Древний человек и божество, Том 2

Примечательно, что жители Шумера и Аккада и при жизни боялись, как бы что-либо, не дай Бог, не заслонило даже их солнечную тень (вероятно, у них, как и у римлян, тень от света счита­лась одной из душ (либо проявлением обычной "тени-духа")). У египтян тень не входила в пере­чень душ, но, как представляется, обладала сходной природой и участью. Так, "Книге Мертвых" сказано: "Пусть путь будет открыт для моей тени, (и) для моей души, чтобы в день суда в потусто­роннем мире они увидели Бога великого в его ларе [Осириса]". Подмечено (М. Луркер. 1987), что "в гробницах Нового царства часто изображается, как черная тень умершего в сопровождении птицы-души [видимо, Ба] покидает могилу".

Следовательно, как представляется, широко распространённое в Древнем Мире убеждение (Л.Я. Штернберг "Первобытная религия в свете этнографии". 1936) о том, что если сжечь кости человека или иного живого существа, то тем самым для него уничтожается всяческая возможность возродиться (получить инотело), "ожить" для инобытия (поскольку помещать в лоно Великой ма­тери надлежит неповреждённое тело (см. выше), да и укладывать его следует особым образом), - несомненно, было кардинально пересмотрено с введением кремации. С некоторых пор у праариев  (и, в частности, у индоариев) возникло верование в то, что кремация освобождает душу (дух) мужа от оков телесной оболочки и открывает ей путь на небеса, в «Царство Предков», т.е. кремация - благо. Так, ещё у хеттов царь (полагавший себя сыном бога Грозы) обретал после обряда крема­ции божественный статус (вероятно, считалось, что подобно душам фараона, душа царя хеттов получала способность вознестись на небеса и пребывать там с богами).

И, как представляется, "в один прекрасный день" простые скандинавы, кельты, да и греки (а, возможно, и индусы), недовольные тем положением, что в Небесное царство попадали только во­жди и герои, а все остальные вынуждены были прозябать в сером инобытии преисподней, "громко" возжелали, чтобы и их "тени (души)" попадали (как это произошло в Египте в эпоху XI-XII династий) в небесный иномир (отдельный от места пребывания героев, не типа «Вальхалле»), и жречество вынуждено было пойти на встречу народу. Так, по всей вероятности, друиды (если имя «Туатан» правомерно интерпретировать как «Дуат-ан» (буквально - "Дуат небесный")) были хорошо осведомлены (возможно, через иберийских мигрантов) о небесном царстве Осириса (и, вероятно, пользовались этим представлением).

И поскольку обряд кремации не только освобождал любую «душу мужа», но и способствовал её вознесению на небеса в столбе дыма, то кремацию у ариев, по-видимому, повсеместно почли за благо, и она получила широкое распространение. Полное отсутствие погребального инвентаря в захоронении при обряде кремации (когда тело и вещи (предметы) сжигалось полностью) говорит о том, что в небесном иномире, куда попадала "бестелесная" тень ("растительная" душа) усопшего, ему служили души (образы) предметов и животных.

Отдельные сведения о вариантах посмертной участи той эпохи можно почерпнуть в «Саге об Инглинах»: «Один [древний германец] был после смерти сожжён, и его сожжение было велико­лепным [т.е. размеры пламени были весьма впечатляющими]. Люди верили тогда, что чем выше дым от погребального костра подымается в воздух, тем выше в небе будет тот, кто сжигается, и он будет там [в небесном Мире инобытия] тем богаче, чем больше добра сгорит с ним». 

Следовательно, небесный иномир обладал определённой структурой, разновысотными зо­нами, в которых степень привлекательности условий инобытия определялась тем, на каком небе она  (зона) находилась, т.е. куда попадала "бестелесная тень ("растительная" душа)" усопшего (о каком-либо "суде" в небесном иномире неизвестно).

Интереснейшие (богатейшие) сведения, раскрывающие важнейшие аспекты содержания кон­цепции посмертного возрождения после проведения ритуала кремации, обнаружены в курганном (диаметр ­ 75 м) захоронении эпохи среднего бронзовоrо века (ок. 1200 г. до н.э.), открытом в Бре­дарёре (ок. Кивика, Швеция). Как отмечается (Х. Девидсон), здесь в Бредарёре, на стенах (на восьми каменных плитах) погребения (гробницы) «найдены впечатляющие и загадочные ри­сунки». Так, на одном из найденных тут изображений (в центре рартины) показан специальный сосуд (котёл), в котором сгорает тело умершего. Громадное пламя бушует в этом котле (показан (слева) длинный язык пламени), «поедая» плоть, а огромный столб «дыма» (справа), на вершине которого изображён силуэт человека (корпус и голова) вздымается ввысь (т.е. «душа (тень)» осво­бождается и бесплотный образ инотела, созданный в результате священного брака Великих ма­тери-отца, возносится с дымом в высь). Продемонстрировано (представлно) здесь и участие птиц в доставке бесплотного инотела на небосвод: около котла стоит 8 изящных птиц: 5 - слева  и 3 - справа (две из них держат в руках некие предметы (возможно, "души" сгоревших вещей, по­скольку одна из них касается им котла). Возможно, именно эта птица (держащая "предметы") и подхватит душу, возносящуюся в столбе дыма и понесёт её на одно из небес.

Особенно интересны (и важны) изображения, нанесённые на плиту 8 (после реставрации хра­нится в музее Стокгольма). Так, картина в целом (плита 8) содержит 5 сакральных (хтонических) сцен, расположенных в 3 ряда и соотносимых (согласно символике) с небосводом (астральные эмблемы - числа 3 и 8), с его (и богини-матери) хтоническими свойствами, а также и образом бога-отца, бога земли и её недр (число 5), и представляет собой подробное изложение представлений праариев того времени о подготовке усопшего к "отбыванию" посмертной участи.

Весьма показательно, что здесь 3 раза показана конфигурация, напоминающая по форме гре­ческую букву «омега - Ω» (один из рисунков без «горловины» у буквы Ω), - изображение откры­той матки (см. выше), постоянно готовой к порождению (Н. Frankfort. 1944). Как следует из ри­сунка, внутри крупного объекта «омега (Ω)» без горловины (т.е. внутри матки), в центре полу­круга, изображены яичники (в виде типичной "гантели" с плавно загнутыми вниз (по краям) ша­рами и "ручкой" между ними; длинная «труба (стержень)», такой же ширины, как и ширина «ручки», отходит вниз от середины прямой части этой «ручки гантели» (длина «трубы (стержня)» в 10 (5 и 5) раз больше её ширины); и «ручка гантели» поделена изгибами и «трубой» на 5 частей, причём, ширина «ручки» составляет 1/5 её длины; диаметры шаров (правый несколько крупнее левого) в 2,5-3 раза больше ширины «трубы»). В этой стилизованной, тесно связанной с хтониче­ским миром матке с яичниками (внутри Ω), левую часть яичников держит двумя руками изящная фигура стоящей женщины с головой птицы (Великая мать в облике богини-птицы), а правую, также двумя руками, -  фигура стоящего мужчины (фаллос изображён) - бога отца. Очевидно, что данная картинка демонстрирует непрестанный труд Великих Отца и Матери (в акте "священного брака") над созданием (порождением) инотел для мира инобытия (уместно отметить, что коллек­ция деревянных скульптур (ок. 200 шт.), найденная в святилище близ истоков Сены, содержала также и изображения различных внутренних органов (С. Пиготт «Друиды». 2005)).

Продолжая вышеизложенное, акцентируем, что первый (слева направо) "объект" нижнего ряда (из трёх) представляет собой чрево (матку) Великой матери, приемлющее умерших любого пола и возраста (в ряду трансформации трупа в инотело - действо первое). Здесь показано, что усопшие: мужчина-воин (с дубиной в руке), затем женщина, вероятно, его жена (держится рукой за локоть мужчины), и далее мальчик и девочка подходят ко входу (входят) в "объект Ω" - в воз­рождающее чрево (число 4 - эмблема богини Неба). Характерно, что все эти фигурки закрашены (не силуэты), т.е. они ещё не бестелесные тени, но трупы, обладающие плотью.