видел забрал у него всё: родину близких друзей, любимую девушку. А сколько он скитался по свету? Бродил голодный по полям и дремучим лесам, переплывал бурлящие реки, провожал глазами стаи диких волков. Он почти отчаялся и готов был повернуть назад. Однако, встретил пусть и не добрых людей, но вселивших в него искру надежды.
- И, когда вы отплываете?- поинтересовался Микула.
- Может быть завтра, или послезавтра. Ждём попутного ветра приятель, а заодно проводим ревизию хранящегося в трюмах рома,- произнёс капитан.
При слове ром, горло капитана как-то неожиданно для него самого резко пересохло. И не в силах бороться с искушением зелёного змия, он подошел к столу, выхватил из рук Хлодвига слегка опустевшую бутылку и пригубил пару глотков.
- Вот это вещь парень,- обратился он к Микуле и добавил,- Кстати, познакомься с моей командой. С Хлодвигом ты уже знаком.
- А то,- произнёс Хлодвиг подняв лицо из тарелки с закуской.
- Спи малыш. Идём дальше. Этот парень в полосатой рубахе не кто иной, как Гульфрик. Мы зовём его Гуля, на что он жутко обижается. В Латландии местная знаменитость. Какой-то парень обозвал его носатым, Гуля не стерпел и сделал несколько лишних дырок в трепле.
- Да, уж,- буркнул Микула.
- Всё чёртов ром. Выпьешь пару бутылок и пиши пропало,- произнёс капитан.
- В наших краях пьют редко и то по праздникам,- поделился своими соображениями Микула.
- Нахождение на «Арабеле» уже праздник. Кстати о праздниках. Взгляни на эту сладкую парочку,- сказал капитан и указал на двух крепких моряков.
Всмотревшись в их лица, Микула слегка смутился. Они были абсолютно одинаковыми. Оба с короткими волосами, острыми носами и карими глазами. Если бы не шрам, красовавшийся на щеке одного из них, он бы в жизни не догадался кто есть кто.
- Это Дрог и Крог, братья близнецы. Устраивают праздники на корабле чуть ли не каждый день. Давно бы выгнал паршивцев, но в бою они незаменимы.
- Здорово парни,- поприветствовал их Микула.
В ответ на приветствие, брат со шрамом, взял в руку жестяной кубок и смял его до размеров куриного яйца.
- Видел, какая силища,- произнёс капитан.
- Ещё бы. У меня аж поджилки затряслись,- ответил Микула.
- В таком случае, тебе лучше дружить с Соней. Эта наша единственная девушка в команде, в каком-то роде Амазонка,- представил капитан последнего члена команды.
Только сейчас Микула заметил за столом девушку лет двадцати. Она была на редкость симпатичной. Её русые волосы, плавно спускались на хрупкие плечи. Одетая в кожаные доспехи, она напоминала Микуле древних Амазонок. Хотя сам он лишь краем уха слышал об этом племени.
- Привет, красавчик,- кокетливо поприветствовала северянина девушка.
- Не советую с ней связываться паря. Чуть что не по её порвёт, как
щепку,- шепнул на ухо северянину капитан.
- Я Аленку люблю,- хмыкнул, как телок Микула.
- Ну тем хуже для тебя. А теперь пойдем к столу, больно уж жрать захотелось.
Так состоялось знакомство Микулы с будущей командой.
Глава 3
Последнее, что видела Алена в тот ужасный момент, было то, что Микулу ударили по голове, и он упал как убитый на траву. Если бы вы знали, что творилось в душе несчастной, ведь погиб ее милый и возлюбленный Микула, а ее дальнейшая судьба не известна вовсе. Хочу сказать, что Алена хоть и выглядела нежной и прекрасной девушкой, но постоять за себя могла. Но, к сожалению, от произошедшего горя, разум её ненавязчиво отправился в глубокий обморок. Придя в себя, она увидела то, что находится в походном шатре связанная по рукам и ногам, словно ягненок на продажу.
- Ох, что же произошло? Я совершенно не помню, как здесь очутилась. За стенами шатра шумели люди, раздавался звон оружия и гулкие крики. Где-то вдалеке кричала птица.
- Надо что-то делать, не могу же я так лежать. Оглядевшись вокруг, насколько позволяло положение, она увидела разбросанные в беспорядке вещи, кольчуги и наполненные мешки. Тусклый свет пробивающийся сквозь вход шатра не позволял увидеть многого. Неподалеку от неё тускло поблескивал забытый кем-то кинжал, но достать его было трудно. Осмотрев себя, пошевелив руками и ногами, она поняла, что связали её не сильно, видимо товар боялись попортить. Ну что делать, раз героев для спасения на горизонте не наблюдалось, то собственным спасением она занялась сама. Не буду говорить, как ей удалось завладеть заветным кинжалом, но перерезала верёвки она им ловко. Сколько же всего интересного было свалено в шатре, тут тебе и платья шелковые и кольца с каменьями дорогими, ей о таких только мечтать оставалось. А уж оружия сколько, папенька её делал такие мечи, что с соседних селений приходили покупать, а тут.… Признаться, её железки всегда больше привлекали, чем наряды, много времени она провела с папенькой в кузнице, наблюдая и зарисовывая его работу. Так дивно летят искры от железной болванки, и причудливо танцует огонь на стенах кузницы, что глаз не отвести. Но что-то она отвлеклась, надо было выбираться оттуда. И с хозяйским рвением она принялась раскапывать груды всевозможного тряпья набросанного вперемешку с оружием. После долгих поисков она нашла прекрасный меч и кинжал ему под стать, лук с гнутыми рогами и крепкой тетивой, да кольчугу мужскую, на неё в пору самую. Не долго думая, сбросила с себя платье, да натянула на себя одежду, жаль зеркала не было, посмотреть на себя. Мечом она обращалась не очень-то умело, хотя папенька обучил тому, что сам знал, а вот лук для девушки, что поварешка для умелой хозяйки, со ста шагов белке в глаз била. Нарядившись, она было собралась выйти из шатра, притворившись воином, но не тут-то было, видимо увлекшись, не услышала, как в шатре появился воин. Он суровым взглядом посмотрел на неё.
- И что ты тут делаешь, красна девица? – спросил он. Как от пут освободилась?
Испугалась она конечно, слов нет, но деться некуда, раз застал он её за побегом, то и выкручиваться придется. Притвориться слезливой и испуганной девицей уже не получится. А вот поговорить наравне, не как пленница бессловесная, а как добровольный человек попытаться можно.
- Да вот решила приодеться к приходу не любезных похитителей, что же вы со мной как со скотиной бессловесной обращаетесь, связали, украли, а объяснить, кто куда, да зачем, ума не хватило? Сказали бы куда, да к кому везете, по нраву бы пришелся, глядишь и добровольно пошла бы. Я что дура что ли от благ отказываться?
Воин, от неё таких слов видимо не ожидал, так вот и правду её Микулушка говорил, «Лучшая защита – это нападение». Пусть теперь покипят мозги его под шлемом железным, может, надумает чего, ей полезное. Ну прям таки стихами заговорила.
- Ты это, девонька - красавица, я что-то не понял, добровольно к Кощею идти хотела? – с удивлением спросил воин. А что же это Зелин сказал, что пленил тебя, да жениха твоего убил?
От слов этих сердце её птицей раненой дернулось, да плакать захотелось, аж глаза защипало. Но пришлось взять себя в руки, чтобы воин не увидел, что натворили слова его.
- Так проще себя героем выставить, чем сказать, что не объяснил ни чего, трофеем меня вздумал назвать! А что до жениха, так не жених он мне вовсе, так увалень деревенский, не за такого я замуж хотела. Просто нравился мне телок этот ухаживаниями неуклюжими.
Видимо её слова произвели на незнакомца впечатление, от удивления он сдвинул шлем на затылок.
- Убегать не будешь?
- Нет, конечно, я же не дура от счастья своего бежать, ты бы привел кого, кушать хочется, не грызть же мне, кольчуги, платьями заедая. Да и рассказал бы мне про жениха прекрасного, к которому везете, жуть как интересно.
Воин, снова почесав затылок, хмыкнул в густую бороду, строго поглядел на меня:
- Бежать не вздумай, поймаю, в сундук посажу, будешь всю дорогу в нем сидеть.
Алёна, конечно, не сильно испугалась, но мороз по лопаткам пробежал, решила не искать на свою голову лишних приключений и села ожидать дальнейшей участи.
Через некоторое время воин вернулся в сопровождении двух человек, один из них нес поднос с едой, вторым был Зелин. От его взгляда девушке стало как-то не по себе. Неудивительно, уж слишком много плохого он сделал.
- Ну, здравствуй птичка певчая, тут мне передали, что уж больно красиво ты поешь, неужели позабыла уже богатыря своего?- спросил Зелин.
- Да мы встретились с ним всего пару раз. Поговорил бы, объяснил, а там бы и согласилась я, невинного человека ни за что погубил, душегубец!
- Ох, и говорливая девка нам попалась, нет бы молчать в тряпочку, и ждать своей участи, так она еще и платье мужское обрядилась, оружие в руки взяла, твое дело еду готовить, да в постели ублажать. Неужто еще и обращаться с ним умеешь?- с усмешкой произнес Зелин.
- А если умею, то что? Побью тебя, дашь свободно по лагерю твоему ходить, да наравне со всеми общаться? Или побоишься девки сопливой?
- Смелая, как я посмотрю, ну что братцы, принимать вызов от бабы говорливой или связать заново и кляп в рот засунуть?- спросил Зелин у своих товарищей.
Воин, тот какой первый её нашел, толкнул его в плечо: - Да пусть попробует, ты, что её боишься?
- Ты Влад, думай что говоришь, чтобы я бабы боялся!
- Говори, птичка, на чем бороться будем! – грозно произнес Зелин.
Тут она со страху чуть в обморок не упала, а вдруг шутит, а вдруг не справится и посрамит науку папеньки. Аж коленки затряслись, на чем сражаться, на мечах - тяжеловат для её руки меч, а вот кинжал метнуть или из лука пострелять, попытаться можно.
- Ты, дорогой, время мне дай, с утра маковой росинки во рту не было, ноги от веревок ноют, садись, откушай со мной, приказ дай пусть мишени готовят. А ты, расскажи о женихе моем, интересно очень.
Зелин смутился немного, оглянулся на парней своих.
- Влад, скажи пусть мишени поставят, посмотрим, чего она стоит, баба болтливая, али нет,- распорядился Зелин и присел на мешок с вещами.
Влад рванул из шатра, только занавески колыхнулись. А парень, что еду принес, молчком поставил поднос на землю и так же молча, удалился.
На еду она набросилась, оголодавшим волчонком, так уж соблазнительно все выглядело. Краюха хлеба черного, да сала шматок огромный, а в кувшине вода, вином приправленная, в голову не била, а усталость снимала. Смотрела она на вражину, не ест ни чего, дай думает, угостить со стола хлебосольного, глядишь разговорчивее будет.
- Кушай гость дорогой, не побрезгуй, а то мысли не хорошие в голову лезут, никак отравы или сон-травы подмешал, чтобы под ногами не мешалась, да препятствий не чинила.
Зелин глянул на неё, как ушатом воды студеной окатил, но хлеба с салом все-таки взял, да вина в стакан налил. Зыркает на неё из-под бровей, да знай, жует себе молча.
- Что же ты, мил человек молчишь? Али говорить разучился? Или недостойна я речи обычной, только хулить меня можешь?- спросила она Зелина, а про себя подумала:- да чтобы ты подавился окаянный!
- Ты бы ела, да молчала, разговорчивая. Все беды от вас - баб, волос долог, да
