Характерно, что и у хурритов (в каждой большой территориальной общине) функционировали особые жрицы-правительницы (И.М. Дьяконов), обозначаемые клинописной идеограммой «женщина-царь», которых аккадцы отождествляли со своими жрицами «энтум».
Должно отметить, что "Пудухепа" - имя акк.-хурр., и означает «Уста божественной Хепы». Не исключено, что в данном наименовании ("Пу-ду-хепа") содержится акк. «Ева, (Х)ева, Хаве» (ивр. "אווה" ("Эв(в)а")), употреблённое в субарейской (хурр.) транскрипции - «Хеп(п)а» (упомянем и имя "Хеб(б)ат" - в частности, наименование богини хурритов Аррапхэ, а также финик. (т.е. хурр.-амор.) имя - "Х(е)в(а)т" и арам. - "Хевья"). Так, если наименование «Ева, (Ха)ева, Ха(э)ве» представить как шум.-акк. выражение "(ha)э-(в/б)а", то оно может означать "В (этом) доме" (т.е. речь может идти о порождающем лоне некой Великой матери (отождествляемом с ней самой); ср. с др.-егип. "Хат-Хор" ("Дом Гора" (Хор в ней, - в Небе-лоне)), см. по тексту). Показательно и то, что (горно)марийское "ава, ӓвӓ" означает "самка; мать". В таком случае, вполне вероятно, что шум.-акк. имя "Ева" (как и анатолийское "Хеб(б)ат" (возможно, как прототип)) - одно из древнейших названий (синоним) протоевфратской Великой богини-матери (что соотносится и с библейским толкованием - "Дарующая жизнь").
Обратимся к наименованию города "Ниневия", владычицей (главным божеством) которого считалась богиня Инанна, ибо в южной части Ниневии с III тыс. до н.э. функционировал шум. храм богини под названием "Э-миш-миш". И если термин "миш" (в такой транскрипции) адекватен шум. "maš", означающему "увеличение стада", то выражение "Э-миш-миш" можно толковать как "Дом изобильного животного плодородия"; но если рассматривать термин "миш" как акк. слово "ms', misû, mesû", значащему (согласно словарю) "мыть, промыть", то название "Эмишмиш" можно трактовать и как "Дом очищения (ритуального омовения)"). Показательно и то, что число городских ворот в Ниневии (15 шт.) соответствовало статусу (рейтингу) Инанны.
И поскольку наименование "Ниневия" (акк. Ninewe; ивр. Nīnevē (נינוה); латин. Nineve), представленное как "Nin-Еve", вполне может означать "Госпожа Ева", а также и "Госпожа в (этом) доме" (в храме "Эмишмиш"), то, вполне вероятно, шум.-акк. название "Ева" - (ниневийский, видимо, аккадский) синоним к имени "Инанна/Иштар".
И далее. Известно, что и многие царицы Угарита владели земельными поместьями (формально находившимся под юрисдикцией царя Угарита), где они пользовались значительной свободой управления землями (считается, что согласно принятым нормам брака). Царицы (преимущественно дочери соседних правителей) владели дворцами с полным штатом придворных и должностных лиц, пользовались своей печатью, вели переписку с другими царскими дворами (Astour. 1980).
В своеобразии иерархии, в частности, царя и царицы хеттского царства обычно принято усматривать продолжение хаттской ранеземледельческой традиции (типичное для хеттов, практически, во всех сферах бытия и, в частности, в части матрилинейного порядка наследования) дуальной (практически, паритетной) формы власти - с двумя царями (для хатти это положение не доказано): мужчиной-царем и женщиной-царицей (такая иерархия власти могла сложиться у прариевхеттов - в результате прямого заимствования хаттских обычаев). Вместе с тем, хетты, адаптировав обычаи народа хатти, нередко подчёркивали «второсортность» женщины (указывали её место в патриархальном обществе). Так, в описании ритуала царского погребального обряда говорится, что когда (подготовка к похоронам) «они снимают статую (царя) с сиденья (погребальной) колесницы и вносят ее внутрь шатра... [то] усаживают её (статую царя) на золотой трон... [в случае же] когда (это - статуя) женщины (царицы), то её сажают на стул» (но не на трон).
Как отмечает Эмиль Бенвенист («Словарь индоевропейских институций». 1995), "в лексике греческого языка сохраняются следы... социальных структур, вероятно, не индоевропейского происхождения: существование Зевса, называемого "Heraios", и древней супружеской пары "Hera - Heraios" [очевидное расщепление имени]... наименование "брат"... (как)... "вышедший из того же чрева [единоутробность (греч. "ogastor"), - родство по материнской линии]"... (и эти структуры)... не могут быть объяснены в рамках системы родства, устанавливаемого по отцовской линии. Однако в историческую эпоху от всего этого остались лишь следы".
Характерно, что и на острове Крит долгое время сохранялись и процветали матриархальные раннеземледельческие культово-мифологические представления (занесены из Анатолии в конце VII тыс. до н.э., см. выше). И поскольку земледелие не утрачивало своей ведущей роли в производящем хозяйстве острова, то и социальный статус женщины в минойском теократическом обществе долгое время (до прихода ариев-греков) находился на весьма высоком уровне.
[justify]Так, из фресок «морской фриз» из Акротири (Н. Маринатос) явствует, что женщины руководили даже на морских празднествах (связанных с культом Посейдона). Подмечено (Ю.В. Андреев "Минойский матриархат". 1992), что на многочисленных сценах ритуального характера, запечатленных в критской фресковой живописи и в глиптике, женщины (и жрицы, и богини), как правило, ведут себя намного более активно, чем сопутствующие им мужчины (при этом на долю последних обычно достаются лишь второстепенные, служебные функции (обслуживание)). Юрий Андреев ("От Евразии к Европе. Крит и эгейский мир... (III - нач. I тыс. до н.э.. 2002)", как и некоторые иные историки слегка обескураженный столь длительным засильем женской воли на Крите, пишет так: "На самом (минойском) Крите основные устои типично матриархального менталитета и ориентированной на него системы духовных ценностей в это время еще оставались непоколебленными, и женщины продолжали диктовать свои законы мастерам, работавшим в различных жанрах изобразительного и прикладного искусства. Поэтому сюжеты [отражающие бытиё мужчин], так или иначе связанные с войной и охотой, не поощрялись [как упоминалось выше, богинями войны были преимущественно женские божества, а война и охота считались деяниями одного порядка (убийство)], поскольку они давали выход агрессивным инстинктам мужчин и их природному садизму [заметим, что подобные инстинкты в равной мере присущи и "женскому" полу, - см. описание кровавых вакханалий, учинённых Хатхор, Анат или Кали]. Очевидно (??), женщины, как главные блюстительницы общественной морали, вполне резонно расценивали их как весьма действенное средство мужского самоутверждения и оправдание претензий «сильного пола» на лидерство в жизни социума [заметим, что матриархат получил статус формации, ниспостанной свыше, богоданной] и именно по этой причине постарались если не искоренить их совершенно, то хотя бы оттеснить на самую отдаленную периферию его творческой активности. Таким образом, из минойского искусства... были изъяты [в нём отсутствовали] две чрезвычайно важные, тесно переплетающиеся между собой темы: тема имманентной трагичности бытия и тема героического противоборства человека с враждебными
С уважением, Андрей.