Древний человек и божество, Том 2

В частности, Б.Л. Богаевский ("Мужское  божество  на Крите". 1930)» квалифицировал зрелое минойское общество (постнеолит) как образец "позднего (третичного) матриархата" (пока влияние номадов праариев-микенцев на острове Крите ещё не ощущалось). Считается, что критские женщины (их матриархальный уклад) сумели повысить свой социальный статус [который у них и не менялся со времён прихода на остров анатолийцев-земледельцев] до уровня "пусть ещё архаичной" (Ю.В. Андреев. 2002), но "уже достаточно ясно определившейся в своих основных «параметрах» государственности, в то время как намного более ранние «матристичные» [матриархальные] культуры таких... (регионов)... как Винча (Подунавье), Гумельница, Кукутени-Триполье и др.", не смогли достичь подобных социальных высот (в плане образования единой государственности (в тот период в Ойкумене образовывались лишь «матристичные» (матрилокальные) города-государ­ства)).

Ряд артефактов (см. выше) свидетельствует, что в эпоху верхнего па­леолита, когда произ­водственно-экономические взаимоотношения в семье/роде между мужчиной и женщиной (охотником и собирательницей) основывались на паритетных началах и, как считается, функционировала парная семья (состоящая из представителей двух-трёх поколений), линия родства вполне могла вестись (в зависимости от обстоятельств) по любой из линий. Подтверждение этому можно найти в этнографическом «Атласе» Дж. П. Мердока, где представлены данные о типе родовой организации (матрилинейная или патрилинейная) и о типе поселения (матрилокальное или патрилокальное) у ряда современных этносов. Так, среди 224 сообществ (общин) охотников и собирателей (у которых, в силу характера добычи пищи и особенностей ведения хозяйства, должен был соблюдаться примерный паритет полов) матрилинейный род составляет 8%, патрилинейный род - почти столько же (13%), а остальные сообщества вообще не имели какой-либо родовой организации (не нуждались). Отметим, что ок. 3% общин обладали родовой организацией иного типа, нежели упомянутые. К тому же, «статистический анализ показывает, что корреляция между матрилинейностью [её частотностью] и переходом к мотыжному земледелию [частотности его объёма в производящем хозяйстве] - не случайное совпадение... [ибо] при мотыжном земледелии главный работник в поле - женщина» (А.В. Коротаев, С.А. Боринская «Алгебра и гармония социальных структур: от общины до империи». 2005). Поскольку мотыга - орудие для возделывания земли ("тела" бога-отца), то, дабы соотнести это  орудие с культом божества, мотыге иногда (на заре земледелия) придавался специфический вид: в частности, известны каменные мотыги в форме змеиной головы (А.Н. Афанасьев, 1868).

История человечества убедительно свидетельствует о возникновении и широком рас­пространении матрилинейности, и в частности, обычаев установления родства и наследования (в т.ч. и для богов) по линии матери, но не отца в эпоху раннеземледельческой культуры, что, по всей вероятности, обусловлено высоким статусом (решающей, главенствующей, ролью) жен­щины в семье, обществе и на небесах («мужчинам» же отведены вторые роли). Так (не исключено, что нижеупомянутые племёна праариев заимствовали ряд матриархальных обычаев и воззрений у автохтонного земледельческого населения захваченных ими территорий), у древних ариев Индии по линии матери определено родство (мать - богиня Адити) космических божеств «Адитьев» (Варуна, Митра, Индра и др.), а также демонов (выступали против установленного богами миропорядка) - «Дайтьев» (мать - Дити/Дайти, сестра богини Адити) и «Данавов» (мать - Дану, сестра богини Адити). Такой же подход к идентификации линии родства божественных отпрысков Великих матерей Дану и Домну обнаруживается и у кельтов Ирландии. Показательно, что с именем Великой богини Кали ассоциируют такие однокоренные слова, как дравидийское  «Kuli» - «семья» или ностратическое «кюлё» - «род, племя, община, семья». Не исключено, что те или иные пережитки материнского права, обнаруживаемые у праариев, могут свидетельствовать либо о степени глубины их ассимиляции, либо о традиционном сохранении древнейших верований протопраариев, перешедших от охоты-собира­тельства к земледелию, а затем исключительно к скотоводству.

У кельтов (считается (Н. Пенник, П. Джонс "История языческой Европы". 2000), что термин "keltoi" ввели древние греки) и родство, и право наследования, как выяснилось, также определялись по материнской линии (Энциклопедия «Кельтская мифология». 2002). У скоттов (кельтов), к примеру, предком, дающим свое имя, была женщина (так, сыну бога Дагды (родовое) имя дала мать). Боги и герои саг часто матронимичны (имя отца опущено): бог Луг - Мак Этхненд (здесь «мак» - «сын», а Этхненд - имя матери Луга), Конхобар - Мак Несса, Индех - Мак Де Домнанн (сын последней) и т.п. (фамилии, содержащие частицу «мак», существуют и в наше время). «Жители (города) Коннахт… составляют народ его матерей» (трактат «Соответствие имён»). Той же природы и обычай наименования мужчин по их жёнам, например, сын Фергуса - Фер Тлахтга (где «Фер» означает «муж»).

Говоря о ликийцах, Геродот (в V в. до н.э.) пишет: «Обычаи их ча­стью критские, частью карийские. Есть, впрочем, у них один особенный обычай, какого не найдешь больше нигде: они называют себя по матери, а не по отцу. Если кто-нибудь спросит ликийца о происхо­ждении, тот назовет имя своей матери и перечислит ее предков по материнской линии».  Историк Николай Дамасский же дополняет Геродота: ликийцы "они... наследство оставляют доче­рям, а не сыновьям". Заметим, что «ликийцы» (индоевропейцы, населявшие Ликию в I тыс. до н.э.) - потомки древних лувийцев (сер. III тыс. до н.э.), родственных хеттам (население Ликии в сер. II тыс. до н.э. упоминается как «лукка»)).

Характерно, что за несколько столетий до принятия Ислама большинство южно-аравийских кланов (земледе­лие издавна играло важную роль в их производящем хозяйстве), «если не все они» (А.В. Коротаев), были матрилинейными (и даже матриархальными (Wllken. 1884; Р. Смит. 1885)). Очевидно, что такие понятия, как "ашера" (здесь - богиня) или "батн" (означает «чрево» и "род"), выражали линии родственных связей членов неких кровнородственныз групп по материнской линии (но в VI-VII вв. (Ислам) - уже по отцовской). Во главе аравийских племён даже иногда стояли женщины. Так, широко известна царица Са(б/в)ская, а в ассирийских источниках упоминается аравийская «царица» Шамсие, приславшая ок. 720 г. до н.э. дары Саргону II (Всемирная история. Эн-я. 1956). Как  пишет О.Г. Большаков ("История Халифата". 1989), бедуинское общество ещё в V-VII вв. характеризовалось существованием полиандрии, а также свободой в расторжении брака со стороны женщины; Овдовев, женщина не становилась собственностью родственников покойного мужа, - она наследовала часть его имущества и могла вернуться к своим родичам (более вероятно, что подобные обычаи сохранялись в среде оседлых земледельцев (к примеру, йоменитов), но не номадов, поскольку о семейных отношениях у коченвников-скотоводов В.Ф. Панова ("Жизнь Мухаммеда". 1990 г.) сообщает совершенно противоположное; Заметим, что и у кочевников в прошлом,  у бурят-монголов, выявлены следы полиандрии (см. Т3).

Примечательно, что обычай наследования имущества по жен­ской линии «сохранился в неиндоевропейских [раннеземледельческих] сообществах Европы и Малой Азии и в историческую эпоху» у таких этносов: у минойцев, этруссков, пеласгов, лидийцев, ликийцев, карийцев (За­падная Турция), басков (Се­верная Испания и Юго-Западная Франция), пик­тов (заселивших Британию до прихода кельтов: по мнению Юлия Цезаря,  - выходцев из Иберии). Так, у пиктов, при наличии нескольких детей, родовое имение переходило по­томству дочери (М. Гимбутас). Характерно, что вступающие в брак древнеегипетские женщина и мужчина обладали равными имуще­ственными правами (заключался брачный контракт).

Поскольку не исключено (на основе этнографических аналогов и параллелей), что наследование личного имущества воз­никло еще на этапе первобытной протообщины охотников-собирате­лей, рассмотрим состав имущества, которым мог бы обладать человек второй половины верхнего палео­лита.