вполне прагматично на самом так деле, а не на пустых и праздных словах хоть как-либо в кои-то веки действительно бы заступился за весь тот крестьянский и рабочий люд!
Заводское оборудование крушить, как то задумал отобразить, в своем романе «Молох» писатель Куприн - то ведь и впрямь до чего вполне естественное занятие разве что для одного только очень даже весьма отчаянно смелого идиота!
Позже, по настоянию издателя он никак вот непреднамеренно был разве что именно вынужден довольно-то резко же дистанцироваться от этакой скользкой и опасной темы.
Да только ведь именно данного рода бунтарские мысли так и бурчали тогда в животе всего того образованного и хоть сколько-то вообще истинно интеллигентного общества.
94
Марк Алданов, в его историческом романе «Истоки» вовсе не раз на то исключительно же откровенно так явно указывает и ему вполне можно верить, он был очень даже честным человеком и лгал лишь невольно, и довольно-то изредка.
Ему, подчас разве что только и было вполне этак иногда свойственно почти бессознательно приукрашивать насквозь пропитанную кровавым потом разрушительных идей…
…тогдашнюю всецело-то совсем же обыденно вязкую революционную действительность.
Вот он весьма и весьма истинно наглядный пример из его книги «Истоки», где Алданов ясно и четко указывает на всю сущую отстраненность интеллигенции от всяческих дел, что были и впрямь до чего неразрывно же связаны именно с тем довольно последовательным и самым постепенным-то улучшением всего того никак непростого быта народа.
И уж как-никак, а его гулким эхом от всех тех старых крепостных стен так и отдающиеся в ушах слова, более чем безукоризненно, и являют плод мучительных и многолетних раздумий, а потому и берут они сразу так сходу за душу.
Марк Алданов «Истоки».
«Что я, профессор Муравьев, могу сделать для ускорения дела конституции? Я не пойду со студентами устраивать демонстрацию на площади! И не только потому не пойду, что они почти дети, и что они хотят не совсем того же, что я, и даже совсем не того. У меня, как я и сказал Лизе, есть свое дело в жизни. «Я полезнее обществу, России, народу, занимаясь только этим», - сказал Павел Васильевич тоже в десятый, если не в сотый, раз».
95
И само собой тогда получается, что коли к тому, вовсе вот попросту не было какой-либо хоть сколько-то того истинно стоящей, личной причины, скажем, к примеру, той еще на редкость безнадежной и безответной любви…
Однозначно же некогда люди действительно вполне ведь способные изменить жизнь народа хоть к чему-либо чуточку лучшему буквально всеми путями от подобных дел довольно-таки суетливо полностью уж самоустранялись.
Причем объясняли они все это полнейшее так свое равнодушие к каким-либо свершениям в области явного этак преумножения каких-либо общественных благ, разве что с той исключительно вот твердой позиции самого вот ревностного преумножения дел великой науки…
И надо же до чего изумительно и вполне ведь уютно при всем том чисто так разом надежнейше эти большие люди сходу прикрылись всею той именно что сугубо специфически профессиональной и будто бы и впрямь весьма плодотворной чисто повседневной своей занятостью.
Однако весь тот самый нещадный и беспрестанный интеллектуальный труд сам по себе и близко так ничего нисколько не стоит без всей той донельзя строгой его вполне же отчетливой привязки к тем никак вовсе совсем неброским реалиям той ведь так или иначе окружающей всякого и каждого вездесущей вот житейской действительности.
Да и вообще абсолютно всякое ни к чему тому безупречно конкретному более-менее полноценно непривязанное, а потому и полностью в связи с тем совсем уж отвлеченное, аморфное знание вполне может весьма многим и многим сколь беззастенчиво причинить именно тот никак неминуемый и самый что ни на есть колоссальнейший вред.
Практически каждое гуманное средство или любое техническое новшество, несомненно, ведь во всем том дальнейшем и впрямь на деле весьма вот планомерно может быть, затем уж использовано как раз-таки полностью супротив человека, если и вправду затем оно окажется вовсе и близко не в тех сколь еще только совсем нечестивых руках.
А именно потому люди образованные и интеллигентные непременно так считай, уж подчас так обязаны по временам находить в себе силы и мужество для участия во внутренней политике своего государства, и это всего-то лишь никак не должно было у них оказаться тем еще самым так чисто вот повседневным занятием.
96
Причем вовсе ведь никак не бесчинствующим разрушением всех пут рабства и несвободы и впрямь-то и можно было до чего только разом вполне вот безотлагательно добиться весьма так значительных и вполне благих перемен.
Нет, к чему-либо подобному если и возможно было прийти, то разве что одним лишь тем донельзя же строго ступенчатым изменением всех тех нынче-то так или иначе существующих реалий.
Ну а всем тем весьма мучительным и болезненно тягучим эмоциональным репликам только и суждено было сколь еще только наспех растравливать довольно-то донельзя мелкие людские амбиции, да и совсем никак ведь ничего иного.
То есть, все те отъявленно бичующие ныне существующие реалии громкие слова, теми еще донельзя так только резкими же раскатами самого отдаленного эха и впрямь сколь явственно доносились до слуха рабочего люда…
Но тем они разве что только лишь и всего, что до чего еще беспрестанно подтачивали в нем всякую самодисциплину и ничего, собственно, хоть сколько-то более.
Причем по большей части этакие бесконечные разговоры интеллигенции носили сугубо празднично восторженный характер.
А все потому, что любое настоящее дело подразумевало явную надобность, прямо так, не сходя с места разом уж и влипнуть в грязную лужу всяческих общественных нечистот.
И даже если кто-то и был к чему-либо вполне готов, то вот брался он за это дело совсем не с того конца.
Не надо было ходить, а надо было стоять на страже его интересов, находясь при этом на самом так вполне естественном своем месте, и именно это и принесло бы именно так максимальную же пользу.
Да только между тем достопочтимые высоколобые инженеры, когда их интересы и в том-то поистине реальном смысле могли оказаться задеты из-за буквально любой, пусть даже и чисто пустячной поддержки интересов народа бесстыже делали ноги от всего того, что и вправду могло им грозить грядущими неприятностями во всей их личной последующей карьере.
Это ведь и близко никак не то, как о том чисто всеобщем-то благе чего-либо там за тем еще сытым обедом бурчать, когда, понимаешь ли, головной мозг до самых краев переполняется думами о весьма насущной необходимости более чем давно назревших и донельзя незамедлительных перемен.
НУ а как только дело явно так приобретало некий тот всецело личностный характер, то тут же сколь еще неизбежно разом так срабатывала реакция спинного мозга.
97
Зато промеж тех во всем себе только подобных до чего уж исключительно так весело, они тогда от всей вот души славно так куражились, по поводу, убийств царских чиновников у нихъ аж сердце из груди выпрыгивало, когда звучали все эти взрывы!
А на работе, как и понятно всегда только молчок, а то чего доброго Николай Петрович выгонит и плохую рекомендацию в сердцах напишет, и как это потом с нею такой к какому-либо другому точно такому фабриканту на службу уж будешь затем устраиваться?
А вот он и самый конкретный всему тому более чем совсем ведь безупречно во всем наглядный пример: Александр Куприн «Молох».
- «Кормилец… родной… рассмотри ты нас… Никак не можно терпеть… Отошшали!.. Помираем… с ребятами помираем… От холода, можно сказать, прямо дохнем!
- Что же вам нужно? От чего вы помираете? - крикнул опять Квашнин. - Да не орите все разом! Вот ты, молодка, рассказывай, - ткнул он пальцем в рослую и, несмотря на бледность усталого лица, красивую калужскую бабу. - Остальные молчи! Большинство замолкло, только продолжало всхлипывать и слегка подвывать, утирая глаза и носы грязными подолами…
Все-таки зараз говорило не менее двадцати баб.
- Помираем от холоду, кормилец… Уж ты сделай милость, обдумай нас как-нибудь… Никакой нам возможности нету больше… Загнали нас на зиму в бараки, а в них нешто можно жить-то? Одна только слава, что бараки, а то как есть из лучины выстроены… И теперь-то по ночам невтерпеж от холоду… зуб на зуб не попадает… А зимой что будем делать? Ты хоть наших робяток-то пожалей, пособи, голубчик, хоть печи-то прикажи поставить… Пишшу варить негде… На дворе пишшу варим… Мужики наши цельный день на работе… Иззябши… намокши… Придут домой - обсушиться негде. Квашнин попал в засаду.
В какую сторону он ни оборачивался, везде ему путь преграждали валявшиеся на земле и стоявшие на коленях бабы. Когда он пробовал протиснуться между ними, они ловили его за ноги и за полы длинного серого пальто. Видя свое бессилие, Квашнин движением руки подозвал к себе Шелковникова, и, когда тот пробрался сквозь тесную толпу баб, Василий Терентьевич спросил его по-французски, с гневным выражением в голосе:
- Вы слышали? Что все это значит?
Шелковников беспомощно развел руками и забормотал:
- Я писал в правление, докладывал… Очень ограниченное число рабочих рук… летнее время… косовица, высокие цены… правление не разрешило… ничего не поделаешь…
- Когда же вы начнете перестраивать рабочие бараки? - строго спросил Квашнин.
- Положительно неизвестно… Пусть потерпят как-нибудь… Нам раньше надо торопиться с помещениями для служащих.
- Черт знает что за безобразия творятся под вашим руководством, проворчал Квашнин. И, обернувшись опять к бабам, он сказал громко: Слушай, бабы! С завтрашнего дня вам будут строить печи и покроют ваши бараки тесом. Слышали?
- Слышали, родной… Спасибо тебе… Как не слышать, - раздались обрадованные голоса. - Так-то лучше небось, когда сам начальник приказал… спасибо тебе… ты уж нам, соколик, позволь и щепки собирать с постройки.
- Хорошо, хорошо, и щепки позволяю собирать.
- А то поставили везде черкесов, чуть придешь за щепками, а он так сейчас нагайкой и норовит полоснуть…
- В южном крае на заводах из экономии сторожами охотнее всего нанимают черкесов, отличающихся верностью и внушающих страх населению. (Прим. автора.)
- Ладно, ладно… Приходите смело за щепками, никто вас не тронет, успокаивал их Квашнин. - А теперь, бабье, марш по домам, щи варить! Да смотрите у меня, живо! - крикнул он подбодряющим, молодцеватым голосом. - Вы распорядитесь, - сказал он вполголоса Шелковникову, - чтобы завтра сложили около бараков воза два кирпича… Это их надолго утешит. Пусть любуются.
Бабы расходились совсем осчастливленные.
- Ты смотри, коли нам печей не поставят, так мы анжинеров позовем, чтобы нас греть приходили, - крикнула та самая калужская баба, которой Квашнин приказал говорить за всех.
- А то как же, - отозвалась бойко другая, - пусть нас тогда сам генерал греет. Ишь какой толстой да гладкой… С ним теплей будет, чем на печке. Этот неожиданный эпизод, окончившийся так благополучно, сразу развеселил всех. Даже Квашнин, хмурившийся сначала на директора, рассмеялся после приглашения баб отогревать их и примирительно взял
