полноценного обозрения.
Причем во всем уж как есть таковы самые очевидные свойства всякого массового искусства, что оно, то самое всеобщее стадное до чего безбожно укрупняет и сколь искусственно всячески усиливает.
И это именно оно между тем до чего разносторонне и формирует истово необъятное по всем своим грандиозным масштабам исключительно так широкое, но крайне при этом поверхностно общественное сознание тех уж с виду совсем никак до чего еще неприметных среднестатистических обывателей.
И это как раз с благой помощью всякого аляповато восторженного искусства и тешат беса больших и малых амбиций всяческие те еще черви-буквоеды, что до самой глубины души неизменно ведь переполнены истинно глубокомысленными замыслами, по той как есть, максимально верной реализации общенациональных и классовых устремлений.
И они, ясное дело, и впрямь-таки должны, как пить дать вполне вот и привести к некоему будто бы до чего только никак несоизмеримо поболее светлому будущему.
51
И ведь, как правило, тот эгоизм, что до чего неизменно является, фактически основным стимулом действий человека при этаких крайне так никак нездравых поползновениях на самое тотальное разрушение всех основ прежнего общества попросту напрочь сколь безнадежно разом совсем уж стушевывается.
Ну, а наружу весьма четко и ясно выпячивается некий великий долг перед родиной и всяким тому подобным же прочим, на деле исключительно смехотворным, пока к тому нет вполне естественной, внутренней первопричины.
Ну, а им может быть один лишь тот вовсе-то никуда из нас нисколько не девшийся никем и поныне до сих самых пор никак не изжитый ЖИВОТНЫЙ эгоизм.
Причем наиболее главная задача нашей современности, она-то в том и состоит, чтобы непременно еще сделать его эгоизмом развитым и полностью во всем до конца доподлинно человеческим.
Да только чего это тут хоть сколько-то поделаешь, коль скоро все вычурной красоты принципы - это одна лишь крайне вот дикая фальшь и извечная игра чьего-либо совсем вовсе неправедно растревоженного воображения?
А ему, пожалуй, и вправду вполне привычно питать себя всякими блеклыми иллюзиями, а как раз-таки потому и стало оно попросту никак не в меру явно же подслеповато.
А тем самым еще на редкость обыденным бытием буквально всякого обычного человека зачастую заправляет все тот же дремучий эгоизм, что жил в древних людях, и его свойства, если довольно повнимательнее к ним приглядеться, сколь крайне так весьма нелицеприятны на всякий свой внешний облик.
И уж точно об этом же пишет знаменитый писатель Сомерсет Моэм в его публицистической книге, «Подводя итоги»:
«Я пришел к выводу, что человек не стремится ни к чему, кроме собственного удовольствия, - даже когда жертвует собой для других, хоть он и тешит себя иллюзией, что тут им руководят более благородные побуждения».
52
Да только явно уж то исключительно сладостное (даже и в своем предвкушении) удовольствие далеко не всегда тут бывает хоть как-либо, на самом так деле истинно же хоть как-либо еще где-то причем!
Раз куда скорее - это довольно так жесткое требование от самого себя именно той более чем непомерно великой жертвы, без которой человеку попросту окажется нисколько-то и близко вовсе вот отныне не обойтись.
Но то И ВПРЯМЬ истинно никак совсем не романтично, да и совсем уж вовсе не героично!
А давайте-ка бестрепетно запрячем все, то низменное и скотское, куда будет только возможно подалее, дабы его и близко так стало именно что никому отныне не заприметить, - говорит нам современная культура, а философия вторит ей, главным образом выдвигая на самое первое место государство, а не всякого рядового человека.
То есть, все то вполне естественное во всякой людской психологии, безусловно, разом затушевывается в одну лишь угоду до чего и вправду необычайно светлым о нем, на редкость праздным мечтаниям.
53
Вот именно как раз над этим искусство, да и бесподобно прикладная философия сколь основательно некогда до чего тщательно и поработали, чему результатом и стали жуткие социальные потрясения, и вовсе не надо бы думать, что всему виной некие отдельные ярко демонические личности.
Нет уж, роль каких-либо политических лидеров в истории становится весьма значительной только лишь после того, как они и впрямь оказываются где-то совсем этак около бурлящего котла политической власти.
Да и сегодня, даже если возвышенное искусство и обнажает самые низменные людские корни, то делает оно - это столь пафосно и донельзя во всем аморфно.
Ну, а также и делается это со всем тем самым уж явным душком святого пыла праздности, а вовсе-то никак не в свете той до чего вполне безупречно славной попытки действительно показать все те самые настоящие истоки всяческой сколь доподлинной добродетели.
А между тем вся та вдоль и поперек исхоженная и изъезженная мерзкая грязь крайне этак въедливой житейской обывальщины есть не более чем исключительно насущный строительный материал для буквально-то всего в этом мире беспримерно хорошего.
Причем, вовсе не только как тот разве что чисто внешний фактор, но и должно было ему, как есть неизбежно же стать именно корнями чего-либо донельзя укромно запрятанного глубоко, глубоко внутри.
И это разве что из сырой земли постепенно взойдя, искусство всецело ведь сможет разом еще потянуться к солнцу так и сияя при этом всеми красками никак и никем нисколько и близко ненадуманного бытия.
В то самое время, как прекрасная задушевная чистота зачастую сколь бесспорно таит в себе черты страшнейших пороков, и прежде всего это порок святой наивности, а он-то между прочим один из самых наихудших во всей этой столь, пока еще совсем непростой и нелегкой жизни.
54
ДА всякое светлое искусство достаточно уж наглядно создает весьма широкую панораму всего того на этом свете так или иначе блекло и буднично происходящего ярко раскрашивая обыденную серость разными цветами страстей и чувств, ну а затем это и будет под разными углами всячески переломлено в душе той или иной творческой личности.
Ну а потом со страниц какого-либо произведения на нас до чего сладко и будет изливаться нежная музыка света и теней (в случае если автор вполне достойный человек).
Но никакой книгой совсем уж никак нельзя более чем достойно прикрыться от всего того до чего безликого мира серой обыденности, потому что людской быт от всего этого разве что только становится на редкость значительно серее и безрадостнее.
Миражи и иллюзии наилучшего светлого будущего стали ведь значительно реалистичнее, да и более выпуклыми именно как раз потому, что люди ума бездумно начали воспринимать идеи как нечто до конца реальное и вполне всецело вещественное.
И это при том, что они (в отличие от книг) совершенно так вовсе бесплотны и отвратительно же гадко пока аморфны.
И всякое малоподвижное людское сознание можно менять, используя разве что тот еще материальный стимул, а все метафизические бредни надо бы оставлять одним тем теоретически твердо подкованным книжным червям.
Простые люди нуждается в самых элементарных и житейских вещах им никак не до полета чьего-то весьма утонченного и крайне разветвленного ума.
Все их сознание формирует широкий и до чего явно так совсем непритязательный общественный быт.
И ведь довольно многие его черты более чем неизменно как есть отвратительно скотские и стяжательские, и они и впрямь безнадежно же свойственны людям, которые хотя и умеют отличить барана от баранки, однако все философские постулаты для них сплошная тупая латынь в разговорах докторов промеж собой.
Причем если доктора лечат обывателей, то вот доктора общественных язв свой народ только лишь умственно так всецело калечат.
Поскольку если кто-либо грубо и насильственно притягивает некие заоблачные идеалы ко всем тем подчас до чего и впрямь донельзя невзрачным житейским реалиям, то этим он непременно еще явно погубит все, то, что должно было подняться из сырой земли, а вовсе не упасть с внезапно разверзшихся великих небес.
То есть, всему тому необычайно новому и светлому разве что лишь некогда еще только лишь предстояло взойти некой той явственно новой порослью, как уж говориться именно из самых недр на редкость подчас непритязательной в выборе своих будничных средств сколь и по сей день совсем непримиримо скотской повседневной действительности…
И если люди блестяще образованные, обладающие светлой духовностью и недюжим умом и вправду видят на самой линии горизонта светлые дали все и вся былое разом в единый миг пожирающего огня…
Но пламя, которому вполне ведь дано возносить людские души к самым небесам совсем уж иное.
Потому, как и близко никак оно не похоже на то, что яростно пожирает плоть всяких инакомыслящих, причем исключительно, потому что те прилюдно осмелились отрицать какие-либо постулаты единственно верной и для буквально всех и каждого полноценно единой правды.
Поскольку те крайне урезанные и ломтиками нарезанные постулаты хитромудрых доктрин разве что делали из святого духа мысли фарш для котлет, причем в качестве исходного продукта тут были, лучшее люди своего времени и их никогда затем не народившиеся потомки.
И если кому-то и впрямь хотелось лучшего и сразу, то ему надо было попросту вот уйти, куда подалее от общества и строить марксизм промеж своих сподвижников где-нибудь в самой глухой тайге.
Причем многие из этих людей имели большой внутренний свет и желание спасти весь этот мир от тьмы, серости и люто нависающих небес полных туч бесправия и угнетения.
Да только золотая монета истины в их донельзя праздных речах, более чем полностью совсем безлико и восторженно разом заменялась на тот дико мелкий, будто бы и впрямь нарочно кем-либо брошенный в самую грязь медяк.
Раз эти лекари гноящихся общественных язв именно никак и не знали законов настоящей действительности или, по крайней мере, в области доблестного применения идей чисто так на корню они отрицали все непреложные уставы обыденности.
Ну а этакий чувственный мазохизм, вдоволь настоянный на одном лишь разве что великом благе народа сколь еще неизбежно чреват дьявольским огнем все ведь, как есть разом чисто дотла сжигающего фарисейского фанатизма.
Потому что те, для кого важна только форма, а не содержание весьма еще охотно примажутся, к тем искренне хотел народу блага, но вот беда никак не знал, в чем именно оно заключается.
А все это более чем, в конечном итоге окажется смертоносно для всего того в чем даже и совсем слегка тлеет искра светлого разума.
И ведь вслед за всплеском дикой анархии все вокруг так само собой и зальет дикое наводнение всякой тупой серости влезшей в шкуру идеализма для того чтобы властвовать именем идей над серыми толпами ныне совсем обезличенных и неприкаянных народных масс.
И да кто-то хотел совсем этак вовсе другого.
Однако вот мало до чего еще искренне ждать всего того лучшего и хорошего только потому что оно было кем-то найдено в книгах, а затем и беспредельно так возвеличено можно сказать, что и впрямь еще вознесено на самые же небеса.
А, следовательно, и все, то безупречно доблестное устремление восторженных либералов притянуть бы ко всем
