в размере 4.1 млрд. гривен (примерно $ 1 млрд.) при ВВП Украины 130.442 млрд. гривен ($ 31.581 млрд.) [Невмержицкий, 2008].
Таким образом, уже к 2000 году Верховная Рада Украины, как высший законодательный орган государства, полностью дискредитировала себя. Представители законодательной власти не только сами перестали соблюдать законы Украины, но и способствовали тому, чтобы адаптировать правовое поле государства под коррупционные схема представителей власти.
Третья независимая ветвь государственной власти – судовая власть, к 2000 году также находилась под контролем Кучмы. Этим направлением занимался Виктор Медведчук. О масштабах коррупции судейского корпуса Украины можно судить по нескольким громким скандалам. В декабре 2008 года при получении 100 тыс. долларов взятки за принятие незаконного решения задержан председатель Львовского апелляционного административного суда Игорь Зварыч. В ходе обыска по месту жительства и в служебном кабинете судьи было изъято в общей сложности более 1.5 млн. долларов наличности [Сегодня, 2008]. 10 марта 2014 года украинский Национальный антикоррупционный портал «АНТИКОР» опубликовал фотографии украинских судей и часы, которые они носят на руках. Например, Судья Высшего хозяйственного суда Украины Александр Удовиченко носит часы Vacheron Constantin за 41,5 тыс. долларов (это стоимость однокомнатной квартиры в центре Киева); председатель Печерского райсуда Киева Владимир Колесниченко носит часы Breguet Classique за 23,7 тыс. долларов и т.д. [Сегодня, 2008].
Таким образом, уже к 2000 году Кучма создал идеальные условия для расцвета коррупции. Все три ветви государственной власти: законодательная, исполнительная и судейская находились в сфере его влияния. Кучма очень тонко разбирался в психологии людей: чиновники, политики, судьи и даже ведущие журналисты, оказывались уязвимыми и зависимыми от власти, когда их обременяли интересы собственного бизнеса. Кучма «помог» государственным служащим всех ветвей государственной власти стать бизнесменами (напрямую или через родственников и друзей), а потом через давление на бизнес стал манипулировать ими. Именно для этих целей Кучма создал разветвленную сеть контролирующих органов в Украине, которые обладали полномочиями закрыть даже самый преуспевающий бизнес. Контролировать законность ведения и развития бизнеса в Украине имели право не только налоговая инспекция и полиция, но и прокуратура, служба безопасности, санитарно-эпидемическая, пожарная инспекции, служба занятости населения и т.п. В общей сложности за годы президента Кучмы в Украине создали больше 25 контролирующих организаций, которые обладали правом не только проверять, но и влиять на развитие бизнеса.
В 1998 году Дима Ладев, которого в свое время приставил ко мне полковник Чикало, познакомил меня с процветающими харьковскими бизнесменами: Геннадием Кернесом и Михаилом Добкиным. С Димой мы уже давно стали партнерами по ряду направлений в бизнесе. Он всегда нацеливал меня на расширения нашего бизнеса, на получение больших доходов. Свои новые знакомства Дима пытался материализовать и сделать для себя и нас выгодными. В тот период времени Михаил Добкин как раз организовывал свою первую политическую компанию. Он баллотировался в Верховную Раду Украины. Мне предложили войти в его команду и заняться политикой. Однако на тот момент я заканчивал работу над кандидатской диссертацией, строил планы на научную карьеру, поэтому впервые в наших отношениях с Димой я отказался. Дима не понял мой отказ, потому что такой шанс, по его мнению, мало кому выпадает.
В последствии я никогда не жалел о своем решении. Геннадий Кернес и Михаил Добкин вскоре стали известными бизнесменами-политиками в Украине. При президентах Викторе Ющенко и Викторе Януковиче они курировали Харьковский регион. Кернес и Добкин помогли Диме сделать головокружительную карьеру в милиции. Дима по степени влияния не только быстро догнал своего бывшего начальника полковника Чикало, но и значительно его перегнал. Возможно, успехи моей научной карьеры им всем покажутся мизерными и смешными в сравнении с теми миллионными состояниями, которые они заработали в политике, и той властью, которую они имели в разный период истории Украины. Однако это мой выбор.
В 1999 году новые знакомства Димы Ладева позволили нам войти в рынок металлолома и занять в нем значительное место в масштабах Харьковского региона. Четыре года работы в этом бизнесе – это отдельная книга, в которой можно описать, как за считанные месяцы вырезались на металлолом заводы, которые в годы Советского Союза строились десятилетиями. Как за взятки мэры городов выдавали разрешения и в плавильные печи металлургических предприятий Донбасса уходили детские площадки, аттракционы, целые развлекательные парки со всех уголков Украины. Как государственные больницы, школы, учреждения списывали все, что только имело вес и ценность. Как председатели колхозов за несколько тысяч долларов взятки, подписывали бумаги, и резчики вырезали сельскохозяйственную технику, оросительные системы, металлические боксы, фермы. Во всем этом полулегальном уничтожении государственного имущества, которое накапливалось на территории Украины за 70 лет Советской власти, наш с Димой бизнес, занимал, возможно, одну тысячную часть. Однако если мы зарабатывали больше, чем могли потратить, то сколько зарабатывали те, кто санкционировал этот процесс уничтожения государственного имущества? Ведь весь этот процесс запустили сверху, и мы исполняли второстепенную роль в этом отлаженном механизме масштабного разворовывания государственного имущества.
После моего отказа заняться политической карьерой, мы встречались с Димой Ладевым все реже и реже. Я стал преподавать в университете, защитил диссертацию, переехал в Киев. Я практически перестал уделять внимание бизнесу, поэтому новые направления Дима стал передавать своим новым партнерам. Наши пути расходились, потому что вместе со своей новой командой: с Михаилом Добкиным и Геннадием Кернесом Дима рвался к вершинам власти и к тем миллионам, которые власть им гарантировала. В мире науки, который выбрал я, все было проще и прозаичней: в нем ценились только мои знания и весомость моих открытий. Деньги и власть в нем совершенно ничего не значили.
Дима Ладев любил приглашать меня в свои новые кабинеты. Когда он занимал очередную должность в милицейских структурах, его кабинеты становились просторнее и богаче. Новая украинская власть ничем не отличалась от старых советских номенклатурщиков: чем выше должность, тем просторнее кабинет и богаче его убранство. Дима словно показывал мне, от чего я отказался в жизни. Однако мне от сравнения становилось смешно, потому что в моей жизни происходило с точностью наоборот: я уехал со своего большого и просторного дома и выбирал помещения поменьше и поскромнее. В них мне лучше думалось и ничто не отвлекало от мыслей, постоянно генерируемых мозгом.
2.17 Школа жизни: как научиться давать взятку?
В Украине слово «взятка» в повседневный обиход входило сложно. Так и не вошло – слишком много в нем заключалось негатива и плохих ассоциаций. Слово «взятка» заменили другим словом – «благодарность». «Дать благодарность» и «отблагодарить» для любого украинца являлись синонимами словосочетания «дать взятку». Зато насколько звучит приятнее.
Украина с 1999 года прошла несколько этапов привыкания к коррупции:
1. Когда «благодарить» боялись;
2. Когда «благодарили», но боялись, что «благодарность» обидит человека;
3. Когда «благодарили», а вашу «благодарность» оценивали и могли торговаться;
4. Когда без «благодарности» невозможно было добиться ни одного положительного решения;
5. Когда чиновников настолько разбаловали «благодарностями», что они их брали, но ничего не делали.
К 2004 году «благодарности» вошли в повседневную жизнь украинцев. В любой государственной структуре существовали свои расценки. Каждая подпись чиновника стоила определенной «благодарности». Для сравнения, в 2004 году я под строительство небольшой гостиницы с ресторанчиком купил в поселке городского типа землю с полуразрушенной столярной мастерской примерно за 5 тыс. долларов. Сделка купли-продажи у нотариуса заняла два часа. Однако, чтобы переоформить землю и строение на себя я потратил больше шести месяцев и заплатил около 10 тыс. долларов взяток! В каждой инстанции меня принуждали платить за подпись начальника, за какие-то согласования, разрешения, справки. Если я отказывался платить, мои документы никто даже не рассматривал. Государственные чиновники брали взятки и улыбались. Пряча конверт с «благодарностью» в карман или рабочий стол, чиновник отвечал: «Нам тоже жить надо, у нас семья!».
Первые лица государства ежедневно с экранов телевизоров рапортовали о борьбе с коррупцией, о сокращении штата чиновников и количества проверяющих органов, о снижении заработной платы чиновникам. Украинские чиновники действительно получали мизерные зарплаты, часто ниже, чем рабочие на предприятии. На эти зарплаты невозможно прокормить семью. Однако почти никто из чиновников не жил на зарплату. Все они имели дополнительные доходы: из семейного или совместного с третьим лицом бизнеса, потока «благодарностей», зарплат «в конвертах».
Несмотря на незначительность своих заработных плат, украинских чиновников нельзя назвать бедными. Даже бизнесменов они удивляли дорогими домами, автомобилями, телефонами, одеждой. Государственных чиновников кормила должность, бизнесменов – их ежедневный труд и необходимость вовремя заплатить налоги и заработную плату наемным рабочим. Высокопоставленные чиновники жили во сто крат богаче, чем бизнесмены, потому что в карманы чиновников стекались потоки «благодарностей» не только от бизнеса, но и от подчиненных. Государственные чиновники зарабатывали свои миллионы просто на том, что добрались до нужного чиновничьего кресла, заняли «хлебную должность». Голова их была забита не заботами о государстве, а мыслями о том, чтобы дольше удержаться в приносящем доходы кресле.
Между дающими и берущими «благодарность» коммуникация устанавливалась быстро. Одни быстро привыкали давать взятки и добивались намеченных целей, другие быстро привыкали брать взятки и удовлетворять свои жизненные потребности. Дающие и берущие «благодарность» совершали преступление, но когда это преступление совершают все вокруг и в масштабах государства, начиная от президента и первых лиц государства, то оно из разряда моветона переходит в обыденность и начинает восприниматься как необходимое условие коммуникации.
В Украине постоянно совершенствовался способ давать и брать взятки. Для сравнения, в 1861 году, богатый российский помещик, философ и драматург Александр Сухово-Кобылин из своего жизненного опыта в пьесе «Дело» писал: «Взятка взятке розь: есть сельская, так сказать, пастушеская, аркадская взятка; берется она преимущественно произведениями природы и по стольку-то с рыла; ‒ это еще не взятка. Бывает промышленная взятка; берется она с барыша, подряда, наследства, словом, приобретения, основана она на аксиоме ‒ возлюби
