинился .
  Форсман гнул свое , он меня оскорбил . как честного еврея и за это получил , что называется по мордасам , ехидно смотрел на Файбушевича , извинений не будет , не дождетесь . Вы мерзкий и противный еврей , тыкал он в грудь Файбушевича палкой .
  Файбушевич огрызался , ви хуже самого грязного араба , ви даже не еврей , губа у него начинала дрожать  . Сжимая трость , он размахивал ею перед лицом Форсмана , цидя сквозь зубы , ух , ты бы мне на фронте попался .
  Ссора приобретала национальный оттенок  , могла перерасти в мордобитие без всякой национальности . Сан Саныч вызывал конвой . Конвой бесцеремонно хватал обеих за шиворот и выставлял за двери на улицу .
  Вы что хотите , я занят , у меня сейчас процесс , так что прошу очистить кабинет . Сан Саныч встал ,давая понять , что разговор закончен . Приходите в приемные дни , а сейчас прошу вон .
  Файбушевич не унимался , нет ви выслушайте  меня, он достал из кармана тоненькую книжечку , вот здесь про нас евреев все сказано с Рождества Христова .
  Меня этот вопрос не интересует , освободите кабинет .
  Нет ви меня выслушайте , Файбушевич стоял на своем , ви понимаете у меня тяжело больна жена , я сам вись больной . Файбушевич направился к выходу , взялся за ручку двери , я так не оставлю , я буду жаловаться .
  Оставьте меня в покое , Сан Саныч взорвался , вон , пошел на х.. со своими болячками .
  В этот момент дверь отворилась и на пороге появился прокурор Козулин с папкой бумаг под мышкой . Воцарилась пауза . Файбушевич на какой – то миг оцепенел , выпучив глаза , что , что ви сказали , перевел взгляд на прокурора , ви что – нибудь слышали .
  Сан Саныч  невозмутимо ответил , я сказал , идите домой .
  Файбушевич поднял глаза в потолок , не могут же в этом храме правосудия сказать нехорошее . Неужели я ослышался , где мои уши  . Файбушевич повторил вопрос , обращаясь к прокурору , ви что – нибудь подобное слышали .
  Прокурор отрицательно замотал головой , подобное нет никогда не слышал . Вы наверное ослышались .
  Надо же , Файбушевич удивленно моргал глазами , вышел в коридор , ушам своим не верю . Может мни померешилось . Храм правосудия и надо же такое богохульство .
  Встать , суд идет . Сан Саныч в сопровождении двух заседательниц прошествовал за председательское кресло . Настроение было испорчено напрочь , дома жена стерва , еврей стервец , не все слава богу . Прошу садиться . Рассматривается уголовное дело по обвинению Горюнца по статье сто сорок четвертой , части четвертой уголовного кодекса  РСФСР . Устанавливается личность подсудимого . Личность Горюнца была впечатляющей ,-он никогда не работал , не имел ни одного стажа работы , потому , что не хотел , считал это занятие – за падло . Ни жены , ни семьи , как говорится ни кола , ни двора , зато насчет судимостей полный перебор . Сколько он себя помнит , вся жизнь прошла в тюряге – кражи , грабежи , разбои .
   Обьявляется состав суда . У кого какие будут отводы . Отводов нет . Какие будут ходатайства .
  Горюнец вдруг засуетился , засовывая тетрадку то в один карман , то в другой и , как честный пионер , поднял руку , у меня гражданин судья будет ходатайство .
  Сан Саныч поднял глаза , слушаю вас .
  Я хочу , что бы