О российской истории болезни чистых рук

ведь и впрямь, сколько бы это им не пришло в голову разом отправить обмундирования, да и всяческого как-никак прочего снабжения белой армии…

Однако есть уж в России именно такие людишки, что скорее в землю его сходу зароют или сожгут, чем до чего только невольно разом выпустят они все это доселе ничейное добро из своих невероятно длинных и цепких рук.
И вот он лишь самый малый всему тому пример из точно тех же «Записок» Врангеля сколь и впрямь конкретно касающийся этой-то сонной артерией животрепещущей темы.
«Средств, отпускаемых на это в распоряжение командующего армией, конечно, не хватало. Обратить же на этот предмет деньги, жертвуемые "на нужды армии" (такие пожертвования поступали в большом количестве), я не считал себя вправе. Я возбудил ходатайство о разрешении производить подобные расходы из казенных большевистских сумм, являвшихся нашей военной добычей, на что последовало согласие Главнокомандующего. При возвращении мне соответствующей переписки я прочел на моем рапорте заключение помощника главнокомандующего генерала Лукомского: "Полагаю разрешить. Хорошо и то, что деньги не разошлись по рукам". Надпись эта ярко характеризовала сложившиеся понятия и существовавший порядок».

385
И не только деньги, но также и все что угодно иное, довольно-то часто совсем вот не доходило до той действительно с кем-либо храбро воюющей армии, а до чего наскоро оно оседало в закромах нисколько не в меру зажравшихся жлобов, вовсе-то не бездеятельно спрятавшихся от всякой войны в самом глубоком тылу.
Врангелевские усилия привнести изменения в экономику, провести какие-либо земельные реформы были еще заранее обречены на полностью обескровливающую все его благие усилия сколь вполне закономерную неудачу.
И было то так именно оттого, что они попросту весьма вот сходу натыкались на самое полнейшее равнодушие и криводушие личностного мировоззрения всех тех, для кого своя хата всегда была где-либо исключительно с краю.
И вот чего можно прочитать по данному поводу в книге Святослава Рыбаса «Иосиф Сталин».
«Крымские газеты того времени выразительно рисуют моральное состояние в Крыму. "Земельная реформа, самоуправление, кооперативы, дешевая распродажа на базарах продуктов питания и зерна, опора на правовые нормы, разрешение татарам преподавания в местных школах на татарском языке, объявление борьбы с канцелярщиной, этим, по словам Врангеля, "стародавним русским злом", — это были вехи самой настоящей верхушечной революции. Много ли было у нее шансов на успех? Скорее всего, их не было вовсе. Увеличивалась спекуляция, кооперативы стремились скупить побольше зерна и отправить его за границу, получив за него твердую валюту».

386
При подобном подходе к широким общественным интересам и близко уж нет, и не было в том ничего удивительного, что жизненно важных вещей Белой армии вовсе-то никогда попросту так никак явно ведь не хватало.
Ну, а тот самый наиболее смелый и боеспособный генерал белых войск должен был до чего униженно просить о помощи у командования, которое между тем только ведь и жило шапкозакидательскими настроениями, мысленно находясь уже где-то в Москве.

А в это самое время за спиной у воюющей белой армии до чего безудержно наспех захватившей слишком уж немыслимо много весьма необычайно вспученной безвластием территории и вправду творились самые ужаснейшие бесчинства, и оные сколь неизменно подрывали все основы данного движения во имя спасения матушки России.
Белая армия была к тому же слишком так разрознена и обезглавлена, чтобы хоть как-либо на самом деле более-менее посильно управиться со своими собственными довольно неустойчивыми тылами.
У Белой армии сзади вовсе вот никогда не было ничего надежного и устойчивого, что уж нисколько бы не качалось, считай ежедневно из стороны в сторону, в сущности, и, не зная какая из сторон действительно правей и праведнее другой.
А между тем почти невозможно воевать за отечество, более чем твердо при этом осознавая, что и в тылу его тоже совсем теперь вовсе-то нет!
Вот еще одна более чем изумительно яркая цитата из точно тех же замечательных «Записок» борона Врангеля.
«На огромной, занятой войсками Юга России территории, власть фактически отсутствовала. Неспособный справится с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в искусно плетущейся вокруг него сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук.
Страна управлялась целым рядом мелких сатрапов, начиная от губернаторов и кончая любым войсковым начальником, комендантом и контрразведчиком. Сбитый с толку, запуганный обыватель не знал, кого слушаться. Огромное количество всевозможных авантюристов, типичных продуктов гражданской войны, сумели, пользуясь бессилием власти, проникнуть во все отрасли государственного аппарата. Понятие о законности совершенно отсутствовало. Бесконечное количество взаимно противоречащих распоряжений не давали возможности представителям власти на местах в них разобраться. Каждый действовал по своему усмотрению, действовал к тому же в полном сознании своей безнаказанности. Губительный пример подавался сверху.
Командующий Добровольческой армией и главноначальствующий Харьковской области генерал Май-Маевский безобразным, разгульным поведением своим, первый подавал пример. Его примеру следовали остальные. Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления. За соответствующую мзду можно было обойти любое распоряжение правительства. Несмотря на огромные естественные богатства занятого нами района, наша денежная валюта непрерывно падала. Предоставленный главным командованием на комиссионных началах частным предпринимателям вывоз почти ничего не приносил казне. Обязательные отчисления в казну с реализуемых за границей товаров, большей частью, оставались в кармане предпринимателя. Огромные запасы, доставляемые англичанами, бессовестно расхищались. Плохо снабженная армия питалась исключительно за счет населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность ее почти не возрастала. Тыл был набит уклоняющимися, огромное число которых благополучно пристроилось к невероятно разросшимся бесконечным управлениям и учреждениям».

387
В этакой обстановке воюющие белые части зачастую были тем еще сущим ведь бельмом на глазу у местного населения, что совсем так нередко исподлобья смотрело на них, именно как на тех, кто всесильно отвоевывает разве что ту одну свирепую и алчущую чужого добра несвободу у некой другой нисколько не лучше и не хуже первой.
Потому как вслед за отступающими красными войсками в город сразу же входили белые и те темные личности, что сколь спешно брали власть за спиной у бравой воюющей гвардии, мало чем, в сущности, отличались от красных по всей своей душевной черствости и чисто так крайней вот общечеловеческой низости.
Да и к тому же - ничего особенно нового белые никому и близко вот явно не обещали.
Ниже еще одно довольно-таки весьма прискорбное свидетельство Врангеля на этот счет.
«В стране отсутствовал минимальный порядок. Слабая власть не умела заставить себе повиноваться. Подбор администрации на местах был совершенно неудовлетворителен. Произвол и злоупотребления чинов государственной стражи, многочисленных органов контрразведки и уголовно-розыскного дела стали обычным явлением».

А вот чего именно по тому же самому поводу пишет генерал Петр Краснов в его книге «Всевеликое Войско Донское»
«Атаман снесся с генералом Деникиным. Он снова и весьма настойчиво просил его оставить кубанцев самих доканчивать освобождение Кубани, как это сделало Войско Донское, а самому идти на Царицын и Воронеж. Атаман писал, что Добровольческая армия и кубанцы имеют против себя одну деморализованную банду "товарища" Сорокина, тогда как на севере силы большевиков крепнут, и сопротивление их почти неодолимо. Екатеринодар занят, 11 сентября на Кубани созывается Рада казачья, самое время генералу Деникину идти и становиться самостоятельным, вне казаков.
Но генерал Деникин отказал в этом атаману. Он должен оставаться на Кубани, пока не освободит от большевиков всего Северного Кавказа. Он откладывал свое движение на север и совместные действия с донцами. Он не хотел работать рядом с атаманом, сила и популярность которого в Войске была сильнее его популярности. Ему приятнее было иметь дело с мягким и податливым Филимоновым, нежели с крутым и твердым донским атаманом. С Радой он не считался, с Кругом и донским атаманом пришлось бы считаться. Генерал Деникин в это время уже не был ни солдатом, ни горячим патриотом - он был политиком. Политика приковывала его к Екатеринодару и Новороссийску. Он ждал союзников».

388
А между тем в букваре буквально-то всех, как один более-менее вполне ведь действительно грамотных политических деятелей, несомненно, так считай, что черным по белому, более чем ясно написано…
«Наемные и союзнические войска бесполезны и опасны… Союзническое войско — это верная гибель тому, кто его призывает…» Никколо Макиавелли «Государь».

Да вот уж при этом наемники, не имеющие ровным счетом абсолютно никаких своих политических целей, а только разве что всею душой до чего отчаянно жаждущие довольно-то хорошо на почве личной лихости вполне должным образом непременно прославиться, а заодно и деньжат при этом вполне стояще подзаработать - это совсем иное, собственно, дело.
Большевики — это весьма и весьма до чего преотлично так поняли!
Скажем, те же прибалты, что на всю матушку Европу столь беспрестанно навзрыд ныне плачут о совершенно уж невыносимо тяжких для них годах советской оккупации…
Да только — это как раз именно им и довелось в свое время сколь довольно-таки многое сделать во имя чисто личного своего корыстного интереса, столь уж и, подсобляя сущему сброду свершать бесовскую революцию, которая, кстати, исключительно так повсеместно излучала одну лишь сущую темень кровавого безвременья.
Прибалты в свое время весьма уж массово служили у красных в своих национальных полках, ну а те, в свою очередь, их и впрямь сколь еще  снисходительно, затем и отблагодарили той чисто временной, однако сколь надолго никак неестественно, затем уж и затянувшейся исключительно вот призрачно мнимой национальной независимостью.

389
Большевики те самые уж кому-либо данные ими обещания выполняли, считай так только скрепя сердце и исключительно через силу, и в этом они никак не отличались от всех тех прочих игроков в «покер общемировой политики…»
И это одна та Старая Россия и была в некотором смысле более чем бескрайне простодушно наивной, а это во времена строго деловых отношений и было вовсе так никак неразумно и более чем многозначительно донельзя же опрометчиво.
Ну а те статные и бравые белые генералы были, считай, как есть прямыми приемниками тех можно сказать великодержавных правителей, что разве что совсем недавно стали до чего только чужеродными и более чем безысходно уж ныне исключительно