О российской истории болезни чистых рук

форму вовсе алогичных общественных взаимоотношений между интеллигенцией и простым народом.
По всей на то видимости, непрекращающееся кровохаркание явно оказало на его душу и тело, то самое исключительно так подавляющее и до чего, несомненно, весьма и весьма уж донельзя депрессивное воздействие.

Великого праздника, ничем неуемной энергии его душа враз тогда сходу так и взалкала, а плюс к тому и самого полного торжества искрометно светлых идей.
Однако коли смогут вот этакие блики далекого будущего вполне безупречно присутствовать в самом уж воздухе всей той новой общественной жизни, то разве что лишь в виде неких достаточно мелких намеков на полностью только-то, затем более чем безраздельно обыденное житие-бытие, тех самых чисто пока безнадежно абстрактных и далеких потомков.
Но Чехову нужен был резкий и острый общественный резонанс и он своего, пожалуй, явно вот некогда и добился.

144
А еще и других, куда ведь поменее значимых авторов Антон Палыч Чехов тоже как-никак, а вполне отравил так и исходящей его горькими слезами тоской по чему-либо вовсе же донельзя несбыточному, да и совсем явно нисколько необычайному…
Ну, а еще и довелось ему более чем явственно заразить вовсе нездравыми идеями и самую немалую часть всего своего собственного поколения, которое в отличие от тех разве что лишь, затем за ним вослед последующих дышало с ним одним и тем же воздухом чисто всеобщего и довольно-то многое наперед всезнающего вольнодумства…
И вот как-никак, а все то самое начало первого тома «Хождения по мукам» Алексея Толстого столь исподволь было насквозь же проникнуто яростными ожиданиями чего-либо безудержно необычайного, а тем и был некогда попросту наэлектризован сам воздух, которым дышало все то тогдашнее светское общество.
Да только откуда все это было сколь глубокомысленно некогда разом почерпнуто, и совсем уж не с неба разом так взято?
Причем наш гениальный Чехов ко всему тому и впрямь-таки был никак недвусмысленно и весьма полновесно более чем сходу на деле вполне на деле причастен.
И вот они те самые слова Алексея Толстого, прекрасно же вторящие Чехову со всем тем его нисколько недвусмысленным и до чего нелепо крайне так настойчивым повтором слов Александра Сергеевича Пушкина «Ты прекрасна спору нет…»
«- Вы изящны, благоустроены и очень хороши собой. Не спорьте, вы это сами знаете. В вас, конечно, влюбляются десятки мужчин. Обидно думать, что все это кончится очень просто, - придет самец, народите ему детей, потом умрете. Скука».

Да только та пушкинская сказка о «Мертвой царевне и семи богатырях» ко всем тем до чего вполне истинным реалиям начала минувшего века и близко ведь попросту не имеет ровным счетом вовсе-то никакого хоть сколько-то прямого отношения.
И то само собою до сущего неприличия как есть чисто заранее ясно, а именно, что все, то совсем так не в меру прогрессивное и чисто биологическое обоснование всех тех безо всякого исключения аляповато красочных общественных начинаний в ту еще Николаевскую Россию хлынуло разве что с тем самым попутным западным ветром.
Причем случилось нечто подобное как раз-таки по достаточно веской причине крайне-то во всем на редкость до чего уж полностью одностороннего атавистического просвещения.

145
Борьба классов и борьба за выживание в живой природе до чего еще весьма тесно переплелись в мозгу у довольно недалеких социальных философов 19 столетия.
Светлая европейская мысль чего только не нагородила, наводя тень на плетень, однако все же абсолютно никак нежизнеспособное и гнилое, она как-то всегда неизменно явно ведь умудрялась более чем тщательно удалять из всего того довольно малопитательного «общественного супа».
Ну а все те чахоточные (физически или морально) крайне так душевно убогие доходяги Белинские, Чернышевские, Герцены и иже с ними, как будто нарочно всю ту сущую бездушность и смрадную гниль для всего-то своего душевного умиротворения сколь бестрепетно раз за разом всегда отбирали!
К примеру: мысли яростные про всяких тех еще несусветных бездельников и полнейшее отсутствие всяческих пламенных идей то уж на редкость вполне конкретное и явное наследие яростных господ гильотины - неистово идейных якобинцев.
Причем все это было весьма ведь удручающе более чем заразно и исключительно вот на редкость прилипчиво, раз буквально-то повседневной тогдашней духовной пищей всегдашне были именно же идеалистические идеи, причем самого воинственно бредового толка.
И можно вот действительно как-то довольно-таки нелепо и сколь скабрезно подумать, что, мол, тот самый потомственный аристократ или помещик всю свою полусознательную и совершенно бездеятельную жизнь, разве что лишь ел, да ел чужой хлеб, пил кровь из своих крестьян, да и в картишки беспрестанно резался с хмельными приятелями.
Кстати, и сегодня тоже есть подобного склада люди, что с утра до ночи только и делают, что играют в карты, причем поступают они подобным образом совсем не от той осоловевшей от безделья скуки, а разве что от вполне конкретного и наиболее простого свойства своего характера сущих прожигателей никак никчемной жизни.
И ведь этакая публика есть, абсолютно так считай везде, буквально в любой стране мира и на общество в целом этот ее вовсе-то праздный быт и близко уж совсем вовсе вот не влияет.

146
Причем тот самый невозмутимо иронический подход к жизни есть до чего истинное следствие весьма саркастически отчаянного непринятия всех тех наиболее неудобных ее сторон и тут, Чехов все-таки явно соблаговолил перейти от частностей, к тому самому как есть, на деле действительно уж весьма этак полноценно общему положению вещей.
Однако какова - это вообще хоть сколько-то возможная альтернатива, которую он в довольно-то безапелляционной форме до чего еще навязчиво предлагает всему тому ныне вполне ведь во всем реально существующему обществу?
По всему его сугубо личному и сколь непримиримо суровому мнению, сама жизнь - безоговорочная борьба за идею, а как раз-таки потому именно в этом и должен был вовсе так неотъемлемо же оказаться, заложен и весь тот наиболее основной и прагматический подход ко всей безупречно естественной для всякого человека форме общественного бытия.

Однако беря уж себе в пример живую природу, к которой и вправду весьма беззастенчиво любят порой обращаться, всевозможные идеологи натуралисты надо бы совсем невесело и упрямо до чего сходу подметить, что конкуренция видов живых существ занятие почти неизбежно так сугубо индивидуальное, а никак не массовое и ни классовое.
А как раз-таки только ведь потому и близко никому не стоит до чего безудержно голосить о том самом наиболее во всем этом мире обыденно насущном, как и откровенно так самом непреложном подражании в области людской социологии всему тому до конца обыкновенному положению дел во всей живой природе.
А в особенности, когда речь идет обо всех тех более чем безыскусно естественных свойствах истинно всемогущей и никак ни на единый миг нисколько нескончаемой борьбы живых существ за их чисто вполне вот индивидуальное существование.
А как раз-таки потому и благородный господин Чехов, уж абсолютно на все сто до чего еще явно ведь вовсе неправ, когда он сколь незадачливо и благодушно весьма ведь милостиво всласть утверждает, что это как раз слепая борьба и есть наиболее основной аспект всяческого всецело разумного существования.
Чехов «Рассказ неизвестного человека».
«Смысл жизни только в одном - в борьбе. Наступить каблуком на подлую змеиную голову и чтобы она - крак! Вот в чем смысл. В этом одном, или же вовсе нет смысла».

147
И какое это, однако, у него невообразимо яркое разнообразие до чего еще бесподобно вдумчивого восприятия всего спектра так или иначе окружающего его мира и главное совсем незатейливо оно явственно схоже с тем самым удивительно расхожим восприятием всего этого необъятно многогранного бытия чеховскими интеллигентами, ревностными последователями великого гения мировой литературы.
Да и конформизм его тоже при всем том полностью ясен, впрямь-таки, как полуденное солнце.
Чехов «Рассказ неизвестного человека»
«Служить идее можно не в одном каком-нибудь поприще. Если ошиблись, изверились в одном, то можно отыскать другое. Мир идей широк и неисчерпаем».

Может мир идей и неисчерпаем, но есть еще и твердые убеждения, и вот как раз-таки из-за них человек и впрямь непременно уж должен был вполне оказаться на деле готов безрассудно отдать свою жизнь, если, конечно, от него того вовсе-то сколь безотлагательно разом потребуют безнадежно злые жизненные обстоятельства.

148
Равенство же, к коему до чего еще зазывно призывает Чехов попросту вообще принципиально-то именно что невозможно.
Ну а коли и будет нечто подобное более-менее уж некогда вполне ведь осуществимо, то ведь окажется оно совсем иным, а именно безыскусно естественным прикреплением довольно-то возвышенных идеалов именно к той простецки обыденной всеобщей людской действительности путем сугубо постепенного и ласкового охвата, как можно большего количества населения идеями подлинного добра.

Да только процесс этот займет те вовсе-то совсем невообразимо долгие столетия, а может, что и тысячелетия, причем поторопить его с пользой для дела вовсе-то нисколько нельзя кроме, как может быть разве что в плане создания всех должных условий для максимально свободного доступа широкой людской массы ко всем благам высокой духовности.
А те и вправду со временем могут уж стать столь значительно ведь поболее доступными для тех самых довольно-таки весьма малообразованных личностей.
Но нечто подобное и близко ведь никак не сможет приобрести сколь еще должную почву из того самого и впрямь необычайно яркого света, что исходил из чьих-то до чего еще изумительно ясных очей.
Поскольку – это вот коли и может вполне же случиться, то лишь разве что благодаря тому самому как есть еще неприметно общему развитию всего этого цивилизованного мира.
Причем идеальной действительности вовсе ведь нет, а стремление к безумно яркому идеалу попросту этак постепенно сжигает души вовсе так именно дотла.
И вовсе-то никак не в плане безнадежно общего их самоуничтожения, а только лишь в смысле действительно, как есть всякого дальнейшего отсутствия у сколь довольно многих из них всякого более-менее объективного восприятия общих реалий повсеместных жизни.
И это истинно во всем незыблемый факт, что некоторые люди весьма сладостно обитают именно в том чистом и высоком мире всяческих розовых мечтаний про некое равенство и братство самых уж запредельно и невообразимо разных индивидуальностей на всем этом белом свете.
А еще и делают они - это как раз-таки именно на той донельзя шаткой основе искрометно быстрого прививания массам в корне иных, чем то были когда-либо прежде - широких общественных взглядов.
Как будто, они и вправду вполне еще смогут чисто мигом полностью поменять все те до чего только самые обыденные свои представления обо всей этой порою более чем невозмутимо и невзрачно серой жизни на нечто в корне безукоризненно, считай уж вовсе иное.
А именно житие-бытие в дивной стране благих чаяний