О российской истории болезни чистых рук

обдумай нас как-нибудь… Никакой нам возможности нету больше… Загнали нас на зиму в бараки, а в них нешто можно жить-то? Одна только слава, что бараки, а то как есть из лучины выстроены… И теперь-то по ночам невтерпеж от холоду… зуб на зуб не попадает… А зимой что будем делать? Ты хоть наших робяток-то пожалей, пособи, голубчик, хоть печи-то прикажи поставить… Пишшу варить негде… На дворе пишшу варим… Мужики наши цельный день на работе… Иззябши… намокши… Придут домой - обсушиться негде. Квашнин попал в засаду.
В какую сторону он ни оборачивался, везде ему путь преграждали валявшиеся на земле и стоявшие на коленях бабы. Когда он пробовал протиснуться между ними, они ловили его за ноги и за полы длинного серого пальто. Видя свое бессилие, Квашнин движением руки подозвал к себе Шелковникова, и, когда тот пробрался сквозь тесную толпу баб, Василий Терентьевич спросил его по-французски, с гневным выражением в голосе:
- Вы слышали? Что все это значит?
Шелковников беспомощно развел руками и забормотал:
- Я писал в правление, докладывал… Очень ограниченное число рабочих рук… летнее время… косовица, высокие цены… правление не разрешило… ничего не поделаешь…
- Когда же вы начнете перестраивать рабочие бараки? - строго спросил Квашнин.
- Положительно неизвестно… Пусть потерпят как-нибудь… Нам раньше надо торопиться с помещениями для служащих.
- Черт знает что за безобразия творятся под вашим руководством, проворчал Квашнин. И, обернувшись опять к бабам, он сказал громко: Слушай, бабы! С завтрашнего дня вам будут строить печи и покроют ваши бараки тесом. Слышали?
- Слышали, родной… Спасибо тебе… Как не слышать, - раздались обрадованные голоса. - Так-то лучше небось, когда сам начальник приказал… спасибо тебе… ты уж нам, соколик, позволь и щепки собирать с постройки.
- Хорошо, хорошо, и щепки позволяю собирать.
- А то поставили везде черкесов, чуть придешь за щепками, а он так сейчас нагайкой и норовит полоснуть…

- В южном крае на заводах из экономии сторожами охотнее всего нанимают черкесов, отличающихся верностью и внушающих страх населению. (Прим. автора.)

- Ладно, ладно… Приходите смело за щепками, никто вас не тронет, успокаивал их Квашнин. - А теперь, бабье, марш по домам, щи варить! Да смотрите у меня, живо! - крикнул он подбодряющим, молодцеватым голосом. - Вы распорядитесь, - сказал он вполголоса Шелковникову, - чтобы завтра сложили около бараков воза два кирпича… Это их надолго утешит. Пусть любуются.
Бабы расходились совсем осчастливленные.
- Ты смотри, коли нам печей не поставят, так мы анжинеров позовем, чтобы нас греть приходили, - крикнула та самая калужская баба, которой Квашнин приказал говорить за всех.
- А то как же, - отозвалась бойко другая, - пусть нас тогда сам генерал греет. Ишь какой толстой да гладкой… С ним теплей будет, чем на печке. Этот неожиданный эпизод, окончившийся так благополучно, сразу развеселил всех. Даже Квашнин, хмурившийся сначала на директора, рассмеялся после приглашения баб отогревать их и примирительно взял Шелковникова под локоть.
- Видите ли, дорогой мой, - говорил он директору, тяжело подымаясь вместе с ним на ступеньки станции, - нужно уметь объясняться с этим народом. Вы можете обещать им все что угодно - алюминиевые жилища, восьмичасовой рабочий день и бифштексы на завтрак, - но делайте это очень уверенно. Клянусь вам: я в четверть часа потушу одними обещаниями самую бурную народную сцену…»

98
И вот именно та изумительно же искренняя вера во всякие и впрямь приторно сладкие (хотя и совершенно при всем том вовсе беспочвенные) обещания, как уж только была она в той на редкость таинственной глубине безмерно простодушного сердца народа, так именно там она считай и по сей-то день только ведь и осталась.
Однако при всем том того самого хоть сколько-то полноценного чувства доверия ко всем тем навеки отныне полностью «бывшим» хозяевам в том как есть еще незабвенном начале 20 столетия далее-то не осталось практически уж ни на грош!
И это как раз из-за тех барственно напыщенных и вполне, кстати, реальных, а нисколько не литературных «героев» навроде того отъявленного негодяя Квашнина, многие честные хозяева затем уж свою головушку все как один и поклали.
Ну а те, у кого совесть и впрямь была явно ведь совсем нечиста буквально в единый миг, почувствовав, куда это ныне ветер до чего еще никак неласково дует – зачастую скорехонько преуспели в то самое время довольно уж вовремя вполне благополучно слинять заграницу.
Однако вот разве только в одних лишь таких черных душою и сердцем типажах, как Квашнин и вправду в то предгрозовое время все было дело?
Нет общая ситуация в том самом дореволюционном обществе была крайне нездоровой и явно уж склонной к большому социальному взрыву.
Причем рыба тогда загнила именно так с головы!
А между тем, тогдашней интеллигенции в те времена поистине должно было не землю промеж крестьян, словно каравай хлеба делить, а тем самым, куда поболее близким и в общей массе хоть сколько-то им знакомым рабочим всячески помогать их права вовсе-то безыдейно отстаивать, наиболее мирным европейским способом.

Да только о чем-либо подобном довольно-то весьма стояще позаботиться и при всем том душу свою всеобъемлюще радостно сохранить в истово холеном состоянии того самого на редкость возвышенного парения в точно том блестяще иллюзорном мире чистейшей духовности и близко ведь ни у кого на всем белом свете никак уж так явно не выйдет.
Раз и впрямь совсем так неприлично грязное — это занятие, да и никак ни в жизнь неблагодарное, много маяты, а вся та большая и светлая любовь рабочего класса в связи с чем-либо подобным, явно навряд ли, совсем из ничего эдак-то затем до чего еще подспудно уж вскоре на деле разом возникнет.
Потому как она лишь именно тогда во всем полноценнее достойно себя проявит, когда рамки между учеными и рабочими просто-напросто навек всецело сотрутся.
Ну а произойдет — это никак не ранее, нежели чем лет через пятьсот или даже тысячу именно в той самой наиболее же полнейшей и безупречно ведь явной зависимости от вящего успеха технического прогресса.

99
Да только и тогда между тем точно также все-таки сохранится почти та же сколь разительная разница между теми, кто обслуживает механизмы, и теми, кто их создает, разве что будет она, как есть относительно поменьше, нежели чем она есть ныне и сегодня.
И буквально все в этой жизни весьма неизменно потребует сущей же размеренности и постепенности, а то совсем не иначе, а будет оно тем еще курам разве что на смех.

Ну а для того чтобы исключительно же максимально во всем полезно разрешить проблему самого как есть насущного сближения между интеллигенцией и народом, надо было в него никак не гуськом непонятно зачем уходить, одну лишь землю матушку безбожно от края до края топтать.
Нет, уж дабы добиться хоть чего-либо действительно иного, и не столь поистине плачевного вполне ведь было бы необходимо и впрямь-таки разом подтягивать наиболее достойных представителей народа именно до того чисто как есть своего собственного интеллектуального уровня.
И только лишь в чем-либо подобном и мог быть собственно же заключен, тот самый наиболее максимальный успех весьма полноценного сближения между теми неизбежно многозначительно различными частями полностью, как есть никак так здраво неразделимого фактически единородного общества.

100
Технический прогресс и вправду по-своему довольно-то безгранично же явно неисчерпаем.
Однако та вконец закостеневшая группа, истово вросшая всем своим крайне недалеким мировоззрением в дерн на редкость, целиком и полностью умиротворенного тщеславия, вполне еще может повести людей нисколько не в ту для всех нас жизненно важную и нужную сторону.
Ну а дабы ничего подобного никак и нигде и близко вот далее не произошло, всей той интеллектуальной элите и был сколь строго необходим именно тот безупречно «свежий приток крови».
Причем, словно тот еще чистый воздух для буквально всеобщего нашего нормального дыхания.
И это разве что во имя того дабы самое уж максимальное число людей из народа и впрямь-таки ведь сумело некогда затем получить хоть сколько-то достойное их интеллекта высшее образование, и стоило вообще уж огород городить.
Поскольку разве что нечто подобное некогда явно еще приведет именно к тому весьма вот действенному усилению всей той лишь в самом-то пока зачаточном виде ныне худо-бедно существующей в России демократии.
И это как раз-таки нечто подобное и будет наиболее явным и более чем многозначительно верным признаком несколько так относительно большей близости народа ко всем тем сколь, несомненно, высокой души безупречно же настоящим интеллектуалам.
И именно в свете всего того лишь некогда разве что затем только и последующего соприкосновения всего того простого народа и интеллигенции и возникнет, куда значительно поболее прочная спайка между миром культуры и чисто внешнего бескультурья.

101
Да, и вообще самая наилучшая прививка от любых социальных потрясений это, прежде всего великое единство всего народа, то есть именно та славная ситуация, когда никто никого и близко не презирает разве что только за то, что он-то сам, видите ли, куда и впрямь значительно поболее развит и гораздо получше внешне воспитан.
Кроме того - то, что тоже будет никак немаловажно для всякого интеллигента, так это время от времени тем еще пронзительно острым взглядом довольно-то зорко поглядывать, а все ли вокруг на деле в порядке, в том (было бы желание весьма широко обозримом) его невооруженному глазу быту.

Гробовое молчаниеинтеллигенции и есть именно тот невообразимо прискорбный фактор сколь на редкость всецело способствующий самому откровенно тотальному укреплению буквально-то всякой на свете безбожно дичайше дикой несправедливости.
И хотя данный тезис точно ведь кое-кому разом еще покажется безусловно же спорным, однако именно так, оно и есть, поскольку — это именно горечь полнейшего осознания всего своего отчаянного бессилия и делает людей вовсе-то совсем исключительно невольными союзниками сатаны.
Да и вообще обитать в микрокосме пряных, словно пыльца райского сада идеалов, вещь никак уж явно недостойная настоящей, светлой и высокой духовности.
Все мы плывем в одном и том же житейском море, и никому не дано жить в том чисто своем наглухо закрытом мире радужных, литературных грез.
И к слову говоря, та самая глубочайшая бездна сурового общественного быта может еще разом стать и впрямь сколь неизменно солоноватой вовсе не только от одной лишь соли людского пота и слез, но и от бесчисленных и бессмысленных смертей!

102
И все те никем толком никогда не подсчитанные напрочь загубленные людские жизни, при всем том разве что сходу явно окажутся одним тем самым же безусловным производным до чего осатанело хищнического спекулянтства.
Причем главной его целью было сущая встряска неграмотных масс простого народа всецело нацеленное на их вполне ведь дальнейшее полное оболванивание.
И уж ясное дело что были этакие сладкие грезы наяву бездумно и безнравственно нанизаны, словно бы бусы на шелк, да только уж все это некогда