(одинаковость мифологии: в частности, обе богини - старшие дочери Крона и Реи). Обе богини изображались девушками (просто одетыми, с серьёзным выражением лица): Гестия - с покрывалом на голове и с горящим светильником (в виде чаши) в правой руке; Веста - с лицом, закрытым вуалью и факелами в руках.
Установлено, что первые очаги, соотносимые с этими богинями, были круглыми, как и их храмы (символика небосвода). Замечено, что с Гестией круг связывался довольно нередко, соотнося её с богиней Неба. И Гестия оберегала атрибуты государственной власти и опекала семью. Аксессуары Весты; чаша (эмблема лона), скипетр (эмблема власти) и факел (источник света, его эмблема). Присущ Весте и хтонический характер. Об архаичности образа Гестии (Hestia), а равно и Весты (Vesta), свидетельствуют их имена (др.-греч. "H(а)-esti-a"; др.-греч. "Ἑστί-α" или лат. "V-est-a", которые означают: "(Это) богиня (просто "esti")", богиня-мать). С культом этих богинь были связаны, к примеру, следующие ритуалы. Когда молодая пара заключала брак, мать невесты зажигала факел от пламени ее собственного очага и несла его перед "молодыми" к их новому жилью, дабы зажечь их первый домашний огонь. После же рождения ребенка, когда младенцу исполнялось пять дней, его обносили вокруг очага (видимо, по часовой стрелке), что символизировало его оживление ("одухотворение") и вхождение в семью.
Однако утверждение о том, что божеством-хранителем домашнего очага повсеместно (и во все времена) считалась только Великая мать (у очага по большей части хлопотала женщина), - по-видимому, нуждается в коррекции (наиболее вероятно, что хранителями «женских» очагов (круглых алтарей огня) служили женские божества, а «мужских» - мужские (в частности, у индоариев, см. выше)). В куро-аракской культуре (у хурритов того времени), как предполагается (К.X. Кушнарева, Т.Н. Чубинишвили "Древние культуры Южного Кавказа". 1970), с домашним очагом связывался образ мужского божества. Примечательно, что в текстах хеттов (KUB XXII) неоднократно упоминается «змея очага». Представление о змее-покровителе домашнего очага бытовало и у армян (J. Klawe «Totemizmu…»). У восточных славян огонь в домашнем очаге (и его покровитель) именовался Сварожичем.
Так, в винчанских жилых домах над очагом (форма не уточнена) подвешивались букрании (здесь голова быка - эмблема бога-хранителя домашнего очага). Вполне возможно и то, что букрании, устанавливаемые жителями Чатал-Хююка вокруг домашних (комнатных) платформ для сна, служили в качестве оберега жизни уснувшего.
Вполнее возможно (С.А. Токарев «Ранние формы религии». 1990), что в различных регионах Древней Ойкумены, там, где сохранялись палеолитические традиции, божество (хранитель) огня домашнего очага олицетворялся как в мужском образе (коль скоро очаг огня четырёхугольный (49.)), так и в женском (там, где очаг круглый), либо в образе Двуединого бога. Примечательно (сообщает Е.В. Антонова. 1987), что при раскопках земледельческих поселений Южной Туркмении (V-II тыс. до н.э.), где обнаружены как прямоугольные, так и круглые очаги, в остатках (камнях) прямоугольных очагов найдены фрагменты женских статуэток, а в круглых - вообще ничего (по-видимому, наоборот). Характерно, что там же выкопаны и двуполые статуэтки (3000-2600 гг. до н.э.). Важно отметить, что (в части отправления культа очага) у некоторых палеонародностей и теперь высвечивается вера в Двуединое божество. Так, у нивхов (иное название - гиляки; Дальний Восток России) одновременно бытуют и палеолитические, и раннеземледельческие верования: по одним представлениям в каждом очаге пребывают «старик со старухой», по другим - «старуха огня». «Во всех важных случаях жизни, - сообщает Л.Я. Штернберг («Гиляки». 1904), - в случае болезни, на охоте, перед отправлением в опасный путь... сородич [нивх] бросает в огонь... жертвы - листик табаку, сладкий корень, каплю араки и просит... исполнить его просьбу» (обращение к Единому богу). У енисейских эвенков (К.М. Рычков «Енисейские тунгусы». 1922) существовало представление о «духе огня» (боге-отце), женатом на хозяйке очага. У индейцев-квакиутли (Северная Америка) божество очага также представлено слитной супружеской парой: «Сидящим-на-огне», олицетворяющем пламя, огонь (бог-отец); и его жене - воплощении жара. «Дрова не могут гореть, если нет «Сидящего-на-огне» и его жены» (С.А. Токарев). Примечательно (А. Голан), что и в литовской мифологии фигурируют женское ("Габи") и мужское ("Габис") божества очага (и здесь налицо расщепление эпифании Единого бога на ипостаси).
Таким образом, вывод С.А. Токарева (1990 г) о том, что «порождённая материнско-родовым укладом [т.е. спецификой уклада производящего хозяйства раннеземледельческой эпохи]... первенствующая роль женщин» в семье и доме [до времён возобладания патриархального мировоззрения скотоводческо-кочевой культуры], обусловила и возникновение «религиозно-мифологического образа «хозяйки очага» [как эпифании доминирующей Великой богини]», - вполне правомерен.
Итак, в Европе почитались такие охранительницы очага, как греческая Гестия; римская Веста; кельтские Немона и Бригит; германская богини войны Индизи, имя которой («Ин-д-изи», где шум. «iz-zi» - «огонь») означает «Госпожа богиня огня; литовская Габи. Известны также богини-охранительницы очага в Сибири и на Дальнем Востоке (см. ниже).
Со времён глубокой древности существовало поверье, что воздействие огня на человека очищает (и обновляет) его, сжигая (уничтожая) скверну (первоначально, видимо, телесную, ибо представление о душе получило развитие, вероятно, в эпоху неолита). Известно, что у ханаанев, а затем и евреев Ханаана обряд проведения детей через огонь в «Геенне огненной» (долине (лощине) Хенном, расположенной к югу от Иерусалима, возле его Солнечных ворот) был достаточно популярен (Втор.18.9-12; Иез.20.31). По завершении этого обряда, богу огня здесь же приносились дары и совершались воскурения. Можно полагать, что поскольку Ветхий Завет повествует о том, что каждый родитель «проводил сына своего и дочерь чрез огонь Молоху» (проведение через «mlk»; хорошо известен и одноимённый обряд жертвоприношения), то в библейские времена эти действа производились в честь бога Молоха (Баал-Мелеха), т.е. Эла (Илу), в данном случае, как бога замли и её недр (отца ханаанейских богов), отождествляемого библейскими евреями с Йаhуе. Очевидно, что в долине Хинном функционировало весьма древнее, доизраильское (протоханаанейское), место отправления культа (святилище) бога подземного огня Хна/Кна (Аваддона), - владыки земных недр (преисподней), воплощённого в огне (место, где проводился инициационный обряд). Важное место отводилось обрядам очищения огнем также и у греков и римлян (Э.Тэйлор. 1939).
Показательно, что наименование бога врачевания «черноголовых» Ассалухи («Асс-алу-хи» - сем.-хурр. «Эсс-элу-хи» - «Эш(ш)-эл(у)-хи», где - «хи» - «вода» (на нахчи, потомке диалекта хатто-хурритского языка), вполне интерпретируется как «Бог, очищающий огнём и водой (божественные огонь и вода)». И, в частности, древние евреи были глубоко убеждены в том, что если будет на то воля Божья, то «Господь омоет скверну (как бог вод) и очистит... духом огня (как бог земли и её недр)» (Ис.4.4). Индоевропейцы Евразии, чтобы усилить эффект ритуального очищения молящихся, приносящих в храме жертвы, также одновременно применяли очищающую силу воды и силу огня (воду очищали огнём), т.е. задействовали все ипостаси бога-отца. К примеру, древние греки и римляне погружали в воду сосуда, стоявшего перед дверьми храма, пылающую головню, зажжённую на главном алтаре храма. И этой святой «живой» водой кропили богомольцев. У славян (Самарская губерния) же скот и лошадей прогоняли через огонь, а затем кропили святой водой (В.Я. Петрухин «Славянская мифология». Энциклопед. словарь). У кельтов животные, пережившие долгую зиму, проводились между двумя огромными кострами (как один из обрядов праздника Бельтайн).
7.1 Солярные божества.
Как показали раскопки, в неандертальских погребениях тела умерших преимущественно ориентированы в направлении восток-запад (головой на запад, - туда, где ежедневно исчезали Солнце и Луна (где находился вход в подземнй мир)). Подобным же образом располагали своих покойников, в частности, древние египтяне, жители Ханаана и библейские евреи. Сушествует мнение (105.), что «символика умирающего и возрождающегося Солнца» была известна неандертальцам: и «они, умирая, уходили вместе с солнцем из этого мира, чтобы подобно солнцу же, в урочное время вновь воссиять на востоке» (возродиться к новой земной жизни). Несомненно, что неандертальцам не менее хорошо была знакома и небесная дорога другого «умирающего и возрождающегося» светила - Луны (возможно, все эти наблюдения и инициировали (по аналогии) появление концепции посмертного возрождения к новой земной жизни). Показательно, что в одном из древнейших мифов, отголоски которого сохранились в легендах разных народов, рассказывается о том, что божество преисподней (недр земли) регулярно появляется на востоке небосвода, а затем уходит в свою обитель на западе (57.), т.е. фабула, видимо, соотнесена с Солнцем и/или с Луной, вероятно, как с одним из немногих проявлений палеолитического Единого бога. Так, представление о том, что Солнце и луна - дети Земли (богини Mari или Мадди), куда (к своей матери-земле) они оба возвращаются после пребывания в небе, встречается в мифологии басков.
Уместно упомянуть, что умирающими и возрождающимися были не только Солнце или Луна, - проявления Великой матери как владычицы их жизни (существования) и смерти ещё в неолите (как и земная растительность), но и планета Венера, соотносящаяся с богиней Неба. Таким образом, первым (хронологически) умирающим и возрождающимся божеством являлась женская ипостась Единого бога.
По-видимому, помимо входа в потусторонний мир через «гору заката» на западе, у некоторых, живших у моря этносов, существовало представление о входе в преисподнюю и где-то в глубинах моря или за морем на западе (ибо Солнце постепенно опускалось в море (уходило за линию горизонта)). Так, в литовской песне говорится: "Дочь солнца [вошла и] идёт в море, и видна лишь (её) макушка" (Л. Шредер. 1923). Представляется, что подобные воззрения вполне моли инициировать возникновение таких погребальных обрядов, как захоронение в лодке, отправляемой в открытое море; погребение с лодкой (сжигание в ладье (Н.Н. Воронин. 1948)) или сооружение надгробья в виде лодки (А.Д. Анучин "Сани, ладья и кони как принадлежность похоронного обряда". 1890).
В армянской мифологии (существует мнение, что армяне - автохтоны Каппадокии, т.е. исконные анатолийцы (изначально прахатто-хур. этнос)) сохранился миф о брате и сестре: божествах Солнца "Арэв (Арэгак)" и Луны - "Лусин" (подмечено, что чаще всего в мифах Арэв - сестра, а Лусин - брат). И в этом мифе повествуется о том, что в конце дня, вечером, усталая Арэв возвращается во дворец (на краю света) к своей матери (заход Солнца по-армянски - «майрамут», что значит «вход к матери»; заметим, что в термине «майра-мут» др.-егип.
поддельный автор.
