Микула и Кощей бессмертный

ум короток! Что ты узнать хотела о женихе своем будущем, спрашивай уж.
В голову её тут же полезли мысли пакостные, да слова неприличные, но решила уж говорить вежливо.
– Ты расскажи мне каков он, мил ли лицом, строен ли телом, млад или стар. Боязно так к незнакомому в жены идти, а глядишь, расскажешь мне, да полюблю заочно, хоть страх пройдет за судьбу свою.
- Кощей наш, всех царей царь, злата и серебра у него водится - не переводится. Кони длиногривые, да длинноногие по пастбищам бегают, слуг видимо-невидимо, да чертоги за неделю не обойдешь.
- Что же ты мне все про богатства сказываешь, о нем самом расскажи,- произнесла она с милой улыбкой.
- Царь наш, Кощей роду древнего, да старого. А каков он ни кто не сказывал, без шлема ратного не видел его ни кто, голосом грозен, да силой колдовской наделен.  Вот и все, что сказать могу, сама в скором времени увидишь.
Беседу их, больно уж интересную прервал Влад, вошел незаметно, да поклонился с уважением, жаль не мне, а Зелину.
– Готовы мишени, для стрел, да для кинжалов, мечи приготовлены, на чем сражаться изволите?
- Так что, птичка певчая, на чем рать держать будешь, выбирай - произнес Зелин.
Ох, дурна её головушка, ох бедовая, да зачем же она во все это ввязалась. Подумала она про себя, а вслух молвила:
- Меч для меня тяжел будет, а вот из лука пострелять, да кинжал метнуть, попробовать могу.
- Ну, так решено, поднимайся красавица, решила раз со мной состязаться, посмотрим на тебя, но учти, проиграешь, всю дорогу молчать будешь, в сундуке везти будем.
Подумала она, вздохнула про себя, деться не куда. Поднялась, крошки с колен стряхнула, взяла лук с колчаном стрел, да кинжал за пояс заткнула и пошла к выходу. За пологом шатра простирался огромный лагерь, костры горели,  мужики при оружие хмурые вокруг. Страшно аж жуть берет, смотрят косо, да плотоядно, «ой мамочки, куда же она попала?» Ну, раз уж сказала, биться будем, значит, слово свое держать придется, не очень-то ей хотелось всю дорогу в сундуке томиться, вдруг она дальней будет.
- Долго лагерем любоваться будешь красавица?- ехидно спросил Зелин.
- Нет, просто уж слишком часто вы мне все говорите о поездке в сундуке, вот хотела воздухом свежим вдоволь надышаться.
- А может ты, просто время тянешь, вместо борьбы, сама же говорила, ни кто тебя за язык не тянул?
- Да иду я, иду - проговорила я, а сама думаю: все-то ты знаешь паразит в шлеме.
Недалеко от шатра стояло несколько мишеней, расстояние вроде бы не большое, но все равно ей было боязно, вдруг рука дрогнет. Все тот же Вадим подошел к ним, подал луки и несколько стрел  каждому. Взяв в руки оружие, ей тут же стало легче, что сказать, хоть какая-то уверенность есть. Послушали, оружие в руки дали, а ведь могли запросто снова связать, да там где была и оставить. Первый выстрел был за Зелином, вот это силища, так тетиву натянул, что лук в его руках жалобно затрещал, но не сломался, хотя она этого страсть как желала. Попал, чуть-чуть до центра не хватило, может ветер помешал, а может самонадеянность его, стоит вон как индюк надутый. Ну что же, теперь её очередь на стрельбище выходить. Шагнула она к черте на земле чей-то ногой начерченной, вздохнула глубоко, дабы мысли ненужные в сторону откинуть, тетиву посмотрела - нет ли подвоха, какого и натянула лук. Тишина вокруг стояла неимоверная, они там, что за её спиной все разом дыханье затаили? Так и подмывала оглянуться, но рисковать не хотелось, а может постояла бы подольше, сами задохнулись, убегать не пришлось бы?
Тетива звенела натянутой струной, ветра почти не было, стрела точно по центру, два пальца отставить, тааак.… Один удар сердца и полетела родимая к мишени, словно не стрела вовсе, а душа её на родину спешащая. Тишина разорвалась яростными криками, она даже вздрогнула от неожиданности. Оглянулась на Зелина и поняла, что ехать ей не в сундуке, такое уж у него выражение на лице написано было, что словами не передать. Подбежал с мишенью мальчишка малой, несет, под весом ее прогибается, но ни одной стрелы с места не стронул. Зелинова стрела с черным оперением немного до цели не достала, а её же с белыми перьями точнехонько в центр угодила. Заговорили мужики все разом, такой галдеж подняли, как бабы базарные на рынке, друг друга перекричать пытались. Посмотрел Зелин, с Вадимом о чем- то пошептался, стрелы выдернул и говорит:
- Ну-ка, давай мишени на десять шагов дальше, чем прежде стояли!
Мальчишка шаги отсчитал, цель поставил и отбежал в сторону. Снова Зелин к черте подошел, лук натянул, мышцы буграми на руках надулись, миг, и стрела в мишени. Оглянулся на Алену, головой кивнул, молчит бирюком, глазами зыркает. Снова пошла она к черте, жестом привычным челку, отросшую с глаз убрала. И на выдохе стрелу свою пустила, куда полетела, смотреть не стала, боязно. Мальчишка подбежал, посмотрел на мишень и обратно к нам волочет, ежом пыхтит, пот со лба течет. И как прежде стрела с черным оперением до центра не достает, а её беленькая, беличьим хвостиком точнехонько в центре дрожит. Покраснел от гнева Зелин, да видно посчитал, что ругань при воинах своих устраивать, ниже его достоинства, только рыкнул тоном приказным, мальчишке послушному:
- Неси мишень сюда сейчас же!
Сжалось сердце её в предчувствие нехорошем, что же удумал тать бессовестный? Может, удумал за поражение свое выпороть девку при всем лагере, а ведь не заступится ни кто за рабыню  бессловесную. Зыркает на неё, стрелы выдернул, кивком головы отправил парня безвольного еще раз мишень ставить, глядит, а она еще дальше, чем прежде была. Тяжело попасть теперь будет, а что делать то? Смотрит на Алёну, лешим не кормленным, да загадочно так улыбается.
- А ну-ка, пташка говорливая, стрелять меткая, метни стрелу из моего лука, может порчу какую навела, али ворожбу тайную.
Ох, и насмешил, ворожбу, да порчу! Куда ей бездарной, до дел великих небесных, посмотрела на него, да молча лук в руки взяла. Показался он ей после лука стрелянного, камнем пудовым. Да делать нечего, раз уж решилась, так быть посему. А он же, зараза, её тростиночку взял, лук тетивой поющий, да без напряжения натянул тетиву и стрелу к цели пустил. Летит стрела, воздух со свистом рассекает, того и гляди мишень насквозь пробьет. Вот и её черед настал, тяжел лук незнакомый, да на любую вещь, есть слово доброе - волшебное, твердит про себя: « Ты лук тугой из древа крепкого слаженный, был его, стал мой, будь сильнее того, прежнего, ты стрелу пусти, против ветра и препятствий всех,  порази мишень, будешь мой, будешь лучше всех. Я тебя напою росой, тетиву в крови вымочу, огнем стрелы налью,   разберусь с твоей немочью». Выдохнула, словно в омут холодный с головой нырнула, тетивы нежно пальцами коснулась, и не глядя стрелу пустила. Летит стрела, как в молоке цель видна, долетит ли до цели…
Тишина звенящая уши резала, если промахнулась, так еще хуже будет, миг томления, несет мальчишка мишень к ногам Зелина, в три ручья с него пот течет, глаза на лоб вылезли, прям собака преданная, хозяину палку несет. Слитный вздох пронесся по лагерю лихоимцев, говор мужской повсюду, решилась она глаз один открыть, что бы взглянуть на судьбу свою - злодейку. Глядь, так стрела черная, белую стрелу прямо в середочке пронзила, да раскроила надвое, как топор умелого лесоруба.

Глава 4
Смеркалось. В небе светили яркие звёзды. Такие далёкие и вместе с тем яркие. Ветер понемногу стихал. Изредка он приносил бог знает откуда взявшийся собачий лай. Микулу эти взвизгивания совершенно не волновали. Он валялся на мягких тюках у правого борта «Арабелы» и тупо смотрел на чудесную картину. Ему хотелось хорошенько выспаться. Каждые пять минут он кивал носом, вздрагивал и снова открывал глаза. В его голове копошилось тысячу мыслей. Но более всего, волновала его судьба любимой девушки. Как она? Жива ли? Думает ли о Микуле, или быть может её взяли в жены силой. А, если думает и жива, то каким образом он отобьет её у Зелина. Этот тип, наверняка забыл о его существовании. Но, Микула был уверен, что обязательно напомнит о себе при их следующей встрече. Когда она только состоится? Шансов на это было мало. Пусть мир и круглый, но в нём существует множество преград в виде дворцов, водных рвов и сотен ратников, в том числе и из шайки Зелина.
«Ах, этот Зелин»- прошипел вслух Микула.
Отчасти он корил себя за своё ребячество. Не проиграй Микула бой с ним и всё было бы по другому. Он и Алена были бы вместе. Вдвоем бы они смогли что-нибудь придумать. Но он был один, причём в окружении непонятных типов. Весь день они пили ром, неоднократно пытаясь напоить его. Под вечер, пьяная компания гуляк, в очередной раз налила Микуле кубок с ромом, но получив жесткий ответ удалилась в трюм.
- Не спится парень,- вдруг раздался голос в темноте. 
- Кто это?- спросил Микула.
- Это я.
- И.
-А чёрт его знает. Вся команда надралась до чёртиков. Рома почти не осталось. А я решил проверить цело ли моё судно. Не чинит ли добрый гость каких козней.
- В смысле?
- В прямом. Я тебя не знаю, пить ты отказался. А это уже подозрительно. В наше время от халявной выпивки способен отказаться больной человек, либо тип задумавший плохое дело. Вот я и подумал, как бы наш северянин не спалил быстроходный корабль.
- А, как насчёт больного человека?
- Если ты больной человек, то я балерина. Такими ручищами, как у тебя можно запросто пробить дыру в трюме.
- Ну если только так,- с усмешкой произнес Микула.
- А вот смеяться над капитаном не надо. Не люблю этого,- произнёс капитан и загремел чем-то в кромешной тьме.
Через мгновение ока Микула лицезрел первое чудо в исполнение капитана. Каким-то неведомым образом ему удалось высечь искру, которая зажгла тоненькую палочку у него в руке. Её он поднёс к жестяной коробке с открытой стеклянной дверкой. Из самой коробочки торчала маслянистая ветошь. Капитан дотронулся до неё горящей палочкой и она мгновенно вспыхнула.
- Да будет свет,- торжественно произнёс капитан и осторожно поставил жестяную коробочку на деревянный бочонок.
Небольшое пространство вокруг озарилось тусклым светом. Микула увидел воочию капитана. Лицо его немного уставшее от дневного веселья загадочно смотрело на званного гостя.
- Ты призрака увидел?- спросил капитан.
- Ну не то, чтобы. Просто никогда в жизни не видел, чтобы огонь возникал подобным образом. Прям чудо какое-то
- О да. Я великий маг и волшебник. Могу творить, могу вытворять. А ещё у меня есть ром. Хочешь хлебнуть?
- Что-то не хочется,- сухо ответил Микула.
- Понятно. А я немного пригублю перед тем, как рассказать поучительную историю,- фыркнув произнёс капитан.
- Какую?
- Она касается нашего общего друга Кощея,- ответил капитан, стараясь говорить спокойно.
Микула понимал, что отделаться от навязчивого собеседника едва ли получится. Да и услышать что-то о Кощее будет не лишним. Кто знает, может именно в будущем эти сведения сыграют главную роль в их противостоянии.
Тем временем капитан продолжил повествование.
- Лет десять назад во время первого похода на северные земли в рядах Кощея служил один воин. Назовём его господином «Н». Много дорог они проехали верхом, совершали бесчисленные грехи и причиняли людям горе. Они не