действительно в оба, значит, и поглядим».
И это уж как-никак, а именно это до чего вальяжно и заявляли довольно-то многие безумно удалые, всесильные комиссары яростно, при всем том, разом так оседлав своего донельзя резвого и на редкость всем сердцем ими любимого конька…
Но зато потом, когда подлый фриц почти беспрепятственно крушил всю эту нашу сколь еще сходу выдвинутую вперед линию обороны, вовсе так безо всякого промедления начиналась безумно дикая паника, да и та абсолютно на войне неуместная сколь еще истеричная, срамная спешка…
172
И, ясное дело, что было бы как-никак, а значительно уж получше, кабы это и впрямь бы происходило весьма ведь поболее организованнее и нисколько не в едином глазу совсем не спонтанно…
Поскольку именно в том и мог бы оказаться заключен истинный здравый смысл, как и самая та весьма насущная и чисто этак безвременная необходимость.
Не до амбиций на суровой войне, их нужно бы разом оставить для шумных парадов и блистательных смотров, да и разве что на один только тот самый крайний, экстренный случай…
Ну, а в целом, коли сама собой ныне возникла до чего прямая и острая необходимость именно в том более чем на редкость незамедлительном отступлении, то вот со вполне же трезвой головой тогда и следует принимать данные обстоятельства в самое так пристальное свое внимание.
Ну, а именно затем как есть до конца во всем соответствующе обстановке и начать сколь еще безотлагательно затем и действовать, причем со всей суровой принципиальностью военного времени.
А, кроме того, и вообще иметь самые ясные и четкие стратегические планы как раз-таки на этот наиболее важнейший же ныне счет!
В своем конечном итоге, отступление – то вовсе никакая не трусость!
И тем вполне отчетливым примером чрезвычайно скотской же трусости и можно будет назвать сам факт поспешного отступления в самый глубокий тыл всех тех, кто, мутной мыслью кипя, на топографическую карту тупо воззрившись, хотел всею силой своего серого невежества враз и с песней сходу одолеть ту иссиня черную смертоносную вражью силищу…
И уж наиболее заглавным постулатом всей борьбы с ней для кое-кого явно так и была та самая исключительно всепоглощающая сплоченность масс, всею мощью вставших на борьбу за весь монолит СССР и его псевдонародно пролетарскую (от сохи) власть.
Правда, весь тот великий народ в чьем-то вовсе до чего совсем этак на редкость бесподобно скудном понимании был разве что той одной коммунистической партией, и ее наиболее наилучшие кадры и вправду следовало более чем исступленно и самоотверженно защищать буквально любой ценой.
И как раз эти-то находящиеся вечно под градусом горе-вояки всенепременно ведь и пожелали сколь уж надежно, словно тем еще байковым одеялом, от всякого того лютого врага разом вот прикрыться чьими-то полностью им вовсе чужими солдатскими жизнями…
Правда может, и не все они там были как раз именно таковыми, да только тон всему тогда задавали именно эти гражданские неучи с партбилетами в оттопыренном кармане.
И это как раз-таки они все как следует до чего совсем сколь односторонне и подготовили…
Так что никто вот в том 1941 и думать не думал границы отчизны своей защищать, и планов только еще возможной последующей обороны ни у кого из них попросту так тогда отродясь вовсе-то и не имелось.
173
Раз уж начиная с того донельзя так более чем внезапного и на редкость сколь еще неистово вероломного начала каких-либо тех или иных вполне конкретных военных действий все сразу и становилось на редкость наглядно чисто ведь явно во всем наоборот.
Прибывавшие на границу войска никаких траншей не рыли, новых полос препятствий совершенно не возводили, а еще и разбирали и демонтировали все те некогда задолго до этого возведенные старые.
То есть делались тогда вещи исключительно противоположные всякому здравому уму, кабы советский режим на деле, а не на одних только праздных и ничего не значащих словах действительно бы пекся о мире, да и вправду вполне этак верно стремился, как следует подготовиться к той весьма серьезной и деятельной обороне своих рубежей.
Причем провокацией подобные вещи могут назвать разве что те, кто того вообще совершенно так попросту вовсе же не понимают…
А именно, что явная слабость, как правило, неизменно провоцирует куда поболее, нежели чем откровенная сила, и не одних тех разве что вот простых хулиганов, но и всевозможных политических авантюристов.
Оборона никак не может быть провокацией, ею и впрямь способно разве что оказаться одно лишь то самое тайное сосредоточение войск как можно поближе к государственной границе…
174
Но, может быть, любое насилие надо бы молча стерпеть, подставив вторую щеку, после того как тебя с размаху и не впервой огрели по первой, чтобы, не дай Бог, не спровоцировать хулигана на какие-либо куда поболее серьезные воинственные действия?
Однако всякий знающий человек про то уж вполне и до конца сведает: – пассивность, она зачастую наоборот лютую злобу, еще лишь разве что поболее весьма этак значительнее всячески растравляет.
Ну, а если кремлевские заправилы сталинской эпохи про нечто подобное ничего и близко не ведали, тогда что?
То вот именно тогда все вышеизложенное само по себе совсем уж не оставляет вовсе-то никакого места для каких-либо в том более-менее серьезных сомнений…
Надо же, как оно вдруг исключительно так само собой до чего внезапно разом оно тогда оказывается: – Советским Союзом целых 70 лет правили одни лишь серые личности, нисколько никак не способные даже и на более чем элементарно взвешенные умозаключения.
И это первое, что вообще довольно-таки сразу приходит автору на ум, попросту ведь исходя из того, как это именно падали (словно спелые яблоки и груши) к ногам Гитлера страны западной и восточной Европы.
А раз все это было именно так, а никак не иначе, то дело ясное – линию обороны всенепременно следовало, как можно поскорее максимально во всем укреплять, а никак не наоборот.
А если во имя того вовсе уж и близко совсем ничего не делалось, то чего это вообще еще, собственно, значит?
Тупые увальни в древнем Кремле почти так на целый век весело и делово тогда окапались?
И как бы все то и впрямь было на редкость весьма вот изумительно на редкость же здорово, будь нечто подобное и впрямь этак как-никак до чего еще неотъемлемой частью всей той некогда действительно более чем вдоволь имевшейся донельзя так чисто до чего приземленной действительности…
Поскольку при всяком подобного рода раскладе никак уж то вовсе не иначе, а тот отъявленный негодяй Джугашвили свалился бы со своего пролетарского трона, даже и, не докурив, сколь привольно усевшись на нем, и ту самую как-никак наиболее первую свою трубку.
175
Однако коли будет необходимо с той непомерно большой и внезапно нахлынувшей горечью весьма ведь безвременно возвратиться к неотъемлемо объективным историческим реалиям, то и поневоле тогда придется безотрадно признать именно тот элементарный и незыблемый факт – Советским Союзом правили деловые и очень умные люди, прекрасно разбирающиеся во всех хитросплетениях политических интриг.
Именно так всегдашне верно держать нос по ветру и было их наиболее, основным великим талантом.
Хотя надо бы при всем том и впрямь до чего еще более чем объективно разом признать, что те самые первичные деятели революции действительно вполне так конкретно желали своей стране всего того лишь истинно так светлого и удивительно наилучшего.
Да только вот уж, беда так беда, были они на редкость безутешно во всем ограничены довольно-то узкими пределами как-никак, а более чем демонически близорукого и крайне так отчаянно невежественного скудоумия, идиотской внутренней политикой весьма ответственно основанной на одних лишь откровенно ложных доктринах злосчастного марксизма.
То есть это само зеркало реальной действительности в те дикие времена вкривь и вкось было как-никак исковеркано праздными догмами совершенно так безжизненно «верного» государственного обустройства.
176
И это именно та беспримерно вездесущая коммунистическая идеология, с которой большевики подчас были разве что именно вынуждены, собственно, так вовсе безнадежно на деле считаться, и создавала те непомерно великие трудности, с коими исключительно же хорошо и было вполне знакомо все то сегодняшнее старшее поколение.
И сколь немыслимо туго им всем порой приходилось, когда они, тяня тяжелейшую лямку их и впрямь-таки уж до чего нелегкого правления, по временам на редкость бессильно пытались весьма этак незамедлительно вытянуть страну из трясины самого ведь чудовищно глубочайшего экономического застоя.
Их и пожалеть было бы как-никак вовсе нисколько не грех, кабы, конечно, не великие страдания безмерно им безлико подвластного сколь донельзя значительно вот, куда только поболее несчастливого народа…
И все это только-то потому, что несусветная и аморфно дурацкая идеологическая тягомотина попросту и близко не давала им ни малейшей возможности поставить во всех нужных местах те светлые головы, что дружно взявшись за дело, постепенно приподняли бы экономику на вполне приемлемый, как и действительно должный всякому развитому государству жизненный уровень.
177
Правда, тогда бы довольно-то сразу и произошло то вовсе как оно есть незамедлительное отлучение от самого кормила власти всех тех возле него столь бессмысленно совсем осоловевши засевших безграмотных тупиц именно что в упор попросту невидяще смотрящих на все чудовищные реалии своего века, как раз-таки тем полностью безразличным взглядом - маринованного судака.
Хотя нет, они были очень вот даже порою умны, однако, как одна та волчья стая, коллективным умом, а для разумного и не злокозненного (во всяком экономическом смысле) управления современным государством в самом на то обязательном порядке неизменно должна была существовать самая полноценная и вполне однозначно же истинно здоровая конкуренция.
Однако марксизм саму подобную возможность всеми силами напыщенного духа отъявленно душит, а как раз потому советское государство и было буквально во всем совершенно ведь никак попросту всецело не рентабельно.
И все это было так, а не иначе, причем разве что только в связи с тем, что некогда сколь всласть царствовавшая над всеми самыми разными аспектами жизни коммунистическая идеология, как раз и являлась самой широчайшей во всей истории мира удавкой на шее экономического развития СССР, как невероятно могучей страны.
А между тем, в тех довольно-таки старых имперских планах было не одно разве что самое так безусловное удержание под пятой российского престола Польши и Финляндии, но и присоединение к ней Персии и части северной Индии, дабы российская держава смогла получить вполне достойный выход к Индийскому океану.
И вот кабы никак не прижился в России тот весьма вот отвратительно перезрелый интернационал-социализм, то уж всем этим планам более чем непреложно и должно было обязательно так со временем сбыться.
178
Однако при этом вновь с тем донельзя же превеликим прискорбием разом так сходу вернемся к тем исключительно многострадальным и многотрудным временам той
