Не пей, Иванушка! Козленочком станешь! (Разговор о революциях)

стремительно скатывалась в гедо-низм. За собой она увлекла и Россию. Смерть цивилизаций – дело не бы-строе, плоды появились не сразу. Но дикие по своей жестокости гонения на Церковь в первой половине двадцатого века – это следствие того, что в конце своего существования Российская Империя по сути отказалась от православ-ного христианства. Это проявилось, в основном, не в государственных зако-нах. Это проявилось в сердцах обычных граждан.
- Стоп! – скажешь ты, читатель. – А зачем нам такая хрупкая цивилиза-ция? Что ж ее – все время от сползания в гедонистическую защищать?
Да, все время. Но, ведь защищаем мы свое тело от замерзания зимой, правда? Всю зиму носим теплую одежду, дома отапливаем. И – ничего, жи-вы!
Все цивилизации хрупки, читатель. И гедонистическая цивилизация хрупка, просто хрупка по-другому. Вот как ее революции трусят!
Скажу больше – гедонистические цивилизации несут зерно самоунич-тожения внутри себя. Они обречены на смерть даже без революций, войн, гладов и моров. Правда, смерть эта не быстрая. Но – верная.


15. Когда-то мне приходилось слышать одну историю о Дмитрии Ива-новиче Менделееве, создателе знаменитой периодической системы химиче-ских элементов. К сожалению, я не помню, когда и где это слышал, поэтому передаю суть истории по памяти.
Великий ученый был не только химиком. Он очень любил Россию, и многое делал для ее процветания.  Однажды он подсчитал, каково будет ко-личество населения России через сто лет (то есть где-то в наше время). Вели-кий ученый учел все – войны, эпидемии, территориальные потери.
У него получилось не меньше, чем полмиллиарда человек. Скажите – сейчас в России такое количество населения? Нет. Официальные данные – около 150 миллионов человек. Однако, скажем, историк Андрей Фурсов счи-тает эту цифру завышенной, и называет другую – около 90 миллионов. Я, ра-зумеется, не знаю, кто прав – сам не считал. Но даже если правы официаль-ные источники, это все равно не похоже на полмиллиарда, правда? Да, если Россия сохранит за собой Крым, количество населения немного увеличится. Добавятся и граждане других частей Украины. Они уже сейчас бегут кто ку-да, не дожидаясь, чем тут дело кончится, и не желая испытывать на себе все «радости» революционных и военных лет. Лично мне уже сейчас известны случаи переезда во Францию, Канаду и Россию. Подозреваю, что именно Россию на роль «второй Родины» выберут многие.  
Но даже вместе с этими людьми полмиллиарда не получится никак! В чем же просчитался великий Менделеев?
Ему, жившему в царской России, и в голову не могло прийти, что спус-тя сто лет средняя российская семья в самые благополучные времена будет производить на свет одно дитя. Реже – два.
Как странно получается! Вроде бы каждый отдельный гедонист по-требляет больше всяких приятных вкусностей, чем каждый отдельный чело-век сотериологической цивилизации. Но нацию, страну это убивает!
Ты, читатель, быть может, думаешь, что сокращение рождаемости – это только проблема русского народа? Ничуть. Это проблема всех, ранее христи-анских, народов, соскользнувших в гедонизм.
Еще раз предоставим слово Джорджу Оруэллу. Вот что он написал в эс-се «Англичане» в 40-х годах двадцатого века:
«Общая тенденция к снижению рождаемости сохраняется... В извест-ной степени верно, что современные англичане заводят маленькие семьи именно из любви к детям. Они считают нечестным произвести ребенка на этот свет, если не имеют абсолютной уверенности, что сумеют обеспечить его на уровне не худшем, чем их собственный. Последние пятьдесят лет иметь большую семью означало, что дети будут хуже других одеты и на-кормлены, обделены вниманием и вынуждены раньше других пойти рабо-тать. Это касалось всех, кроме самых богатых или безработных. Несомненно, сокращение количества детей отчасти объясняется растущей притягательно-стью конкурирующих с ними автомобилей и радиоприемников, но истинной причиной служит чисто английское сочетание снобизма и альтруизма.
Прежде всего, необходимо выровнять ситуацию экономически, но не-обходим и перелом во взглядах. Слишком естественным стало казаться в Англии последних тридцати лет, что жильцам с детьми не сдаются квартиры, что парки и скверы обносятся оградами, за которые запрещается вход с деть-ми, что аборты, формально запрещенные законом, воспринимаются как мел-кие грешки и что коммерческая реклама ставит основной целью пропаганду «весёлой жизни» и вечной молодости. Даже раздуваемый прессой культ жи-вотных и тот, видимо, внес свою лепту в сокращение рождаемости. Да и вла-сти до самого недавнего времени не придавали этой проблеме серьезного значения. Сегодня в Британии на полтора миллиона меньше детей, чем в 1914 году, и на полтора миллиона больше собак. Но и сейчас, проектируя ти-повой блочный дом, государство предусматривает в нем лишь две спальни, отводя место в лучшем случае для двоих детей».
Ну, как – похоже на ситуацию в современной России? По-моему – да! Есть, правда, некоторые отличия – аборты в России законом не запрещены, абортарии процветают.
Даже «отмазки» у современных русских такие же, как и у английских современников Оруэлла!
«Они считают нечестным произвести ребенка на этот свет, если не имеют абсолютной уверенности, что сумеют обеспечить его на уровне не худшем, чем их собственный»!
Какая глупость, право слово!
Во-первых, ни один человек на свете не знает, что принесет ему зав-трашний день. Даже глава клана Ротшильдов не может быть «абсолютно уве-рен» в том, что его дети не будут голодать! Российские князья, изгнанные из России после революции 1917 года и умиравшие в нищете в сточных канавах Парижа, могли бы многое об этом поведать! С другой стороны, и бедняк ни в чем не может быть «абсолютно уверен». История Александра Меньшикова или царя Давида дает основание для вывода – коль будет воля Божья, изме-нения могут произойти и в иную сторону!
А во-вторых, даже если человек живет беднее, чем жил его отец – что в этом нечестного?! Жить лучше, чем не жить! Я живу беднее, чем мой отец в таком же возрасте, ну, и что с того?! Да, меньше ем мяса, сам строю свой дом (много лет, потихоньку), рабочий день у меня дольше  – ну и что? Я вовсе не жалею, что живу!  
Солнце светит одинаково для богача и для бедняка. И дождь одинаков. И ласковые руки матери не измеришь в деньгах. И первая любовь бывает и у тех, чей кошелек пуст. А главное – любовь Божья изливается и на богатого и на бедного. Да, по разному. Но – изливается! Я не богач, но я это знаю! В общем, «отмазки» на тему «как же мы его поднимем на ноги, да чем мы его кормить будем» - это «пустой треп», хоть у англичан, хоть у русских!
Стоп! – скажет читатель. Ты сам-то имеешь право так говорить? У тебя самого сколько детей?!
Отвечаю – больше трех. Так что я зову людей на ту дорогу, по которой иду сам.
Но – продолжим. Вот в чем я согласен с Оруэллом, так это в том, что для преодоления спада рождаемости «необходим и перелом во взглядах».
Вот только уточню – пока Россия остается в рамках гедонистической цивилизации, перелом во взглядах на деторождение невозможен!
Многодетность невозможна без самоотверженности. Дело не только в деньгах, их на самом деле не так уж много и надо. Дело в том, что дети тре-буют внимания. Оруэлл назвал конкурентами детей «автомобили и радиопри-емники», а я еще назову лень и изнеженность. Любой человек понимает, что иметь большую семью - значит вставать ночами, когда дети болеют. И помо-гать им делать школьные уроки. И гораздо чаще стирать. И чаще убирать в доме. И ходить с ними на прогулки. И много еще чего. Короче – время на «посидеть с друзьями за пивом», «сходить с подругами по магазинам», «по-валяться у телевизора» - не остается. Или – почти не остается.
Отсюда вывод – усилия государства по поддержке многодетных семей прекрасны и важны, но они не решат проблемы. Государственная помощь не убедит гедонистов пожертвовать своим гедонизмом даже ради собственных детей! С этими деньгам легче купить еду, но я слабо представляю себе госу-дарство, которое могло бы давать многодетным семьям столько, чтобы те могли бы нанимать уборщицу и няню! А ведь иначе по уровню потребления с бездетными или малодетными никак не выравняться!
А вот люди, которые живут по законам сотериологической цивилиза-ции уже сейчас, имеют большие семьи и будут их иметь, даже если государ-ство не будет помогать вовсе. В Днепропетровске – это семьи воцерковлен-ных православных христиан, а так же протестантов – баптистов и пятидесят-ников. Может, есть и другие, но я с ними не знаком.
Зачем такие люди заводят большие семьи? Ответ очевиден – потому, что есть такая заповедь Господа. Более того – заповедь о деторождении есть первая заповедь, которую дал Бог человеку. Еще тому, безгрешному, в Эдем-ском саду.
«И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». (Быт. 1, 28).
Потом было грехопадение, и наступили многие, многие века жизни лю-дей вне рая. Но эта заповедь не была отменена никогда! Библия – толстенная книга, охватывающая века, а отношение к детям на всех страницах одинако-вое. Дети – благо, бездетность – горе, а иногда и просто позор. Лишь однаж-ды упоминается о примитивном способе контрацепции, и то – в строго нега-тивном ключе (Быт. 38, 9-10)...
Вот, собственно, и вся причина – у людей, жаждущих Неба, другой взгляд на смысл жизни, и потому – другой взгляд на деторождение. И «вы-равнивать ситуацию экономически» (о чем говорит Оруэлл) – то есть делать так, чтобы с рождением каждого следующего ребенка семья становилась только богаче, конечно здорово, но вовсе не столь важно! У меня есть одно-классник, этнический немец, который много лет живет в Германии. У него ситуация в экономическом плане о-го-го как выровненная! Можно футболь-ную команду прокормить. Но детей – всего двое. Гедонисты – не плодовитый народ!
Пока Европа (вся Европа – с Украиной и Россией включительно) была христианской, серьезных  демографических проблем не возникало. Да – были эпидемии и войны, люди гибли, но рождалось много детей и количество жи-телей быстро восстанавливалось. Тогда никому и в голову не мог прийти та-кой кошмар – войны нет, эпидемии нет, еды полные холодильники, и детей – нет. Их просто не рожают. Не хотят...
Ну, и аборты... На мой взгляд, хуже этого человечество ничего не вы-творяло, и не вытворяет.
Да, конечно – бывают аборты неизбежные. К примеру – при внематоч-ной беременности, когда растущий не там где надо ребеночек просто разо-рвет маточную трубу – и сам не родится, и мать убьет. Но количество абортов по медицинским показаниям – около 10%. То есть 90 % малышей мамы уби-ли просто потому, что им так захотелось.
Прочти это отдельно, по словам, чтобы прочувствовать, читатель.
Мать. Убивает. Своего. Собственного. Ребенка. Просто. Потому. Что. Ей. Так. Захотелось. Причем. С полного. Одобрения. Папаши. И. Го-сударства.
На самом деле это – кошмар. Собственно, я другое слово хотел напи-сать, но его в печать не пропустят.
Одно скажу – я не знаю, сколько Бог будет еще терпеть нас такими. Но если завтра по России, Украине, Европе, США прокатится какая-то новая чу-ма, не нужно вопить, глядя в небо: «За что? Мы же не делали ничего