интрижка на стороне.
Я хмыкнул.
- Я слишком люблю Лилю, да и жить еще хочется. Я хорошо помню твое предупреждение, Никита.
Парень самодовольно усмехнулся, поиграв мускулами. Но, приняв серьезный вид, внимательно посмотрел на меня.
- Максим, ты сам-то веришь, что этот доктор сможет что-то сделать для Лёли? Неужели ты думаешь, что дядя Лёли не все перепробовал, чтобы вернуть ей зрение? Если уж заграницей не смогли ничего сделать, это с их буржуйскими возможностями, что смогут сделать у нас? По-моему, у них нет ни единого шанса!
Я тяжело вздохнул. Не то, чтобы я не предполагал, что он так отреагирует, просто мне не хотелось терять надежду, которую я обрел. Одна моя часть полностью поддерживала мнение качка, иностранная медицина, действительно внушала больше доверия, чем наша, однако, Россия всегда славилась Левшами и Кулибиными. И другая моя половина верила в это безраздельно.
- Возможно, так и есть, но аналогов этого имплантата нет во всем мире. И если есть хоть малейшая возможность помочь Лиле, было бы глупо ее не использовать. А еще я верю, что на свете все происходит по какой-то причине. Зачем-то я взял эту газету в руки? Хотя прессу в принципе не читаю, мне хватает новостей из интернета. Ну, так что, ты со мной? Найдешь документы? По крайней мере, мы ничего не теряем, если отошлем их доктору, и узнаем его мнение. За спрос не бьют в нос, так ведь?
Никита пожал плечами, и задумчиво уставился в окно.
- Варюха знает, где что лежит, спроси у нее. Только… - он встал и приблизился ко мне, - не говори пока ничего Лёле. Не стоит заранее ее обнадеживать.
- Я собирался тебя попросить о том же.
- Значит, в этом мы с тобой похожи.
Я кивнул головой в знак согласия. Что же теперь можно было действовать дальше, и меня это очень радовало. Отчаянно хотелось прокрутить колесо времени, чтобы оно ускорило свой ход, и можно было узнать, есть ли шанс для Лили обрести зрение. Но это было невозможно, и я терпеливо дожидался прихода Вари.
Варвара удивилась не меньше Никиты, однако тут же приняла мою сторону.
- Знаешь, Максим, - сказала она дрожащим голосом, передавая мне толстенную красную папку, - я так рада, что в жизни Лёлечки появился такой прекрасный человек, как ты. Я верю, что у тебя все получится и однажды она сможет снова увидеть этот мир и тебя тоже.
Мои щеки вспыхнули от смущения. Однако ее слова вместе с тем породили в моей душе страх. Лиля сможет увидеть меня. Я обернулся и посмотрел на себя в зеркало. Что же она почувствует, когда увидит меня? Будет ли любить меня так же, как сейчас, или мой вид разочарует ее?
Я действительно не верил в случайности, и понимал, если что-то произошло, значит, так и должно было быть. И даже сейчас, когда думал о Лиле, то верил, что если бы с ней ничего не случилось, она бы никогда не обратила на меня внимания. Мы были с ней слишком разные, из других миров. Поэтому с некоторой долей эгоизма я радовался всему тому, что происходило в моей жизни. Однако возможность вернуть Лиле зрение была для меня выше даже моего собственного счастья. Я готов был, если понадобиться принести в жертву свою любовь, ради ее спасения.
На следующий день я отправил по электронной почте необходимые документы доктору Смирнову и с нетерпением дожидался ответа. Но звучащий в моей голове голос Вари «наконец она тебя увидит», рождал во мне неуверенность и сомнения. И мне вдруг становилось по-настоящему страшно от мысли, что я могу потерять Ли, и, желая помочь ей, я своими же руками убиваю свое счастье. Потом справедливость брала свое, и я все-таки признавал, что здоровье Лили было важнее всего на свете, однако глубоко в душе засел страх. К великому сожалению я все острее ощущал близость расставания с Лилей. Навряд ли образ, который она нарисовала у себя в воображении, совпадет с реальностью, и когда она увидит меня, я разочарую ее. И сознание этого больно ранило мою душу. Иначе говоря, в голове у меня была путаница из благородных порывов и низменных желаний, страхов и сомнений, и я метался из стороны в сторону, обуреваемый этой неразберихой чувств.
В этот день я ответа не дождался. Не было его и на следующий день. И всю неделю я провел в ожидании, словно на иголках. Лиля, чувствуя, что со мной что-то происходит, нервничала и злилась, относя мое состояние на свой счет. Ей стало казаться, что она мне не пара, и она умоляла меня оставить ее и жить дальше. Я как мог, успокаивал ее, объясняя свою нервозность и напряженность подготовкой к диплому.
Не смотря на то, что март подходил к концу снег еще покрывал землю. Однако воздух был наполнен таким сладким весенним ароматом, что казалось, что не хватит жизни, чтобы насладиться им.
Каждым вечером, мы с Лилей ездили на прогулку в парк или на набережную. Мне хотелось вернуть нашим отношениям былую непринужденность и легкость, к тому же Лиле так нравились эти прогулки, что я не мог отказать ей, даже тогда когда у самого не было желания выходить из дома.
Ожидание ответа от доктора Смирнова иссушало меня, держа в напряжении и день и ночь. Мне казалось, что еще немного и я не выдержу. Но дни пролетали один за другим, пролетали недели, а я все ждал и ждал…
Они позвонил в середине апреля, когда отчаявшись, я вообще перестал заглядывать в свой почтовый ящик.
- Ермолаев Максим Александрович?
Я откашлялся, услышав такое официальное обращение.
- Да, это я.
- Вас беспокоят из НИЦ хирургии глаза. Вы направляли к нам медицинскую историю Запашной Лилии Павловны?
У меня перехватило дыхание, и невольно схватившись за горло, я буквально прохрипел в трубку:
- Да, я… направлял. Да!
- Понятно. Сейчас с вами будет говорить доктор Смирнов Константин Викторович, передаю ему трубочку.
Я поднялся, понимая, что сейчас решится будущее Лили, ее счастье, ее жизнь.
- Алло?
- Я… я слушаю вас, - мой голос предательски дрожал, да и все мое тело била дрожь волнения, которую невозможно было унять.
- Максим Александрович, мы самым тщательнейшим образом изучали документы, присланные вами. Именно поэтому нам понадобилось столько времени, прежде чем я вам позвонил. Для начала скажу, что у вашей подруги особый случай, но думаю, вы это понимаете?
- Конечно, понимаю. Если бы это было не так, то Лиля сейчас могла бы видеть.
- Но дело не только в возможности видеть. Девушка была в тяжелейшем состоянии после аварии. С такими повреждениями редко выживают, она у вас просто везунчик!
Я хмыкнул в ответ.
- Так вот, - продолжил доктор, - во время нашего первого разговора, я объяснял вам суть нашего изобретения, и вы знаете кое-что про имплантат. Успех операции зависит не только от степени поражения мозговых клеток, зрительного нерва, органов глаза, но и многих других показателей. Сейчас на пятьдесят процентов я уверен, что вживление имплантата поможет Лилии Павловне вернуть зрение.
Услышав это, я рухнул на диван, как подкошенный.
- Вы уверены?
- Я полагаю, что у нее и у нас есть все шансы. Однако…
Я снова замер.
- Прежде чем, дать вам окончательный ответ, мне необходимо лично обследовать Лилию Павловну, сделать кое-какие анализы. Понимаете? И к тому же, я бы хотело встретиться с близкими родственниками девушки, это возможно?
- Думаю, да, - быстро ответил я, с трудом представляя себе это. – Константин Викторович, еще вопрос… простите, но, во сколько обойдется приобретение имплантата и операция? – слова вылетали из моего рта со скоростью пулеметного выстрела. Я никогда не любил выяснять денежные вопросы, чувствовал себя при этом отвратительно, но эта такая деликатная тема, без которой не решалось ни одно дело.
Доктор задумался.
- Так как исследования имплантата еще не завершены, хотя приближаются к окончанию, то операция будет производиться за счет средств Центра. Вам же придется только оплатить стоимость самого имплантата.
Записав цифры на бумаге, я еще раз взглянул на него, но у меня было такое ощущение, что я сошел с ума. Это была нереально большая сумма! Пообещав связаться с ним в ближайшее время, я сжал лист бумаги в кулаке. Прикинув, сколько можно получить за свою машину, я окончательно расстроился. Стоимость имплантата в сотни раз превышала стоимость моей машины. И как бы мне не хотелось, я не мог оплатить своими силами даже частичку этого супер-изобретения.
Я вздрогнул, почувствовав на своем плече, чью-то руку. Это был Никита. Он зашел в комнату, когда я разговаривал по телефону, и терпеливо ждал окончания разговора. Я, молча, протянул ему смятый лист бумаги. Никита сморщился, и сел на диван, рядом со мной, засунув злополучную бумажку в карман джинсов.
- Круто, - упавшим голосом произнес он, бездумно глядя в темный экран телевизора.
- Да, - в тон ему ответил я.
Мы сидели молча, мысленно ища возможные пути решения неожиданно возникшей проблемы.
- Макс.
- Да, я слушаю, - откликнулся я, не отрывая глаз от экрана телевизора.
- Макс, я думаю, что не все так плохо.
- И… - Ника тянул с ответом, и я нетерпеливо ожидал продолжение разговора.
- Ты считаешь идея стоящая? Эти ученые, они действительно могут вернуть Лёле зрение?
- Никита, мы уже обсуждали это, разве не так?- взорвался я, не понимая для чего эти расспросы. - Я лично разговаривал с врачом, который возглавляет все это, к тому же он уже ознакомился с историей Лили. Они берутся за операцию, разве это не главное?
- Да, но…
- Согласен, «но» еще много, очень много! И где взять столько я не знаю, честно говоря. К тому же им требуется близкий родственник Ли.
- Я … вообщем, я позвонил дяде Лёли Борису Николаевичу.
Не то чтобы я не догадывался, что Никита так и сделает, просто был несколько удивлен его поспешностью.
- Ясно.
- Но это еще не все…
- Да? – я удивленно приподнял брови. Разговор начинал меня утомлять, приходилось каждое слово вытягивать из парня клещами. Мне казалось, что известие о возможном шансе для Лили должно было всех привести если не в восторг, то хотя бы в боевую готовность ей помочь. Но, пожалуй, я ошибся, они все слишком скептически относились к возможностям медицины, особенно в нашей стране и я их понимал.
- Макс, ты, конечно, прости меня, но я не мог не поставить его в известность, ведь он единственный родственник Лёли, он должен был знать.
- Конечно, Никита, я понимаю. Ты правильно сделал, что позвонил ему. И что сказал ее дядя?
- Так, я, поэтому здесь.
- Да? – переспросил я, встрепенувшись.
- Он скоро приедет сюда.
Я откинулся на спинку дивана.
- Кто?
- Ну, как кто? Дядя Лёлечки Борис Николаевич.
- Ясно, - сказал я, хотя это было не так. Я тупо уставился перед собой, не понимая ровным счетом ничего. – Что значит «приедет»? Откуда приедет? Из Италии?
- Ну да. Он прилетел сегодня утром и сейчас едет сюда. Ты ведь не имеешь ничего против, правда?
Я открыл было рот, чтобы ответить ему, но в моей голове количество мыслей резко увеличилось в несколько сот раз и я сразу не нашел что ему сказать.
- Ну, Никита…- процедил я сквозь зубы и, стукнув от ярости кулаком по колену. – Ты с ума сошел? Он сейчас приедет? Ее дядя?
- Макс, не кричи! Не надо так горячиться. Ты нашел врачей, которые могут помочь Лёле, что может быть лучше? Борис Николаевич первый, кто должен был узнать об этом, разве не так? Тем более, ты сам сказал, что врач хотел поговорить с ее родственником. И ты знаешь… - Никита достал из кармана измятый листик, и улыбнулся, - только ему под силу
Спасибо, Оксана, за Вашу жизненную позицию.