Про то, как враг народов войну выигрывал

специфической сфере их одно вот чрезвычайно лютое зло творящей гениальности) еще и держали при себе шило, и им-то они весьма исподволь подгоняли своих порою чрезмерно так явно не в меру своенравных и несговорчивых военачальников.
А уж, в особенности, все это некогда сколь дико и кроваво себя проявило как раз именно тогда, когда речь шла о тех наиболее переломных днях той войны.

270
Гитлеру, к примеру, и впрямь безотчетно совсем уж незамедлительно захотелось, во что бы то ни стало буквально с первого наскока разом так стремительно срезать курский выступ, прозванный Курской дугой…
Причем произошло нечто подобное именно потому, что никак и близко не понимал этот сущий профан во всяком военном деле, что никак не тот еще сколь злосчастный выступ ему надо бы исключительно уж бестолково и крайне опрометчиво разом так более чем сходу срезать…
Нет, уж в том более-менее спешном порядке ему было попросту так жизненно важно весьма заблаговременно выстраивать полностью уж во всем до чего еще поистине так параллельную ему линию своей собственной обороны.
Ну, а за, то вовсе безотчетное и спесиво своенравное недопонимание этаких крайне неприглядно наглядных и очевидных фактов и поплатился Гитлер затем чисто же беспрецедентным разгромом подавляющего большинства всех своих танковых соединений.
Да и далее сколь неизменно оно уж пошло в точности в том, собственно, духе…
После того как бесноватый фюрер крепко и всерьез обжегся в России, он и стал вести себя именно в точности, словно Жуков со Сталиным – все его интеллектуальные потуги и впрямь-таки тогда оказались на удивление схожи со всеми теми беспрецедентно неумелыми чисто ведь их действиями в самом еще начале той ВЕЛИКОЙ и проклятой войны.

271
И главное, это, собственно, из-за того, что бесноватый фюрер беспрестанно так и шмыгал вконец им разбитым в кровь носом, вся та германская военная мощь и стала, пусть постепенно, но до чего уж безоговорочно складываться, словно тот еще карточный домик.
И именно как-никак, а накануне весьма ведь объективного провала сколь бессмысленно затянувшейся сталинградской авантюры ефрейтор Адольф и приступил именно к тем безумно рьяным попыткам чисто как есть самоличного же командования всеми войсками Третьего Рейха.
Ну, а конечный итог всего того его вмешательства, что называется, уж был как он есть вполне естественно самый наиплачевный.
Раз и близко оно не иначе, а только лишь того необычайно «умудренного» личным военным полководческим опытом великого гения Гитлера никак так и не доставало всей той и без того вконец увязшей в России грозной махине вермахта.
Как говорится, «не в свои сани не садись».
Гитлер, именно сам более чем однозначно многое сделал, дабы уж разве что только ускорить, если не сказать, исключительно так посильно приблизить самое бесславное грядущее поражение всей своей армии.

272
Причем Жуков – это, собственно говоря, до чего уж самое наглядное советско-армейское перевоплощение нацистского монстра Геринга.
Да и Сталин от Гитлера мало чем вообще отличался, разве что только был он начисто так почти уж вовсе лишен всякого дара, слепо вдохновляющего народные толпы – ораторского искусства.
Причем — это именно та чисто жуковская унтер-офицерская тактика военных действий и привела к тем сколь непомерно чудовищным (по всем своим невероятным масштабам) окружениям да и столь отчаянно горестному плену для тех весьма многих миллионов советских солдат.
И это совсем непросто какие-то пустые слова, вот они, данные из того на редкость так полностью достоверного первоисточника…
Святослав Рыбас, «Сталин», серия «ЖЗЛ».
«Красная армия, действительно, плохо умела отступать: не было даже плана действий на этот случай, не говоря уже о резервах. 19 сентября немцы вошли в Киев.
В плен (по немецким данным, включающим и гражданское население) попали 665 тысяч человек, и их судьба была ужасной. Из 3,4 миллиона советских солдат, попавших в плен в 1941 году, к концу января 1942 года в живых остались 1,4 миллиона».

273
А между тем, вполне осмысленно отойдя как-никак, а весьма глубоко в тыл, еще уж могли бы эти миллионы вооруженных своим оружием солдат фактически по тому самому первому зову исключительно как есть поспешно повернуть прямиком назад.
Но их и впрямь совсем бессмысленно даже и не оставили, а попросту бросили у фрицев в плену в сырых землянках от голода и пронизывающего все их тело и душу холода вовсе ведь безрадостно и бесполезно столь еще медленно же тогда помирать.
А кабы и близко не было в то самое время подобного рода чудовищного мора, то откуда бы это в том злосчастном и последующем 1942, уж затем еще на деле было действительно взяться, всем тем на редкость истошным крикам в бешено рычащую начальственную трубку…
«Да у меня и людей уже нет, чем мне прикажите теперь дальше держаться»?
А люди-то были либо в плену, либо смотрели они пустыми глазницами в небеса совершенно отвернувшейся от них страны и близко так никем совсем непрошеных же советов…
Однако, может быть, вполне вот и надо было в связи со всей той несусветно же сколь тяжело сложившейся обстановкой месить и месить грязь с кровью, не отступая при этом ни на единый шаг…
Однако именно в том еще издревле и заключалась задача всякого войска, потерпевшего крупное поражение в битве.
Уж как-никак, а ему жизненно так еще надобно было сколь безотлагательно отступить, собраться с силами и, лишь затем заметно улучшив поникший дух боевой гвардии куда уж на этот раз осмотрительнее снова ведь затем вступать во все те грядущие, последующие сражения.
Разгром во все былые времена более чем незамедлительно требовал той новой и до чего уж только большей консолидации сил.
Ну а зализывать раны, будучи всеми своими частями в том самом весьма так самом же непосредственном контакте с противником, дело попросту и впрямь убийственно сложное…

274
Современная война – это вообще, пожалуй, несколько так иное занятие, нежели чем некогда была та самая война, вовсе-то никак пока не механизированная, древняя.
Весь нынешний прогресс во всей своей сущности, до чего естественно, что более чем разом сколь верно соотносится буквально-то ко всему, а в том числе и к крайне нелегкому делу военному.
И все-таки кое в чем принципы стратегии остаются фактически в точности теми же.
А посему и драться за родную землю до последней капли крови, не отступая ни на метр, не при каких крайне суровых тактических обстоятельствах – то ведь, по сути, смертоносно опасная глупость, что вполне доподлинно разом и станет еще вот чревата полным и окончательным разгромом вследствие потери управления над всею своей армией.

275
Войны, в которых никто не наступает вперед, и никто не отступает, то уж, в сущности, войны на самое максимальное истощение противника всеми видами огня.
Именно таковой (по большей части) и была корейская война 1950–1953 годов.
В подобном случае тоже было бы вовсе-то и впрямь совсем нежелательно держать все свои части на том еще уж самом переднем крае, дабы не подвергать жизни многих и многих своих солдат той уж и близко никак не нужной опасности.
Ну а иначе потом, когда война перейдет в более-менее активную фазу, защищать родину станет попросту так тогда именно некому.
И вот, в условиях вполне уж объективно активных боевых действий, одна сторона беспрестанно продвигается внутрь чужой территории, а другая, соответственно, далеко-далеко отступает.
Однако все это, в своем конечном итоге, совершенно уж и близко не подводит жирную черту под существованием на карте мира того или иного политического образования.
Вооруженные противостояния агрессивно враждующих друг с другом сторон неизменно имеют, куда более разносторонний характер, а потому их никак нельзя до чего тупо оценивать по количеству наспех захваченных и впрямь-то порою невероятно обширных чужих территорий.
А в особенности, учитывая сам по себе тот как-никак весьма так непреложный же факт, а именно что они еще издревле были обжиты крайне враждебно настроенным по отношению ко всем тем иноземным оккупантам – гражданским населением.
И все разумные люди, а в том числе и в штатском, это прекрасно до конца сколь еще полноценно осознают.
А как раз потому, коли профессиональному военному никто из сугубо гражданских лиц нисколько не станет столь бесцеремонно, тыча при всем том в карту жирным пальцем, как есть на что-либо из этакого рода более чем бесцеремонно разом указывать…
Нет, без тени сомнения, как-никак, а тогда окажется, вовсе-то совсем нелегко взять да разом поймать целую армию в ту на редкость, хитроумно расставленную неким лютым врагом сколь еще немыслимо же  гигантскую мышеловку.
И даже коли из всего этого хоть чего-либо путное разом и выйдет, то та грозная вражеская сила попросту крайне поспешно и агрессивно сходу пойдет на прорыв, да и, пожалуй, неистово вырвется из всего того по началу не столь и плотно разом сжимающего ее кольца.
Паульс явно мог бы еще успеть, всеми силами прорваться из тех совершенно гибельных для всей его армии приволжских степей.
Однако буквально так каждое его обращение по данному поводу к бесноватому фюреру неизменно оканчивалось одним лишь тем еще внеочередным его  повышением в звании.

276
Причем сама как она есть вовсе вот абсолютная же внезапность того считай полного, да и почти можно сказать мгновенного окружения – вещь абсолютно никак не из мира всех тех наиболее настоящих, да и сугубо достойных ведь стоящего обсуждения военных реалий.
В принципе, у любой воинской части, находившейся на самой кромке линии фронта, как есть, до чего неизменно была и будет чисто уж свое подразделение разведки.
И ведь всей ее немыслимо ответственной и вполне конкретной функцией всегдашне разве что только окажется самая прямая его обязанность весьма вот бесперебойно докладывать обо всех тех чисто ежечасных действиях нисколько ни днем, ни ночью не дремлющего противника.
И всякий тот действительно здравомыслящий командир взвода, который окружают с флангов, сей же час разом попросит у вышестоящих офицеров право на самый тот еще более чем безотлагательный отход в тыл.
Причем только лишь считай ради того дабы никак сходу он затем не оказался именно в той крайне плачевной ситуации, когда сзади у него окажутся не свежие силы для подкрепления, не подводы со снарядами и ящиками с патронами, а противник, от которого раненым до пленения даже и глотка воды нисколько так явно не перепадет.
А эта ситуация всячески уж между тем разлагает моральный дух воинов, поскольку люди тогда начинают чувствовать себя попросту брошенными, как есть разом оставленными фактически на произвол злодейки судьбы.
Вот и Лев Николаевич Толстой описал подобное до чего только пагубное положение вещей в его романе «Война и мир».
«Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «Отрезали!» – и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе. – Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих».

277
И это именно этакий совсем же немыслимо ужасающий