Несомненно, что содержание (наполнение) и модификация образа Великой богини более полно и достоверно выявляется при изучении возможно большего числа её скульптурных изображений и рисунков, а также разновремённых текстов и описаний (в т.ч. обрядов и ритуалов), связанных с культом богини.
Уместно отметить, что знаменитый Андри Леруа-Гуран (1964), выражая устоявшееся мнение, как-то посетовал: "в действительности мы не знаем ничего о потаённом [эзотерическом] смысле, который люди палеолита придавали своим "Венерам". Однако, как выясняется, применение метода сакральной символики при анализе содержания, заложенного в то или иное архаическое изображение, графему либо описание священного объекта (в т.ч. и божества), позволяет выявить его сакральный "потаённый смысл", назначение, раскрыть образ, прочитать графему. В частности, подмечено (57.), что "женские статуэтки времен палеолита и неолита дают основание полагать, что в те эпохи женское божество считалось главенствующим в пантеоне [точнее (см. выше) - более значимым и почитаемым в палеолите, а в конце мезолита и неолите - главным]". Как представляется, расщепление Двуединого божества на мужское и женское проявления (ещё в раннем мустье) связано именно с таинством материнства.
Подмечено (З.А. Абрамова "Изображение человека в палеолитическом искусстве Евразии". 1966), что ок. XV-Х тыс. до н э. (в мадленский период), примерно перед появлением земледелия, характер изображения Великой богини-матери заметно меняется: традиционное натурное представление богини в виде пышнотелой "венеры" почти исчезает ("выходит из употребления") и сменяется условной, символической (знаковой) трактовкой образа, схематизацией фактуры женского тела (и эти новшества основательно закрепились). Вероятно, с этой трансформацией и связано наблюдение А. Леруа-Гурана о том, что в росписях и гравировках верхнего палеолита человека (т.е. образы богов в антропоморфном облике) почему-то стали изображать очень редко. Подсчитано, что изображения женщин не превышали 1 %, а мужчин (в том числе и в звериных масках) - 4 % (от общего количества изображений).
И далее, в эпоху мезолита (IX-VIII тыс до н.э.), яркое изобразительное искусство верхнего палеолита, практически, исчезает. Рисунки становятся более условными, схематичными, более абстрактными. По мнению акад. А.П. Окладникова (сб. "Первобытное искусство". 1971) "всего вероятнее, причина [этих изменений] действительно заключается в коренной смене мировоззрения и мироощущения людей, связанных с переходом от присваивающего, охотничье-собирательского хозяйства к производящему - земледелию и [много позднее] скотоводству".
Как установлено, искусство раннего натуфа во многом напоминает искусство периодов ориньяка и мадлена. Джеймс Мелларт, оценивая художественный вкус натуфийцев, писал: «Есть в ранней натуфийской культуре какая-то любовь к искусству - иногда натуралистическому, иногда - более схематичному». Характерно, что в эпоху раннего натуфа (IX-X тыс. до н.э.) и появляются женские статуэтки с акцентированными признаками пола, однако семантически резко отличающиеся от «палеолитических венер», прародительниц рода (позднее различные элементы пола (материнства) изображались и отдельно от тела (как всевозможные эмблемы): в виде чаш, сосудов, пирожков, геометрических фигур и даже святилищ (на Мальте)).
По всей веоятности (см. выше), в эпоху натуфа, при переходе интенсивного собирательства в земледелие, образ Великой матери («палеолитическая Венера» - мать животного мира) трансформируется в образ Всеобщей матери (в т.ч. и матери растительности, растительного плодородия), что, как представляется, и повлекло за собой изменение манеры изображения уже сакрально иного (иначе наполненного) образа, который натуфоанатолийцы-земледельцы и распространили своими миграциями. Как известно, натуфийские поселения, ставшие достоянием археологии, в совокупности представляли обширную, разветвлённую «систему», охватившую Ханаан, Сирию, юго-восточную Турцию, Загрос, Средний Евфрат и Синджарскую долину Северо-Западного Ирака (и далее).
Так, десятки небольших (до 30 см) глиняных женских фигурок - сидящих, реже - стоящих («анауская» земледельческая культура, эпоха Намазга I-VI (V-II тыс. до н.э.,)), найдено в Южной Туркмении (Е.В. Антонова «К исследованию семантики антропоморфных статуэток первобытных земледельцев». ВДИ №4, 1987). Характерно (И.Н. Хлопин. 1964), что фрагменты статуэток, в основном, обнаружены в жилых домах и при разборке бытовых очагов. И на этих (натурных) статуэтках (по большей части на бедрах и верхней части ног) сделаны (употреблены в силу многовековой традиции) изображения соответствующих знаков сакральной символики: волнистые линии (по 4 максимума, т.е. это - высокая, небесная, вода), «частокол» из коротких параллельных линий (3, 4, 8 «штрихов»); уголки и сдвоенные уголки из односторонних «гребёнок», вертикальные ряды параллельных уголков; полуокружности, круги и кольца с точками в центре (зародышами в лоне богини Неба); схематические (образованные пересекающимися линиями) восьмилучевые (астральные) звёзды (розетки и полурозетки); равносторонние кресты из линий (статуэтки стоящей богини с широко разведёнными в стороны руками также адекватны крестам), - преимущественно эмблемы Неба, сторон небосвода; полуовалы и плоские овалы (некоторые из которых могли изображать зёрно); растительность (высокая частотность) в виде разнонаправленных «ёлочек» (нередко занимают большую часть поверхности фигурки, иногда изображены как причёска), а также в виде одно- и двусторонних «гребёнок» и ромбов (символ перманентного творения жизни Великими матерью и отцом), составленных из «двусторонних «гребёнок» (т.е. эмблемы растительного плодородия), рядом с такими ромбами изображены уголки и полуовалы (символизирующие воду дождевых туч, изливающихся на растения); женская (нормальная) грудь и грудь Великой матери: нормальная грудь плюс у каждого плеча - по пять штук «грудей» и на спине у плеч - по три груди; треугольные знаки лона (часто с множеством точек-зародышей внутри), а в эпоху Намазга IV (3000-2600 гг. до н.э.) и торсы фигурок (головы, видимо, не полагались) имели вид лона (усечённые треугольники) с фаллосами (от одного до трёх и с различной символикой, например, с вертикальным рядом из семи параллельных, сильно вытянутых овалов (типа зёрен - эмблемы постоянного возрождения, невозможного без участия бога-отца (7 - знак земли)), входящими с верхней стороны треугольника; беременность; ребенок (как бы в животе); а также козёл и животное из семейства кошачьих, по-видимому, леопард (как в Анатолии) - символика бога-отца (заметим, что попутно обнаружено и несколько фигурок стоящих мужчин в состоянии эротического возбуждения (3000-2600 гг. до н.э.)). На шее и груди статуэток богини нарисованы ожерелья (одно-, трёх- и пятичастные), а на ногах - браслеты. Характерно, что здесь и числовая сакральная символика представлена, практически, во всей полноте: 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 15 (как 3 по 5).
Очевидно, что каждая из этих женских статуэток, будучи при изготовлении снабжена соответствующей символикой, выражала определённый набор (комплекс) персонифицированных проявлений (эпифаний) Великой богини (каким он виделся в том регионе в течение четырёх тысячелетий).
Подобная точка зрения высказана и компетентными искусствоведами древностей (З.А. Абрамова, А.Д. Столяр): "Все археологические источники… указывают на коллективную [кумулятивную] природу женского образа независимо от его сюжетного или знакового [символического] выражения… [фигура (культ) Великой богини] как правило, символизировалась не одиночным изображением, а целой группой их… [хотя и они,] входящие в одно единство, [в обобщённый, полный (цельный) образ, тем не менее, различны, поскольку разные] женские изображения заметно отличаются друг от друга. Особенно отчётливо…[это выявляется] при общем анализе всего фонда малой женской [архаической] скульптуры Европы" (А.Д. Столяр «Происхождение изобразительного искусства». 1985).
Известно, что и искусству греческого неолита (охватывает три тысячелетия) также был свойственен преимущественный показ образа Великой матери: «Важнейший комплекс [эпоха неолита]… имеющий религиозное значение, составляют статуэтки… маленькие глиняные, а иногда каменные фигурки, - в большинстве своем изображения обнаженных женщин, часто с преувеличенно подчеркнутыми животами (беременность), ягодицами и половыми органами» (В. Буркерт «Греческая религия». 1977). При этом встречаются также и мужские итифаллические статуэтки, а также (в довольно большом количестве) отдельные фаллосы (как паредроса).
Найденные в многослойном холме Сескло (Фессалия) изображения мужской фигуры на троне, в то время как женские фигурки стоят или сидят на корточках, являют собой очевидное отражение патриархального (семитического или праарийского) мировоззрения и должны быть отнесены к эпохе средней бронзы Сескло (примерно к 2300 г. до н.э.).
[justify]Вполне закономерно, что терракотовые фигурки женских божеств, найденные в цитаделях Микен и Тиринфа (Ю.В. Андреев «В ожидании «греческого чуда». ВДИ №4, 1993), а также в святилище Филакопи на острове Мелос (т.н. «Lady of Phylakopi») «мало различаются между собой, несмотря на разделяющие их временные дистанции» («Mykenische Hellas». [font="Times New
С уважением, Андрей.