прежних довоенных времен, когда врагами сделали буквально вот всех людей, сколь беззастенчиво не признающих «наши» социалистические ценности…
И, кстати, надо бы напрямик весьма ведь строго именно то со всею многозначительностью разом отметить, что посреди власовцев лиц, во всем добровольно, а то и с некоторой напыщенной гордостью явно ведь при случае непременно бы поспешивших разом предать свою родину, можно было, пожалуй, насчитать только-то вполне однозначно по пальцам.
Ну, а сколько подобного рода подонков еще уж непременно бы разом так сыскалось посреди всяческой вохры и бесовски активных деятелей НКВД?
А, кроме того, надо бы кое-кому и о том весьма ведь на редкость неотъемлемо важном буквально-то сходу разом напомнить: некоторая часть власовцев вообще воевала супротив западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции.
А между тем при всех тех горемычно обычных условиях всяческой нисколько незамысловато когда-либо прежде доселе уж приключившейся войны любые солдаты вражеской армии, получив в свои руки оружие, буквально тут же все, как один, разом и повернули бы дула против того, кто им его и впрямь весьма недальновидно в руки-то дал.
Да вот, однако, та безнадежно липкая большевистская зараза до того несносно сумела всячески измордовать некогда всем сердцем теми людьми любимую родину, что она попросту в единый миг и стала для русского человека той еще более чем до чего явной отныне чужбиной.
И попросту никак не дано было той более чем восторженно и абстрактно общей советской земле, собственно, как и всегда прежде, быть именно тем издревле так родным и родимым краем, где многие века до того рождались и умирали все те чьи-либо древние предки.
Это была отныне уже другая земля, где царствовал божий гнев всесильной идеологии, а она так и терзала до чего многие сердца лютым холодом своей сколь беспристрастной же прямолинейности.
242
Да и вообще всех тех, кто был даже и невольно с чем-либо явно вот вовсе нисколько. Не согласен, а, прежде всего, именно что с теми начисто уж чудовищно так безжизненными постулатами «нового райского бытия» было принято расстреливать, расстреливать и расстреливать беспощадно, как то всем бравым чекистам и завещал омерзительный демагог Ульянов - Ленин.
Однако если взять да посметь (безо всяческой теперь опаски за всю свою многогрешную жизнь) и впрямь-таки более чем всерьез задаться вопросом: а кто это тогда всех разом действительно предал?
И как раз-таки вот тогда само ведь собой и выходит, что всех тех российских солдат отдали на заклание и съедение фрицам большевики во главе с Иосифом – Иудой, Сталиным.
243
Армия была фактически брошена под ноги врагу, в точности, как трусливый мясник бросает кусок мяса голодному бродячему псу.
На, мол, рви его, глотай, обжирайся, только меня никак так вовсе не трогай.
И этот прискорбный факт нужно бы соотнести именно к тому уж на редкость до чего величайшему предательству своего народа со стороны всех тех иуд – сталинских выкормышей.
Страх за свою собственную шкуру главные большевики сколь старательно тогда выдавали за одну ту на редкость всеобъемлющую в самой-то глубине их заячьего сердца тревогу о якобы истинно святой для них советской земле, мол, потопчут ее фашистские гады, а нам-то до этого дойти, ну никак и близко ведь вовсе нельзя.
И это разве что именно благодаря их безмерно ВЕЛИКИМ стараниям, русский чернозем и стали же бесконечно длинными эшелонами разом так вывозить в Германию, а еще и вместе со всем тем молодым и производительным населением.
А между тем чего-либо подобного, может быть, и близко так никогда совсем ведь и не случилось, кабы не все те бесконечные призывы, что с самых первых дней той войны на редкость беспрерывно до чего браво и бравурно, разом ведь раздавались из тех во все стороны попросту повсеместно торчащих уличных громкоговорителей.
И это уж они до чего неспешно и сурово верещали о том, что надобно, мол, народу защищать свои великие социалистические завоевания до самой так распоследней, все еще остающейся в жилах капли крови.
244
Да только не сама земля была и будет сколь отчаянно важна во всяком военном деле, а истинно главное в нем это, прежде ведь всего, весьма же удобный для всякой ее обороны плацдарм.
И он до чего неизменно должен был с довольно-то многих точек зрения, вполне ведь явственно оказаться, всецело так пригоден для создания именно на нем полностью так чисто же несокрушимой твердыни нашей линии обороны.
Ну, а в том самый момент, когда кто-то разом дозволил подлому врагу разом же взять себя в клещи, а затем и обойти со всех тех фактически так еще изначально более чем строго чисто ведь как есть многозначительно заранее вот геометрически заданных четырех сторон…
…то тогда дело оно вовсе-то безрадостно до чего всецело до чего обезличенно заранее ясное… его солдаты очень даже вскоре разом останутся совсем без питания, поскольку лютые враги им чего-либо покушать из своих окопов, нисколько ни в жизнь явно не принесут.
Орудия также окажутся временно недееспособными, раз все снаряды до чего только быстро разом закончатся, да и новых раненых попросту нечем станет тогда бинтовать.
А между тем надо бы и то, до чего безапелляционным тоном при всем том полностью уж именно этак к месту заметить, что бинты, ИХ И МЕНЯТЬ иногда, собственно, надо!
А где их только на смену в окружении хоть как-либо еще возьмешь?
И ведь почти вся кадровая Красная армия в самом том начале той войны в подобное крайне же бедственное положение если и попадала, то только лишь именно из-за того, что все это как-никак сколь явственно обусловливалось самыми конкретными, четкими, ясными, как и беспрекословно затем исполняемыми указаниями.
Да только и впрямь как это, значится, вовсе и близко никак тут не отступай совсем уж ни при каких до чего на редкость чрезвычайно так быстро порою в единый миг изменяющихся гибельных обстоятельствах.
245
А между тем та самая чрезмерно упорная оборона нисколько не выгодной позиции, которую сверху было категорически строго приказано попросту так никому и ни в какую и близко не оставлять, на серьезной войне (не на учениях) явно может за собою повлечь…
То есть, как раз-таки это попросту вот неминуемо до чего всецело попросту и дозволит несколько так более свободному в выборе своих действий врагу попросту взять, да и наскоро обойти тебя с флангов, а тем и превратить вполне доселе боеспособную часть в тот самый бесцельно дергающийся хвост ящерицы.
Что толку от оружия, к которому попросту никак нет более боеприпасов?
А жрать-то солдату чего еще только прикажете?
Может, ему надо было сварить и съесть свои собственные порядком так окровавленные портянки, предварительно сняв их с вконец сбитых им в дороге ног?
В таких условиях как это ему вообще было нормально в своих руках длинное оружие хоть как-либо в своих руках удержать?
Ладно, дня два кто-то толком ничего не поест, от этого одни лишь рохли сразу раскисают, однако почти ведь ничего не поест кто-либо целую неделю, и все…
Голод – это ужасно деморализующий фактор!
А если и путь к воде беспрерывно простреливается, то тогда что?
Однако кабинетным бюрократам-стратегам было явно не до того, им-то, значится, подавай все сразу на блюдечке… все те, до чего разом более чем незамедлительно отвоеванные у врага наши города и деревни.
Ну, а какой именно страшной ценой все это тогда добывалось, до их сознания долетало разве что лишь теми исключительно ведь самыми отдельными кровавыми ошметками.
А впрочем, при этом и близко совсем никак ни в чем, не затрагивая их и впрямь-то так и покрытое звериной шерстью (рабски преданное вождю) собачье сердце.
Война, мол, все спишет, на то она и война.
246
Однако, всецело же последовательно следуя именно принципам той еще самой всецело ведь элементарной логики, всегдашне от века так тому и было полностью разом положено быть, чтобы за спиной у воюющей армии сколь неизменно был именно тыл, а не тот хитрый, ПРОНЫРЛИВЫЙ и коварный враг.
Именно туда отправляют раненых в боях, и это как раз оттуда время от времени должны поступать свежие подкрепления и боеприпасы, а также и всевозможные продукты питания.
Без всего этого действенно воевать было истинно уж никак совсем этак попросту и невозможно.
Ну а значит, как бы это далеко и резво ни пришлось бы весьма спешно и нисколько неотложно отступать, а все равно именно подобная тактика и станет спасительной для армии, которая, оттолкнувшись от дальних тылов, вполне может достаточно быстро вернуться назад.
Ну а если начать бить впустую кулаками в воздух, то кадровая армия окажется измотанной и рассеянной, а дальше ее будет ждать плен и почти вовсе так совсем неминуемая медленная голодная смерть.
И все еще могло быть до чего на редкость иначе, и два долгих года войны были тем полностью стерты из истории человечества…
Однако тот всемогущий властелин животного ужаса на всей шестой части суши сам вдруг испытал не тот для него весьма вот обычный параноидальный, а на этот-то раз… всецело проникший в саму суть его душонки всепоглощающе истерический страх, а потому и заговорил с порабощенным им народом пусть и нехотя, но на равных.
247
Братья и сестры должны были лечь костьми, но так и не допустить коварного врага к своему великому и навеки бессменному вождю.
Однако ведь, между тем, стоять сколь решительно и непримиримо чисто уж на смерть само собой тогда подразумевало одно только то, что товарищи командармы так попусту и на редкость бессмысленно только лишь усеяли дорогу к Москве гниющими трупами защитников родины, которые более чем непременно могли принести значительно больше пользы живыми…
Причем жертвы те были вовсе напрасны и невосполнимо гибельны буквально для всего и без того никак несветлого грядущего всей той великой страны…
А голодные, обескураженные бродяги – то уж были никак и близко совсем никакие не солдаты, их ловить можно было, словно ту еще рыбу, сетями…
Они довольно-таки редко отстреливались, поскольку боезапас обновить им было попросту вовсе ведь негде.
И чтобы по возможности хоть как-либо вполне избежать подобной всецело роковой и гибельной ситуации, надо было именно что полностью ведь вовремя принимать самые решительные меры, не скупясь, отдавая свою территорию, зато при этом и близко не оставлять всю свою армию безо всякого твердого кадрового костяка.
248
Почти все на деле достойное своих погон высшее командование отдали на заклание репрессий 37 года, ну а среднее и низшее звено до чего еще нелепо почти этак разом до чего бессмысленно утопили во всех тех гулких котлах 1941.
А между тем подобного рода ужаснейших перипетий могло уж и близко ведь явно вовсе же совсем и не быть во времена всех тех, до чего обезличено и безжалостно будничных реалий Второй Мировой войны.
Однако смерть и кровь, пролитые именно как есть сколь еще явно вовсе же понапрасну и стали платой за дикие иллюзии вполне ведь успешного и донельзя так спешного вытеснения нацистского ворога с той самой навеки родной советской земли.
Все уж тогда стало полностью наоборот, причем только из-за тех ведь неумелых и из рук вон плохо организованных наскоков на
