доступной для всех его чудовищно непомерных бескрайних амбиций.
308
И при всем том надо бы еще и учесть, что в его понимании отдельные люди явно не значили ровным счетом уж вовсе так как-никак, а совсем ничего.
Даже и его ближайшие товарищи по партии не были для него ничем иным, кроме как разве что некими исключительно так безликими шахматными фигурками на его широчайше широкой политической доске.
Смерть или жизнь одного ли маленького человечка, или того еще целого миллиона никак ведь именно что отдельно им в расчет не берущейся массы людей было для него одним медяком, совсем ненароком упавшим в грязь, нагибаться за которым было бы явно во всем совершенно так ниже всяческого достоинства истинного абрека.
309
И как много было тех поистине настоящих полководцев, что были совсем уж и близко никак не героически сходу стерты с лица земли в ту до чего еще бесславную эру в единый миг так и победившего всякий светлый разум нечестивого большевизма.
Причем произошло это задолго до всякого начала военных действий 1939 года.
Сергей Снегов сколь и впрямь более чем на редкость размашисто обо всем этом пишет в своих «Норильских рассказах».
«Все разумное, все талантливое уничтожается, лучшие головы летят по ветру. Где ваши испытанные вожди и руководители? Где ваши прославленные военачальники? Куда вы подевали знаменитых инженеров, хозяйственников и агрономов? Народ истекает кровью, вот ваша работа. А история не дремлет — скоро, скоро на обессиленную вами Россию грянет Гитлер с Чемберленами и Даладье. Что будет противопоставить нашествию врага? Какие силы схватятся с ним? И тогда наступит последний акт трагедии – гибель великих и мудрых, полный распад вашего государства, смерть и кости кругом, смерть и кости…»
310
И ведь все это никак не некое более чем совсем дешевое преувеличение!
Те времена ознаменовали собой чудовищную черствость и безразличие, власти ко всему своему народу он для нее был только тяжким камнем на шее, который ей надо было тащить за собой.
А потому без малейшего преувеличения и надо было вполне так признать, что из черных туч революции на извечно грешную землю так и ринулись молнии, поразившие истинно светлое будущее в самое его нежное сердце.
И именно об этом Сергей Снегов до чего четко и верно самой этак доверительной манере всем нам некогда и поведал.
Причем его здравый анализ проникновенно точен и полностью верен.
Вокруг великого вождя собрались одни лишь холуи, да мелкие «шестерки», и хоть были они людьми полноценно развитыми и умными, однако всем им была совершенно так безнравственно свойственна какая-то именно что особого рода та самая весьма ведь на редкость сколь развязная же покладистость.
Ну, а потому никто из них никак и никогда не противился генеральной линии партии.
Максимум кто-либо из них вполне уж мог разве что лишь иногда высказывать все те довольно-таки обоюдоострые возражения супротив каких-либо донельзя вот конкретных ее деталей.
Но все это в основном могло касаться разве что того до чего еще прямого их переложения на всю ту как она есть рутинно повседневную тоталитарную действительность.
В ТО ВРЕМЯ как реальными советниками великого вождя всегда были люди, вовсе-то никак не занимавшие каких-либо высоких постов, и именно с ними он подчас и советовался, принимая при этом именно то чисто ведь коллегиальное решение почти по каждому мало-мальски важному вопросу.
Его же официальное правительство целиком состояло из одних тех еще тонкошеих вождей, которые попросту никак не представляли для него никакой серьезной политической угрозы.
Все те лизоблюды, что плотным и серым кольцом окружали отца всех народов, смотрели на мир именно его рысьими глазами, поскольку как раз по этому принципу он их до чего неизменно весьма вот долго и тщательно сколь скрупулезно же отбирал.
Он, конечно, давал им возможность вдоволь с собой поспорить, а иногда и твердо идти вразрез… с ним довольно-таки долго нисколько не соглашаться, однако не все ли едино, они так и оставались не более чем мелкими тенями его бескрайне над всем и вся бескрайне властвующей демонической личности.
311
Весьма тщательно взвешенное и во всем до конца продуманное Сталиным начало Второй мировой войны попросту, разом пошло немыслимо так всецело же юзом.
И главное, все это можно сказать притом, что всем ее немыслимо судьбоносным событиям обязательно ведь должно было последовать, как есть на редкость попросту вовсе этак совсем иным единственно верным большевистским маршрутом.
Да только та на редкость доселе презренная действительность совсем же внезапно позволила себе выразиться в чем-то истинно так донельзя вовсе ином, чем то от нее как-никак поистине еще ожидалось.
И это притом, что всем тем чудовищно грозным событиям вполне неизбежно же предстояло произойти именно по тому полноценно и добросовестно в самом ведь Кремле для них уж более чем основательно выверенному марксистки выхолощенному сценарию.
Однако, в конце-то концов, Вторая мировая война сколь еще неожиданно само собою случилась несколько так иначе, нежели чем, то было ей, как есть изначально более чем всемогуще же предначертано откуда-то свыше всесильным товарищем Сталиным…
Ну, а все это как есть до чего и впрямь неизбежно разом потребовало той самой довольно-таки значительной передышки пред тем все равно само собою своим чередом еще непременно последующим наступлением на весь тот до чего невероятно ужасающий всем своим гнетом и злом мировой капитализм.
А тот и впрямь как есть, на редкость бескомпромиссно подлежал исключительно полнейшему и совсем ведь неотъемлемо чисто уж фактически повсеместному уничтожению.
Раз данного рода оплот мирового владычества и в самом так деле олицетворяет донельзя нечестивый лик, неимоверно лютого барства.
Ну а также заодно и вполне довелось ему быть и тем еще самым явственным олицетворением всяческого непосильного гнета яростно же сжимающего в своих тисках весь тот мозолистый и злосчастный трудовой пролетариат.
Да только на деле тому сколь еще доселе презренному господами рабочему классу от всей той лишь разве что еще поболее нищей, нежели чем некогда ранее показной суеты новых реалий только и оставалось, что в стакане с водкой сходу так утопить все свое явно ныне возросшее житейское горе.
Да вот, однако, кое-кому из тех отчаянно непоседливых большевиков кроме уж тех ныне покоренных ими масс надо ведь было вызволить из наглых пут богатеев и буржуев, в том числе и тех других людей только лишь где-либо на всем земном шаре свою вовсе непосильную лямку и по сей день беспроглядно тянущих.
Да и как то вообще могло быть иначе, коли и впрямь довелось злосчастному миру капитала сколь беззастенчиво выпивать все соки жизни из всего того в поте лица из-за дня в день трудящего пролетариата.
Но при всем том тот до чего безлико абстрактный (в глазах большевиков) рабочий класс их совсем и близко ведь явно не интересовал, им под стать была одна лишь сухая сущность идеи, которую надо было всею силою нацепить в виде короткого поводка на слепую, серую и аморфную людскую массу.
Причем для доподлинно небывалого успеха на данном поприще Советской власти вовсе уж никак не была нужна какая-либо разве что жалкая шестая часть суши, поскольку для того самого наиболее верного тысячелетнего укоренения ей был именно что как есть всецело-то жизненно необходим весь тот, как он есть, оставшийся мир.
Вот как бы это ни было странно, а этим планам никак не суждено было сбыться, лишь из-за появления полностью так всемогуще всесильного ядерного оружия.
312
Русский солдат стоит десятерых вражеских, а потому мир от его сапога могло спасти одно лишь (и вовремя) изобретение ядерной бомбы.
Лев Николаевич Толстой в своей великой книге «Война и мир» отнюдь уж нисколько не хвастался, твердо говоря про русского воина, именно в этаком, значит, ключе.
«И повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем идти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише!»
Ростопчин был великим человеком и его слова – это истина, а не какая-то пустая и праздная похвальба!
Но простой рубака, разве уж он полководец?
Его житейский ум был и впрямь-таки разом обязан решать исключительно те задачи, что были более чем напрямую увязаны с самой первичной для него необходимостью выполнять все те полученные от кого-либо свыше приказы.
А из всего этого следует, что если генерал-идиот (не Ростопчин) отдает тот неимоверно так самой же осатанелой тупости приказ, это ничего существенного никак не говорит об умственных способностях простого солдата.
313
И вполне еще, может статься, что товарищ Жуков на редкость безотчетно пытался вовсе ведь до чего бессмысленно подражать генералу Ростопчину во всей той некогда вполне до конца справедливо имевшей место его политике.
А именно по мере сил старательно преувеличивать победы русского оружия, а точно также наоборот, замалчивать порою весьма существенные успехи французского неприятеля.
Однако коли чему-либо подобному и должно было вполне своевременно делаться то уж предназначаться нечто подобное должно было исключительно для простого народа, а никак не для высших руководителей государства, которым и без того всякая ложь была сладка и ароматна, а солдат своих за людей считать они попросту были никак не приучены.
314
А, кроме того, подобного рода вещи еще и знать бы надо, как это именно их, собственно, следует с толком и умом поистине вполне этак правильно делать.
То есть, в принципе, да, то и есть чистая и попросту наивысшая правда, предотвращая панику среди гражданского населения, кадровому военному будет вовсе не грех стопудово соврать, однако делать это надо бы по-умному, а не так, чтобы посредством этого, куда лишь значительно больший вред всенепременно уж затем только ведь, собственно, вышел.
И именно ради самого последовательного распространения посреди населения данной вполне оправданной дезинформации и нужны были, как общая грамотность, да и хорошее военное образование, а не слезы курам на смех, что только-то ненароком остались от весьма скудного интеллекта после бесконечных чаепитий с гениальным (в интригах) вождем беспросветно обезличенных и околпаченных масс.
315
Сталин отлично понимал значение русской поговорки «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», а потому и беспрестанно устраивал грандиозные попойки, а на Руси всегда под высшее начальство с великой радостью всецело уж мигом сходу так и подстраивались.
Хотя и без того они выпить были вовсе-то явно нисколько не дураки.
Однако вот тем еще большим неординарным умом многие сподвижники Сталина и на трезвую голову и близко ни в чем вовсе же никак попросту и не блистали…
А между тем, это как раз именно ради действенной и эффектной защиты всего своего отечества и было и вправду разом потребно о чем-либо думать и крайне взвешенно обо всем до чего неспешно вполне трезво так рассуждать.
Да только при всем том, как есть до самых мелких деталей спланированном
