Снежка. Обыкновенная история. Часть 1

Понятно! – С нетерпением перебила Изольда. – Если он с тобой, Лавров, пусть заходит! Ну, живее! Где кабинет, ты знаешь!
Она посторонилась, пропуская их. Севка первым шагнул в просторную прихожую, переходящую в длинный коридор. Идя за ним, Артем слышал, как Изольда закрывает дверь, звеня цепочками и затворами. Он оглянулся на Сатеник и успел заметить, как Изольда, Шепча что-то невнятное, плавно провела рукой сверху вниз вдоль тела девушки от макушки до пояса.
- Опять бежала? – Спросила она с упреком. – Что ты творишь, Сати? Тебе же нельзя!
- Я просто по лестнице быстро поднялась.
-  Не смей больше так делать! У тебя слабое сердце!
- Я же не хрустальная, не разобьюсь! – Улыбнулась девушка.
- Поговори мне еще! Снимай куртку и иди обедать. И больше не плачь, слышишь, джан?
- Ты ведь не отдашь меня? – Полушепотом уточнила Сатеник и Изольда решительно ответила:
- Никогда! Не думай даже!
Она добавила на незнакомом Артему языке несколько непонятных, но, очевидно, успокаивающих фраз. Девушка просияла улыбкой и скрылась за одной из выходящих в коридор дверей. Изольда, бросив строгий взгляд на застывшего Артема, пошла за ней, а Гуриев поспешил за другом. Он почти ничего не понял, но поразился непохожести девушки и Изольды,
- Она ее дочь? – Спросил он Лаврова, как только они остались одни в комнате.
Тот покачал головой
- У Изольды нет своих детей. Сатеник – ее воспитанница.
- Это как? – Не понял Артем.
- Я слышал, - Севка оглянулся на дверь и понизил голос. – Слышал, что она дочь президента.
- Эта девочка?
- Да! – Глаза Лаврова возбужденно блестели.
- Интересно! – Усмехнулся Гуриев. – Нашего президента, или американского?
 -Не смейся, что слышал, то и говорю. Говорят, ее отец был президентом Грузии... или Азербайджана, не помню точно. Несколько лет назад у нее в мозгу нашли опухоль. Запущенная стадия, ни один врач не взялся лечить. Ее по всем лучшим европейским клиникам возили, потом по колдунам, к шаману даже на север – все без толку. Даже родители смирились, поверили, что она умрет. И тут ее случайно увидела Изольда.
- И что же? – Скептически хмыкнул Артем. – Опухоль исчезла от одного ее взгляда?
- Ну, это я не знаю, сколько там понадобилось взглядов. Однако она ее вылечила! А пока лечила, присмотрелась к ней. Девочка ей понравилась, и Изольда увезла ее с собой,
- В каком смысле «увезла»? И родители позволили?
- А что они могли сделать?  - Пожал плечами Севка. – Думаешь, где-то есть сила, способная ей противостоять?
- Прямо богиня! И зачем же ей девочка?
- Как зачем? Помощницу себе хочет воспитать, ученицу..
- Ученицу чего? Колдовства и магии? Севка, ты бредишь!
- Зря ты так... Всем известно, что любой ведьме свою силу кому-то надо передать. Иначе она спокойно умереть не сможет.
- А что, она умирать уже собралась? Сколько ей лет?
- Этого никто не знает. Только много, очень. Я слышал, больше ста.
- Нет, ты точно рехнулся, Лавров. Или просто прикалываешься?
- Я ее лет пятнадцать назад видел, мальчишкой еще.
- Ну, и что?
- А то, что с тех пор она совершенно не изменилась. Не стареет она, понимаешь?
- Все стареют, Лавров. И перестань мне тут сказки выдумывать про грузинских принцесс и злых колдуний! Изольда твоя – обычная женщина, из плоти и крови. И что тут удивительного, если она взяла на воспитание девочку? Как будто у нас мало сирот в детских домах! Тем более, родных детей у нее нет. Причем здесь магия?
- Не хочешь – не верь. – Бросил Севка, обиженно отворачиваясь.
Артем оглядел просторный светлый кабинет. Вопреки его ожиданиям, он был обставлен как вполне современный офис. Кресла и диван блестели кожаным покрытием, на приоткрытых пластиковых окнах покачивались белые тюлевые занавески, над которыми мягким каскадом струились кремовые шторы. На письменном столе голубел монитором включенный компьютер, на экране которого застыла круговая схема с непонятными обозначениями. Похожие схемы, распечатанные на листах, были в беспорядке разбросаны на столе, на некоторых были видны отметку и исправления от руки. От непогашенной сигареты в стеклянной пепельнице поднимался легкий дымок. Над столом – большие круглые часы, на стенах – необычные картины в каком-то современном стиле – Артем слабо разбирался в живописи. Единственная деталь, выбивающаяся из общего ряда – массивный старый шкаф, битком набитый книгами, некоторые из которых производили впечатление музейных редкостей. И еще – в комнате было множество цветов. В огромных вазах, расставленных повсюду, красовались пудовые букеты нежных роз различных оттенков, строгих лилий, роскошных орхидей и пестрых тюльпанов.  Все цветы казались свежими, словно только перед тем были срезаны.
Гуриев ничего не успел сказать другу. Послышался легкий перестук каблуков, и дверь стремительно распахнулась перед хозяйкой кабинета. Теперь, при  ярком дневном свете и привычных звуках с улицы, в облике Изольды не было ничего таинственного или пугающего. Черные глаза смотрят спокойно и уверенно. Тонкие руки с золотыми браслетами скрещенные на груди. Из одежды – классические темные брюки с усыпанной серебристыми стразами пряжкой на поясе, подчеркивающие красоту стройной фигуры, и облегающая шелковая блузка оттенка спелой вишни. Губная помада такого же цвета, лк на ногтях тоже вишневый, только камни в танцующих в воздухе сережках отчего-то зеленые. Густые темные волосы убраны назад и крепко собраны простой блестящей заколкой. Серьезная и элегантная, она больше походила на преподавательницу института или продавщицу в книжном магазине, чем на сказочную ведьму. Несмотря на кажущуюся строгость, ее глаза светились добротой и лукавством. Артем поймал себя на том, что этой женщине хочется доверять. Она необъяснимым образом располагала к себе.
- Ну, что скажешь, Лавров? – Изольда не торопясь подошла к столу и опустилась в одно из кресел, вежливым жестом указывая Севке на второе. Пока тот садился, обернулась к Артему.
- Сядь, пожалуйста, вон там, и не мешай! – Она кивнула на стоящий у противоположной стены невысокий диван. – Не люблю, когда кто-то маячит перед глазами. У меня голова кружится от этого.
Говорила она резким, отрывистым тоном женщины, которая привыкла, чтобы ее словам безоговорочно подчинялись. Поначалу это возмутило Артема, не терпевшего давления в любом виде, однако тут же Гуриев решил, что, поскольку он тут в первый и в последний раз, выражать недовольство не стоит.
Изольда тем временем разложила на столе ежедневник в дорогом кожаном переплете, испещренный мелкими записями и несколько листов в диаграммами из недовольно заурчавшего принтера. Расчерчивая таинственные схемы острым ногтем указательного пальца, она завела с Севкой долгий и малопонятный разговор, состоящий практически из одних терминов, перемежающихся названиями планет. Ветров с озабоченным видом кивал, изредка задавая вопросы. До Артема донеслось:
- Ты мне скажи только, надежен ли мой новый поставщик?
- Меркурий уходит. – Изольда постучала ногтем по столешнице. – Удача в бизнесе скоро от тебя отвернется.
- Значит, с ним не стоит связываться?
- Чего спрашиваешь, если сам знаешь? Его схемы не самые честные.
- Но они надежны? – полуутвердительно возразил он.
- Слишком большой риск. У налоговой инспекции могут возникнуть вопросы. А ты и так на грани нервного истощения. Я бы на твоем месте, Ветров, здоровьем занималась, а не поставщиками.
- А что у меня со здоровьем? – Встревожился Севка.
- Пока ничего серьезного. А вот дальше зависит только от тебя. Нервы – дело серьезное, с ними лучше не шутить. С женой не помирился?
Ветров покачал головой.
- Помиритесь! – Кивнула Изольда. – Вообще, у тебя все не так плохо в будущем. Просто надо думать головой, и вести себя осторожнее и скромнее.
Гуриев слушал рассеянно, с каждой минутой все больше убеждаясь, что Изольда – аферистка. Ее прогнозы расплывчаты, их вряд ли возможно проверить. Усмехаясь в душе над Севкиным простодушием – сидит ведь с раскрытым ртом, слушает этот бред! – Артем машинально разглядывал висящую над диваном картину. Даже не картину – неброский пастельный рисунок, чем-то неуловимо завораживающий при всей своей простоте.
Белая лошадь с зеленоватой гривой брела по серебряной реке. Над высокими обрывистыми берегами поднимались странные четырехугольные звезды. Огромная полная луна уронила в воду лучи, проложив в речных волнах сверкающую дорожку. Тоненькая девушка в белом платье с длинными волосами и неестественно вытянутым, гибким, как у змеи, телом, вела лошадь, держась за ее гриву. Две пары глаз – звериные и человеческие – зачарованно смотрели на лунный диск , всем своим существом устремившись ему навстречу. Казалось, что вот-вот девушка и лошадь оттолкнутся от водной глади и по светлой дорожке поднимутся прямо в небо. Артем скосил глаза на угол картины и прочитал крупно написанное название: «Возвращение домой».
- Любуешься? – Негромко сказал кто-то над ухом. Он не заметил, как Изольда, прервав разговор с Севой, подошла и тихо села рядом. – Неужели, нравится?
Артем посмотрел на друга – тот застыл у стола, внимательно просматривая гороскоп.
- Нравится! – Хрипловатым голосом признался он, неожиданно для самого себя. – Кто это рисовал?
- А какая тебе разница?
- В общем, никакой. Просто эта картина немного странная.
- В чем же странность?
- Слишком потусторонний взгляд у этой девушки. И непонятно, куда они возвращаются.
- А тебе никогда не казалось, что раньше ты жил на другой планете?
Изольда так спокойно это сказала, словно спрашивала, не кажется ли ему, что погода слишком сырая.
- На луне, что ли? – усмехнулся Артем.
- Неважно. Просто совсем в другом мире. А этот – чужой тебе. Здесь тебя никто не понимает, потому, что все мыслят по-другому. И даже в толпе ты всегда одинок.
- С чего вы это взяли? – Резко спросил задетый за живое Гуриев. Потому, что незнакомая женщина сумела затронуть вопрос, действительно нередко его мучавший.
- Потому, что со мной всю жизнь – то же самое. И как только ты вошел, я увидела по твоим глазам, что ты такой же, как я. Мы с тобой чужие на этой планете, но может быть, родственны между собой. Как брат и сестра, которых разлучили в раннем детстве.
Он молчал. Он не знал, как следует к этому относиться.
- Да не напрягайся ты! – Улыбнулась она. – Я просто так сказала. Эту картину рисовала я.
- Я так и думал. И как у вас на все времени хватает?
- У человека хватает времени на все, чем ему интересно заниматься. – твердо сказала она. – Эти картины – моя отдушина. Как для тебя твоя музыка. Не хочешь мне сыграть что-нибудь, кстати? А то Сати все уши прожужжала о твоем таланте, так, что даже неловко стало, что я не в курсе современной музыки!
- С удовольствием, как-нибудь в другой раз.
- Другого раза может и не быть!
- Я бы рад был, поверьте, но не могу! Рука болит.
- Да? А что у тебя с рукой?
Изольда заметно оживилась.
- Был вывих, а сейчас не знаю даже. Но боли адские, вообще пальцами пошевелить нельзя.
- Странно... – Недоверчиво протянула Изольда. – Я ничего не заметила.
- А как это можно заметить? Я же ее не перевязываю!
- Дай-ка сюда! – Она решительно протянула руку и Гуриев, поколебавшись, подал ей свою.
- Да не бойся! – усмехнулась она, накрывая кисть второй ладонью.
- Я боюсь только, что вы слишком