жалость. Я действительно люблю Лилю, неужели это так сложно понять?
- Ты хоть жениться на ней не собираешься?
- Как раз об этом я и думаю, - жестоко съязвил я, но тут же добавил – нет, мама, об этом даже мысли еще не возникали.
- Но теперь возникнут, - вставил Дима, стоя в проеме двери, скрестив на груди руки. – Ты же у нас прямо самаритянин, и непременно принесешь себя в жертву во имя любви к слепой красавице.
Я уставился на брата взглядом полным ненависти, и, развернувшись, пошел прочь из дома. Мне хотелось убежать подальше от них, хоть на край света лишь бы не слышать слезных причитаний мамы и насмешек брата. Едва дойдя до входной двери, я уже знал, что не останусь, дома ни одного дня и сегодня же уеду в город, к Лиле. Но в коридоре я заметил неподвижную фигуру отца и остановился в ожидании. Он медленно приблизился ко мне и, взглянув в глаза, спросил:
- Это правда, сын?
- Да, папа.
Дальше произошло то, чего я уже не ждал. Отец крепко обнял меня и похлопал по спине. В одно мгновение я сник, и на глаза навернулись слезы, мне так необходима была поддержка близких, и сейчас я был счастлив, что отец меня понял или, по крайней мере, постарался. Так мы и стояли, обнявшись, пока отец, вздохнув, шепнул мне:
- Ради матери, не уезжай сейчас. Побудь хоть пару деньков. Она так тебя ждала и так скучала, дай ей время сынок.
Он ушел, а я, накинув куртку, выскочил из дома, направившись к дому Костика. Хорошо, когда у тебя есть друзья, способные понимать все без слов. Костя как раз и был таким другом. Увидев меня, он кивнул головой и тут же проводил на кухню. Достав из холодильника кое-какие закуски и бутылку водки, он сказал:
- Ну, выкладывай.
И я рассказал как было, не скрывая своего разочарования и злости. Он молча слушал, лишь изредка качая головой.
- А ты чего ожидал, Макс? Что твоя матушка с улыбкой благословит тебя? – Костя открыл бутылку водки и наполнил стопки. – У тебя непростая ситуация, брат, но твой батя прав, дай им время.
Я кивнул, и, подняв стопку, выпил залпом.
- Гадость какая, - поморщился Костя, закусывая водку соленым огурцом, - и как ее люди пьют?
Я сунул в рот вилку с квашеной капустой, и усмехнулся в ответ. Каждый раз за столом, Костик произносил эту фразу, не изменяя себе. И этот раз не был исключением. Водка есть водка – старинное русское лекарство от душевной боли. Она как никакое другое лекарство помогало забыть и забыться.
- Посмотри на это с другой стороны, хотя это не просто сделать, - Костя, достал из пачки сигарету и стал задумчиво крутить ее между пальцами. – Представь, что у тебя есть дочка, ты ее любишь, растишь, души в ней не чаешь. Понимаешь, о чем я?
Я только кивнул головой. Конечно, я понимал, куда он клонит и мне это уже не нравилось.
- Так вот, однажды, твоя любимая дочь приводит домой прелестного слепого мальчика, и заявляет, что, мол, люблю его больше жизни и выйду за него замуж. Что ты почувствуешь тогда? Только представь себе это.
- Не могу, - буркнул я в ответ.
- Конечно, не можешь! Первой реакцией будет шок, потом отрицание, а только спустя какое-то время, потраченное за размышления, ты поймешь, что это выбор твоей драгоценной доченьки и его нужно уважать. Сейчас твоя матушка в шоке, как и Димон. Пройдет время, она поймет и успокоится. Ей сейчас сложно понять твои чувства, а тем более принять твой выбор. Какой бы хорошей не была Лиля, она сейчас для твоей матери угроза для будущего ее сына, то есть тебя. Какая жизнь тебя ждет рядом со слепой девушкой? Какая у вас будет семья?
Я закашлялся, услышав такое.
- Ну, Костик, ты забегаешь слишком далеко! - сдавленно произнес я.
- Это не я, а твоя мать сейчас так и думает. Сто пудов! Поэтому, самое правильное, залечь сейчас на дно и никого не напрягать своими чувствами, пусть все утрясется, а потом будет видно.
Я обхватил руками голову и несколько минут так и сидел, обдумывая слова друга. Я понимал, что он прав, моей маме было слишком тяжело узнать всю правду обо мне и Лиле и совершенно невозможно воспринять эту новость нормально. Но от осознания этого мне не стало легче, я все еще сердился на нее и брата. В конце концов, это была моя жизнь и мой выбор! Даже, если они и не смогут с ним смириться, я не собирался отступать и сдаваться, наоборот, я был готов бороться за свою любовь, даже со своей семьей. Но мне больше всего на свете хотелось, чтобы все изменилось и мама, моя любимая дорогая мама, смогла и нашла в себе силы понять меня.
- Я завтра уезжаю, - сказал я, не поднимая головы.
Костя снова наполнил рюмки и закурил сигарету.
- Я так и понял. Видно придется мне возвращаться на автобусе, - он затянулся и выпустил изо рта колечки дыма. – Макс, а у вас с …с Лилей все серьезно?
- Да, - решительно и твердо ответил я.
Костя кивнул головой в знак одобрения и поднял стопку.
- Рад за вас, честное слово!
***
Я вернулся домой под утро, хотя я это помню смутно. Главное, что вечером открыв глаза, я увидел над головой знакомую люстру. С трудом поднявшись с кровати, я, пошатываясь, направился на кухню. Опустошив литровую бутылку с водой, я довольно выдохнул, иногда для счастья не хватает самой малости. Конечно, я вчера слегка перебрал, и поэтому отъезд пришлось перенести на другой день. Послонявшись по пустому дому, я снова вернулся в кровать. Подумав о Лиле, я дотянулся до сотового и с досадой отметил, что она мне не звонила. Была занята? Или просто забыла? Решив не гадать попусту, я нажал кнопку вызова и через пару секунд услышал в трубке ее радостный звонкий голосок.
- Макс?
- Привет, милая, как у тебя дела?
- О, все нормально, как обычно. Варя готовится к экзаменам, а заодно решила поменять мне гардероб, поэтому я работаю моделью с утра и до вечера.
Я улыбнулся, услышав ворчливый голос Варвары.
- А как у тебя дела? Как дома?
Я открыл рот, желая ответить, что все хорошо и ей не о чем беспокоится, однако промолчал.
- Ты молчишь? – ее голос мгновенно изменился. Она все поняла.
- Я завтра возвращаюсь, Ли.
- Я так и знала!
И вдруг я услышал какие-то сдавленные звуки. Отняв трубку от уха, я с удивлением посмотрел на телефон, и лишь потом меня осенило, что своим признанием довел Лилю до слез.
- Я так и знала, - повторила она сквозь слезы, - я чувствовала, что так и произойдет! Они против! Все против меня!
- Ли, дорогая, успокойся, - поспешно заговорил я, - чтобы не случилось у меня дома, это никак не повлияет на наши с тобой отношения.
- Ты не понимаешь, Макс, раз они против, ты не сможешь быть со мной. Мы больше не будем вместе.
Господи, помоги! Зачем только я сказал ей правду. Зачем я это сделал?
- Солнышко мое, тебе не о чем волноваться, - я вкладывал в каждое слово столько нежности и любви, на какие был способен, - я люблю тебя, и всегда буду любить. Для меня имеет значение только это. Ты слышишь? Мы не будем вместе, только если ты этого захочешь. Только ты и я будем решать быть нам вместе или нет.
- Ты серьезно?
Ну, хоть рыдания стихли! Балбес, надо же так оплошать! Кто же такие вещи рассказывает своей девушке! Надо было о любви говорить, а ты всю правду-матку выложил. Ей и так нелегко, а ты девочку до слез довел. Дурак!
- Конечно, серьезно. Ли, повторяю, ты не должна беспокоиться о том, что скажут мои родители или друзья, главное, что я люблю тебя. И завтра вечером мы уже будем вместе.
Она молчала, а я ждал ответа с завидным терпением, хотя внутри меня все кипело.
- Ты сразу ко мне приедешь?
Я с облегчением выдохнул.
- Сначала завезу вещи на квартиру и сразу к тебе.
- Хорошо. Я буду ждать.
- Отлично, еще до темноты я буду у тебя, - я мысленно представил себе Лилю, сидящей на диване, как всегда поджав под себя ноги, ее улыбку, и тут же меня охватило острое желание увидеть ее, обнять и прижаться губами к ее губам…
У меня даже закружилась голова от нахлынувших чувств. Я даже подумал, что не стоит так задерживаться с отъездом и рвануть сегодня? Хотя нет, я не мог так поступить с моими родителями, а тем более отец просил не горячиться.
Я лежал на кровати, хотя моя душа рвалась к любимой. Я мысленно метался между желаниями немедленно встать собрать вещи и побыть еще дома с родными.
Отец подошел незаметно, и лишь когда он опустился на край кровати, я открыл глаза. Он какое-то время просто смотрел на меня, и в его глазах не было укора и обиды лишь сожаление. Но этого хватило, чтобы я почувствовал себя виноватым, хотя сам себя таковым не считал.
- Сынок, - наконец произнес он, тяжко вздохнув, - я понимаю, что для тебя эти каникулы стали самым трудным испытанием за последнее время. Тебе и так нелегко, а тут мы с матерью даже поддержать тебя не смогли. Но я прошу тебя обо всем хорошенько подумать и постараться … очень постараться понять мать.
Я поднялся и сел рядом с отцом. Сжав губы, он обнял меня за плечи и притянул к себе.
- Я…я понимаю, - промямлил я, уткнувшись носом в отцовское плечо, - но все равно завтра уеду.
Мне казалось, что в этот момент, я вернулся лет на десять назад и превратился в маленького мальчика, все проблемы которого можно было разрешить вот так, прижавшись к плечу отца.
Он снова вздохнул.
– Я знаю.
Я крепко зажмурил глаза, не отрываясь от отцовского плеча.
- Папа, спасибо, что не отговариваешь меня. Мое решение вынужденное, просто я больше не могу все это видеть, и потом… я ей нужен сейчас сильнее.
Отец усмехнулся, и, похлопав меня по спине, поднялся.
- Ну, это можешь мне не рассказывать, я тоже был молодым и знаю, как тяжело вдали от любимой находиться. Поезжай завтра если твердо решил, а за мать не волнуйся. Пройдет время и она все поймет, поверь мне.
- Спасибо.
В эту самую секунду за моей спиной выросли крылья, и я даже не знаю, как выдержал до утра, когда мое сердце уже спешило на встречу к Лиле.
***
В город я въехал уже под вечер, и, забросив в квартиру сумку с вещами, я тут же направился к Лиле, с тревожным нетерпением предвкушая нашу встречу.
Дверь мне открыла Варвара. Широко улыбнувшись, она с наигранным видом облегченно выдохнула:
- Ну, наконец-то, явился наш спаситель! – и, наклонившись поближе, прошептала: - Максим, мы с Никой тебя больше не отпустим никуда, Лёлю совершенно невозможно развлечь в твое отсутствие.
- Я все слышу!
При звуке этого голоса в моей душе все затрепетало, и я едва удержался на ногах. Ко мне на встречу вышла Лиля в шелковом голубом пеньюаре, туго стянутом поясом на талии. На ногах вместо привычных для меня розовых тапочек красовалась пара домашних туфелек с пухом. Мне показалось или она стала еще красивее? Разве такое возможно? Я так и застыл с курткой в руках, не в силах пошевелиться и отвести взгляд от Ли.
С интересом поглядывая то на Лилю, то на меня, Варвара закашлялась, и, видя, что мы не реагируем на ее присутствие, пожала плечами.
- Ну, ладно, вижу вам и без меня хорошо. Я пошла! Лёлечка, удачи! - она с улыбкой посмотрела на меня. – И тебе, Максим тоже. Пока.
Едва за ней закрылась дверь, Лиля с вытянутыми перед собой руками бросилась ко мне. Отбросив куртку в сторону, я обеими руками обхватил и прижал к себе стройное тело Ли. Она что-то сбивчиво говорила, а я покрывал ее лицо, шею и плечи миллионом горячих поцелуев. Казалось, будто прорвалась плотина наших чувств и сдерживаемая разлукой любовь. И нежность хлынули потоком, захлестывая и нас самих.
Лиля то и дело повторяла мое имя, словно боясь, что я исчезну, а я был не в силах выпустить ее из своих
Спасибо, Оксана, за Вашу жизненную позицию.