О российской истории болезни чистых рук

всею душой он разом вполне же почувствовал совершенно тупую и сонную осоловелость людей всю свою жизнь обитавших слишком-то невообразимо же далеко от всякой той на деле вспаханной пашни.
И разве того он пока ни сном ни духом вовсе еще не ведал, а именно что уж те самые довольно-то многие представители российской интеллигенции, в конце-то концов, сколь еще непременно поступят в великой точности собственно также.
А между тем все — это разве что оттого, что кое-кто ту самую невообразимо далекую от всякой житейской грязи дорогу себе в этой жизни более чем неизменно прокладывал, сея при этом вокруг себя одни лишь семена безмерно ласково сияющего и будто бы на редкость иного людского бытия.
Ну а во имя беспримерно достойного своего укоренения все — это как есть, весьма же непременно так явно потребует совсем не жалких огоньков, а неистово жаркого пламени нисколько не сегодняшнего житейского разума.

64
И вот они в виде резюме считай бессмертные слова Тургенева, хотя надо ведь сразу то самое признать – автору этих строк в доподлинной точности про то уж вполне на деле действительно ведомо, что всю абсурдность ярко выраженного в них обезличено абстрактного подхода к сельскому хозяйству до кое-кого будет вовсе-то никак попросту не донести.
«Впрочем, в деле хозяйничества никто у нас еще не перещеголял одного петербургского важного чиновника, который, усмотрев из донесений своего приказчика, что овины у него в имении часто подвергаются пожарам, отчего много хлеба пропадает, - отдал строжайший приказ: вперед до тех пор не сажать снопов в овин, пока огонь совершенно не погаснет».

Причем именно так оно как есть, давным-давно уж исторически сложилось, что овины — это такие ямы в земле, и никто в них ничего никогда не сажал, а только-то складывали в них сжатые зерно и рожь.
А потому и становиться на деле вполне очевидно, как это празднично и культурно мыслят люди нисколько уж ровным счетом и близко не смыслящие во всем том, что, и как оно в черной земле, собственно, где-либо само собою разом еще произрастает.
Но кое-кто из их числа при всем том всеми силами сколь еще откровенно пытался в том-то самом за теми весьма дальними далями от них вовсе невероятно отдаленном сельском хозяйстве, хоть чего-либо непосильно ведь сходу более чем сколь вернее считай уж мысленно перекроить.
И такие люди и сегодня порою из-за всех своих сил более чем непосредственно «берутся за плуг», а главное делают они — это совсем без всякого ведома о том, в чем вообще заключается истинное владение землей, как и выращивание на ней всего того, что они могли на деле увидеть разве что только готовым у себя на столе.

65
И главное то без тени сомнения и вправду может показаться тем еще самым бестрепетно святым долгом буквально всякого просвещенного общества все те до чего необъятно обширные земельные угодья попросту как есть разом начать всецело, вот спешно перераспределять промеж тружеников их по мере сил беспрестанно в поте лица своего день за днем обрабатывающих.
И уж, ясное дело, что будто бы будет это, куда и впрямь многозначительно честнее, да и, несомненно, так безупречно во многом праведнее и вернее.
Да только чего тут вообще на деле попишешь, раз вся эта на одной той ярой и буйной фантазии, словно ведьмино зелье настоянная всеобщая справедливость попросту явно никак не имеет к той считай еще самой вот элементарной логике жизни практически никакого хоть сколько-то вполне позитивного касательства!

Да и вообще все те совсем бессмысленные попытки ее кое-кому откровенно до чего обезличенно навязать весьма неизменно доселе заканчивались одним лишь чисто безысходным и, кстати, вовсе вот попросту неминуемым и самым лаконичным провалом.
И уж все — это исключительно как-никак а именно так поскольку уж всякая реальная первопричина буквально всех на свете общественных связей неизменно пролегает гораздо поглубже, нежели чем вообще ведь было бы возможно срыть, подкопавшись под чей-либо давным-давно поросший мхом коррупции царский трон.

66
А ТЕ САМЫЕ более чем необычайно добрые люди, коим вовсе-то неизменно были на редкость сколь безумно же дороги все те безупречно ровные сердечные взаимоотношения промеж тех, кто весьма посильно приводил в действие весь тот от века совсем заржавленный общественный механизм…
…попросту не имели ни малейшей возможности сохранить его необычайно хрупкое внутреннее обустройство, во времена до чего безумно ужасающего все и вся разом совершенно же низвергающего оземь урагана революции.

А, тем более коли происходили данные крайне незамысловатые события никак не в тех поистине родных им пенатах.
А было все это считай уж именно поскольку, что основной костяк российской интеллигенции либо витал в сизых облаках сладостного благомыслия, либо еще от рождения чисто так мысленно обладал жезлом полнейшего всемогущества.
Ну а когда у него его отобрали, разом уж стал он крайне жалок и мелок словно тот орел, внезапно уменьшившийся в размерах до воробья.
И все — это исключительно ведь потому, что тот до чего мелкий и невзрачный народец довольно многих властителей всеобъемлющих знаний попросту совершенно никак и близко не интересовал.
Ну а коли и возникал какой-либо самый прямой интерес у российских интеллектуалов к своему крайне обездоленному народу, то вот непременно надо было им его весьма вот спешно вывести к свету из глубочайшей тьмы всех тех доселе бывших прошлых веков. 
То есть сколь явственно, то были именно те, кто никак не стремился только и всего, что сходу ведь мало-мальски научить всякий простой люд минимальной грамоте, а разве что как есть сходу же вручить ему верительную грамоту на безупречно полнейшее его считай так единоличное само собой управление.
А люди тогдашние были вовсе-то на редкость безграмотны, и окромя извечно тяжелого физического труда совсем ни на что попросту никак неспособными.
Ну а потому и сделать тех рабочих и крестьян полноправными правителями своей собственной судьбы вполне ведь тогда означало до чего еще сходу оставить все государство попросту безо всякой доподлинно настоящей его головы.
Рукам и ногам предоставив должность мозга можно будет добиться одной лишь разрухи, нищеты и голода, а все начальные лозунги останутся одним тем еще лавровым листом в совершенно пустой на прочие калории тюремной баланде.
А вот кабы вместо той огромной волны ненависти интеллигенция накопила бы в себе творческие силы для того чтобы приподнять на должную высоту целый пласт людей из народа…
Нет, именно тогда двуглавый орел и мог бы сейчас реять не только над Финляндией и Польшей, но и над единой Кореей и Персией (Ираном).
Однако кому-то потребовалось именно той сколь многозначительной общемировой власти осуществляемой по принципам, напрочь отторгаемым всякой человеческой натурой.
Да еще и кто-то ведь явно хотел возложить на людей ограниченных и для того вовсе незрелых все функции политической власти.
А между тем это самый величайший дикий абсурд!       
Но при всем том те самые простые труженики хоть какого-то стоящего уважения были явно так все же на деле более чем всецело достойны. 
Поскольку даже коли многие из них были люди никак необразованные, однако, в том абсолютном своем большинстве были они и есть безупречно стоящими представителями всего того весьма же гармонично существующего общества.
И, кстати, между прочим, в том числе и над их житейскими проблемами, безусловно, кое-кому подчас явно необходимо было более чем толково разом еще поломать себе голову.

67
Да вот, однако, совсем уж и не находится всему тому более-менее разумного и вполне до конца исключительно на редкость достойного объяснения…
А именно зачем — это было всяким тем безумно бравым мыслителям и вправду всею той ошалело резвою толпою разом же окунаться в самые недра всего того откровенно простого народа!?
А интеллигенции между тем совсем ведь неотъемлемо следовало весьма стоически и вдумчиво приучиться и впрямь-то бессменно отстаивать все те наиболее насущные интересы простых людей, находясь при этом разве что лишь на своем от века еще явно ей положенном месте.
А заодно и неизменно так действуя при этом безо всякого и близко-то никак никому уж ненужного, лишнего пафоса.
Да и вообще разве хоть сколько-то стоило российской интеллигенции никак не в меру яростно выступать весьма вот всеобъемлюще против всего того, что фактически из века в век довольно-то нелепо и удручающе и поныне всех нас более чем безрадостно везде окружает?
Причем ответ он вполне понятен!
Нет, и еще раз нет, поскольку — это только лишь во имя не то чтобы абсолютно так вовсе бесполезных свершений явно уж и следовало бы довольно-то прозаически взвалить на себя порою и впрямь непосильную ношу той ведь самой безграничной ответственности за все то, что, так или иначе повседневно происходит в стране.
А между тем для всего того было бы полностью же предостаточным никак ни в чем не лебезить перед той до чего неизменно нечистой на руку властью.
Причем нечто подобное, хотя вот непременно чью-либо душу сколь бесцеремонно разом испачкает, однако в целом общество затем весьма уж всецело-то разом оздоровит.

Ну а та уж до конца разумная попытка на редкость взвешенно верного взаимодействия со всем тем простым народом, всенепременно под собою подразумевает, в том числе и ту чисто житейски насущную надобность хоть иногда с ним довольно-то вежливо никак не постесняться вовсе-то не побрезговать именно за руку сходу так поздороваться.
Ну а также вполне бы следовало подчеркнуть и ту самую исключительно же неотъемлемую важность при всем том никак не задирать перед ним своего носа.
Ну, а все то остальное прочее в одном лишь исключительно личностном плане, а не в некоем том большом и довольно-то как есть широко общественном.

68
Причем нечто подобное было важно вовсе-то не только в некоем том чисто глобальном смысле по отношению буквально ко всему сразу безмерно вуцелом, а именно в том как оно есть самом уж безыдейно обыденном ракурсе до чего еще невероятно широкого общественного бытия.
И вот как обо всем этом некогда написал отличный прозаик Сергей Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)».
«- Нельзя трудового человека вводить в заблуждение, что ты такой же, как он. Нельзя одеваться из одного магазина, ездить с ним в одном автобусе, на одной марке машины. Надо, чтобы он стремился достичь всего, что есть у тебя. А чтобы управлять им, следует изредка, по великим праздникам, спускаться к нему, разрешать поздороваться за руку, мгновенно разрешить любую его жалобу или просьбу. Это большая наука, отец»!

Да только как — это нечто подобное смогут более-менее надежно осознать все те, кто, по всей на то видимости, разве что лишь только того ведь и жаждут, дабы весь уж народ и впрямь-таки стал, куда всенепременно поменее черствым, да и вполне на деле сознательным, а никак не вконец темным и забитым?
А есть между тем и те, кто в полную противоположность первым попросту явно считает его совсем же тупым скотом, нисколько и близко неспособным вовсе ни на какие чисто так свои полностью здравые логические рассуждения.
Ну, а