Отцы Авраама

использующего показания богов Солнца, Луны, Ветра, Огня и Воды (Э.Н. Тёмкин, В.Г. Эрман "Мифы Древней Индии". 1982).
В Египте, как известно, «складываются его (человека) поступки рядом с ним [в его сердце] как [его] имущество (достояние)» (Поучения Мерикара), и взвешиваются на Весах Истины, ибо «(бог) Тот... готовится судить каждого человека по делам его, совершенным им на земле» (текст № 81 (IV в. до н.э.) из гробницы Петосириса, гермопольского жреца). Так, побывавший в загробном мире Сетна, сын фа-раона Усер-маат-ра, делясь впечатлениями, рассказывал, что после акта взвешивания «бог Тот записывает, а... бог Анубис произносит приговор» перед Осирисом, сидящим на троне. При этом (Поуче¬ния Мерикара), когда «судьи судят... немилостивы (не снисходительны) они в час выполнения своих обязанностей» («защитника» на суде Осириса не предусматривалось).
Сходный обычай существовал и у хеттов: «Смотри! Я поднимаю весы и взвешиваю [перед богами] долгие лета (царя и царицы)». В Ветхом Завете  неоднократно  упоминается о взвешивании как о способе оценки души (Иов 31.6; Притч. 16.2; 21.2): «Господь взвешивает души»; «Господь взвешивает сердца».
И всё же представляется, что идея посмертного воздаяния и за благие, праведные дела, и за за грехи, хорошо про¬сматривается у шумеров. Так («Гильгамеш, Энкиду и подземный мир», Энкиду рассказывает другу о посмертной судьбе человека, павшего в праведном бою: "Он лежит на одре и пьёт светлую (хо¬лодную) воду... Отец и мать утешают его; жена его при нём" (т.е. и семья павшего за Родину также обретает привилегированное положение в загробном мире). В «Стране без возврата» («жилище Ир¬каллы») для теней (образов) достойных людей нередко «практиковались» и увеселительные пиры даже в присутствии гостей-богов. Однако "того, кто слов матери и отца не чтил" при жизни, обрекают в пре¬исподней на "воду мутную он пьёт, воду горечи он пьёт, насыщения не получает" (51.с214)). Наказание ждёт и тех, "кто ложной клятвой... клялся", кто "нарушил клятву" (в ряде шумерских текстов оговорено посмертное воздаяние за отдельные грехи, перечисленные в табличках «Шурпу»).
Таким образом, в подземном, потустороннем, мире, (Куре или Шеоле) каким оно представлялось обык¬но¬венному «черноголовому» кон. III тыс. до н.э., соблюдались иерархия и порядки, подобные освящённым веками обычаям и нормам посюстороннего, земного бытия, обыденной жизни (т.е. за ред-ким исключением, смерть не изменяла земного социального статуса души (тени) «черноголового» и не превращала его в "важного умершего"). Цари и герои Шумера и Аккада, а также прочие "друзья богов", в "Стране без возврата", Куре, относились к социальному слою теней "важных умерших", живущих на лучших кругах преисподней, "едящих (хороший) хлеб", и утоляющих жажду свежей водой, а тени малодетных "одетых маленьких" - земледельцев, ремесленников и торговцевтам им прислуживали. Так, для посмертного обслуживания Ур-Намму, Советом Кура было решением приставить к нему несколько теней умерших в качестве слуг (62.с299). Из почтения к былому земному величию царя, к его священному "блеску царственности", дарованному свыше, в Куре тень Ур-Намму, как "любимого брата", встретил сам Гильгамеш, (у того и у другого была одна и та  же личная  богиня - Нинсун), и объяснил  Ур-Намму законы и обычаи "Страны без возврата". Ранее, во времена I династии Ура (сер. III тыс. до н.э.; Царские гробницы из Ура), царь, уходя в инобытиё, в Кур, дабы не терпеть ни в чём нужды, брал с собой, помимо массы привычных вещей, ещё и слуг, наложниц и телохранителей (всех их принуждали умереть в царской гробнице).
Когда же Великие боги наносили визиты "Дому праха", то (8.с196) "венценосцы, что в прежние дни владели миром, (богам) Ану и Энлилю подносят жареное мясо, ставят хлеб печенный, холодную, из меха, возливают воду" (т.е. тени «черноголовых»  обладают «инотелом» (некое подобие души «Ка»), ибо способны заниматься трудовой деятельностью, есть и пить, испытывать чувства и думать). Дозволение прислуживать богам - особая милость. Заметим, что и в Шеоле тени (души) земных царей восседали на "престолах" (Ис.14.9).
Любопытно, что в земном Дуате («Дуат, Дат» - «инобытие») между почившими египтянами (фара-оны - исключение) соблюдалось равенство, а работали за них «ушебти» - магические фигурки (статуэтки) в виде мумий или людей с мотыгами, которые при погребении помещались вместе с усопшим, чтобы в трудах на загробных полях Осириса заменять умершего.
В период пребывания на земле Ханаана у ветхозаветных евреев, в силу традиционного отправления обрядов культа предков (одной из ранних и наиболее устойчивых форм религии, пользовавшейся, как полагает Дж.Фрезер, наибольшей популярностью у человечества), столь же ярко, как и у отцов Авраама,  выражено, стремление отдельного человека не потерять, не утратить связи со своими отцами и после смерти - быть похороненным в "земле отцов" и, по возможности, рядом с ними: "Похороните меня с отцами моими" (Быт.49.29), - просит в своём завещании патриарх Иаков. Так (2Цар.19.38), престарелый Барзиллай отказывается идти с Давидом, чтобы не потерять возможность быть погребённым в своём городе, в усыпальнице отца. Будучи в изгнании, Нехамия страстно желает вернуться в Иерусалим - "город отцовских могил" (Нех.2.5). "Приложиться к своему народу" (Быт. 25.8) - было для древнего еврея синонимом понятия "умереть достойно".
Заметим, что души непогребённых умерших (или преступно убитых, как у древних римлян) в Кур вообще не принимались. Они - "странники, блуждающие духи мёртвых... с полными слёз очами... чьи сердца полны печали"; "бредут (они) из краёв далёких, полей чужеземных" ("Странник мой близится" (51.с164)). Со временем, отчаявшись обрести погребение, "духи-странники" ожесточались и превраща-лись в злых духов, приносящих людям беды (у римлян призраки мертвецов, «ларвы», насылали на людей безумие). "Буйный ветер, что клубится вихрем", - вот их "дурная примета". Позабытые потомками "духи злобные из могил выходят; за приношениями, за возлияниями из могил они выходят" ("Заклинание духов мертвецов". (51.с336)). Сожжённые или сгоревшие (посмертно или заживо) «черноголовые» вообще ли¬шались тени (51.с414), - она (душа) погибала (по аналогии, люди и при жизни боялись, чтобы что-либо заслоняло их тень от солнца). Поэтому кремация у «черноголовых» не практиковалась (как и сейчас у иудеев).
В Танахе неоднократно упоминается о страхе остаться не погребённым (Втор. 28.26). Пророки, осо-бенно Иеремия, не раз угрожали грешникам, что они за свои деяния будут лишены погребения. Если же человек не был похоронен должным образом, то его душа (тень) попадала на самый низкий, самый "пло-хой" уровень обиталища мёртвых (Ис.14.14-19; Исх.38.18).
Дополнить представление о "доме мрака, жилище Иркаллы" может описание древнегреческого Аида (Aides/Hades) в народном восприятии, изложенном Лукианом (35.с295). Аид расположен глубоко под землёй, он обширен, мрачен и лишён солнечного света. По Гесиоду нижняя часть преисподней, Аида, - Тартар, который иногда отождествлялся с Аидом. Входом в подземный мир древних греков считалась гора Этна, а не вулкан Везувий (заметим, что термин «Hades (Гадес)», представленный в виде «ha-des», где (греки - потомки праариев) др.-инд. «деш(а)» - «страна, область», означает «Эта страна», что вполне адекватно шум.-акк. «Страна без возврата»). Преисподняя греков - это обитель образов умерших людей, где тени (инотела), сохраняя свои земные черты (и предсмертные раны), "живут" неслышно скользя¬щими, тихо шепчущимися толпами, будучи лишь призраками настоящей жизни.
Ветхозаветное царство мёртвых «Шеол» у семидесяти толковников названо как «Гадес (Аид)». Вульгата переводит «Шеол» словом "преисподняя", а у коптских переводчиков Библии «Шеол» обозна-чен (35.) древнеегипетским наименованием Аменти (обозначало "запад", а также "некрополь" и "потус-торонний мир", земной Дуат), хотя и у древних египтян была совершенно иная, чем у шумеров, евреев и греков концепция посмертного инобытия.  
Путём рассмотрения  параллелей из различных семитских языков А.Ю. Милитареву («Воплощенный миф. «Еврейская идея» в цивилизации». М, 2003) удалось восстановить не сохранившееся в библейском иврите наиболее вероятное этимологическое значение термина «Шеол»: «пропасть, бездна, пучина, кот¬ловина». Шеол Танаха (постнеолитическая персонификация преисподней, ханаанейское женское имя, связанное с землёй и её недрами) - это "яма гибельная" (Ис.38.17); "бездна" (Иов.11.8; 28.14); неизведан¬ная глубина: "что глубже преисподней?"; "Страна без возврата", Кур: «Отступи же от меня… прежде, чем без возврата уйду в  страну, где мрак и смертельная тень... в ту… страну, где даже и сам свет - тьма». (Иов.10.21, 22). Преисподняя - «пустыни вечные» и «люта, как ревность». Так, в "Уставе" кумранской общины упоминается (49-2.с641) огонь "мрачных областей" Шеола. В ветхозаветных апокрифах Шеол часто отождествляется с геенной, "огненной бездной", в которой текут пламенные реки ("Книга Ено¬ха"10.13,61; 3Ездры,7). Шеол (как и Кур) состоит из семи отделений и в каждом последующем огонь в 61 (сумма цифр - семь) раз жарче, чем в предыдущем. Глубина каждого отделения - 300 лет ходьбы ("Сота", 10). В отличие от Кура, в Шеол плохо доносятся голоса земли: "спрашивают ли мёртвых о живых?" (Ис. 8.19). Душа умершего не знает: "в чести ли его дети… унижены ли" (Иов.14.21, 22). И от этого "душа его...  страдает". Библейская (монотеистическая) преисподняя интернациональна, она приемлет всё отходящее в "лучший мир" человечество: "она… собирает к себе все народы и захватывает себе все пле¬мена" (Авв.2.5); через "ворота смерти" проходят" и эллин, и иудей", и каждый (Пс.48) "пойдёт к роду отцов своих" (Шеол разделён по национальному признаку). Вероятно, поэтому библейское царство мёрт¬вых больше, чем Кур, - оно размещается и под подземным океаном (Иов. 26.7), и в глубинах земли (Иов. 7.9; Пс. 62.10; Ис. 14.15; Иез. 32.18), в Аваддоне (ивр. "Аваддон" - "недра"). Наименование "Аваддон" (персонификация недр земли; если перевести это слово как выражение "ав ад(д)он - "отец владыка", то можно предположить, что это - одно из имён владыки земли и её недр, Великого бога-отца раннезем-ледельческой культуры Ханаана) упоминается в Ветхом Завете неоднократно, в одном контексте с Шеол и Смертью (Мавет): "Шеол и Аваддон - ненасытимы" (Прит.27.20);  "Шеол обнажена перед Ним и нет покрывала Аваддону. (Иов.26.6); "Авадон ("губитель" согласно (Иов.15.21)) и Мавет говорят: "слышали мы"; "как Шеол, и как Мавет (хан. «Муту, Мот»), он ненасытен",  (Авв.2.5).
В ханаанейской мифологии богиня Шеол, Шеул (ивр. «שאול») - дева, убитая своим отцом Элом (Илу), верховным богом аморейско-ханаанейского пантеона, ещё в ранней юности, если позволительно судить по переводу её имени: Ше-ол, где - ивр. «ше» - «что, как», и «ол, ул» в форме «עול» - «ребёнок».
Заметим, что подобно Шеол, индуистский Яма (сын Вивасваты, прародителя человечества) тоже делается владыкой мёртвых (богом смерти) и царём