Отношение человека Древнего Мира к Великой Матери (и в период верхнего палеолита, и в эпоху расцвета раннеземледельческой культуры, и в регионах с устоявшимся патриархальным укладом жизни), в частности, прекрасно выражено Гомером (VIII в. до н.э.) в его гимне «К Гее, матери всех»: «Петь начинаю о Гее-всематери... древней, всему, что живет, пропитанье обильно дающей... Ты плодовитость, царица, даешь и даешь плодородье. Можешь ты жизнь даровать человеку и можешь обратно взять ее, если захочешь». Поскольку и Гера иногда называлась (гимн Алкея) «прародительницей всего» («pantongenethla»), то, по-видимому, Гея и Гера нередко отождествлялись.
Так, Тит Лукреций Кар (99/95-55 гг. до н.э.) писал: "О благая Венера!.. Жизнью ты наполняешь и всё судоносное море, и плодородные земли... Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье. Ибо одна ты в руках своих держишь кормило природы, и ничего без тебя на божественный свет не родится " ("О природе вещей").
О том, как во II в. нашей эры просвещённый римлянин ("идолопоклонник") всё ещё относился к богам, свидетельствует Луций Апулей («Метаморфозы»), порицающий знакомого безбожника: "Даже деревенским богам, которые его кормят и одевают, он вовсе не уделяет первинок от своей жатвы, виноградника или стада. В его поместье нет ни одного святилища, ни одного посвященного богам места или рощи... (Более того) Те, кто бывали в его владениях, говорят, что не видели там даже камня, умащенного маслом, или ветви, украшенной гирляндой".
Повествование же о восприятии интеллигентом Луцием Апулеем образа Великой богини (выдержанное в духе воззрений раннеземледельческой культуры) ведётся от лица самой богини: «Вот я пред тобою Луций, твоими тронутая мольбами. [Я] - мать природы (иной перевод - "всего сущего"); владычица всех стихий; изначальное порождение времен ("начало всех начал"); высшее божество; единый образ всех богов и богинь; первая среди небожителей, мановению которой подвластны небес лазурный свод, моря, освежающие дуновенья, преисподней плачевное безмолвие... [ибо я] властительница душ усопших ("царица теней"). Меня, единую владычицу, чтит под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами вся Вселенная [Ойкумена]. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут меня Пессинунтской матерью богов; тут исконные обитатели Аттики - Минервой Кекропической; здесь кипряне, морем омываемые, - Пафийской Венерой; критские стрелки - Дианой Диктиннской; трехъязычные сицилийцы - Стигийской Прозерпиной; элевсинцы - Церерой, древней богиней; одни - Юноной; другие - Беллоной; те - Гекатой; эти - Рамнузией; а эфиопы... и богатые древней ученостью египтяне ... - Изидой. Вот я пред тобою, твоим бедам сострадая. Вот я, благожелательная и милосердная. Оставь плач и жалобы, гони прочь тоску, [ибо] по моему промыслу уже занимается для тебя день спасения. И день, что родится из этой ночи, день этот издавна мне посвящается [в моей власти]. Слушай же со всем вниманием мои наказы».
Как известно, в греко-римскую эпоху богиня Исида, сделавшись настолько популярной, что император Калигула даже придал её культу статус государственного, обрела функции полноформатной (и более того) Великой богини (представлялась даже в виде Фортуны с рогом изобилия и высокой короной). Так, в одном греческом гимне богиня утверждает: «Я - мать всей природы, повелительница всех стихий, я - начало и первоисточник столетий, я - верховная царица всех обитателей неба, я - владычица мертвых. Сияющие высоты небес, целительные ветры морские, горестное безмолвие царства мертвых - все это я, всем этим я правлю, как хочу и желаю». И далее говорится: «Все, что в мире есть прочного (устойчивого), доброго и одушевленного, сама жизнь и все, что есть в ней, и все, что она рождает, исходит из нее (от Исиды)». В сочинении одного из стоиков Исида сообщает: «Я отменила тиранию, сделала справедливость сильней, чем золото и серебро; благодаря мне природа различает добродетель и грех» (E.E. Vardiman.1990).
Удивительно, что архаическое представление о Великой богине как об источнике человеческой жизни и растительного плодородия, бытовало (сохранялось) в Литве ещё в XVII-XVIII вв. н.э. В сообщении иезуитов-миссионеров (М. Гимбутас «The Early Fertility Goddess…». 1987) говорится, что ж(е)мудь (литовцы) продолжает поклоняться богине Жемине: «О мать, я исшёл из тебя, ты носила меня, няньчила меня и ты примешь меня вновь после смерти моей». Вместе с тем Жемина именуется «цветущей» и «проращивающей почки деревьев» (здесь «ина, эне» - «мать», а «ж(е)м-удь - дети «Жем-ины»). Характерно (57.), что богиня Жемина почиталась одновременно и как "Zeme-mater" (Мать-земля), и как "Zeme-patis" (Отец-земля), что свидетельствует о неполном забвении воззрений прежнего раннеземледельческого уклада жизни. При рождении ребенка Жемине приносились благодарственные дары.
Вальтер Буркерт, учёный ХХ века, многие годы посвятивший изучению истории, мифологии и религии Древней Греции, пришёл к следующему заключению («Греческая религия». 1977): «создается впечатление, что древняя Великая богиня… предстает в греческой религии то как Гера, то как Артемида, Афродита, Деметра или Афина». Следовательно, суперпозиция этих (и других подобных) образов может позволить получить более полное представление об архаичном земледельческом культе Великой богини-матери, богини Неба.
Представляется, что описанию и сопоставлению образов Великих богинь различных эпох и этносов уместно предпослать родословие убейдско-шумерских (месопотамских) богинь, поскольку его (родословие) можно довольно подробно проследить (рассмотреть) по ряду достаточно хорошо сохранившихся клинописных документов.
Так, в шумерских и аккадоязычных текстах львиноголовое хтоническое божество Ламашту (Lamashtu, Lamasjtoe") упоминается как один из т.н. «злых демонов» («семеро их, семеро» (среди них Асакку, Утукку и Намтар)), отпрысков бога Ану (заметим, что в Египте известно несколько богинь-львиц). В акк. мифологии женщина-демон Ламашту, выйдя из подземного мира, насылает на детей и взрослых болезни (Ламашту - "плюющий" и "харкающий" демон (заметим, что такое действо (по Плинию) является актом "чёрной" магии)), а также похищает детей (подобно Лилит (имя «банановое»), которая (убейдская Великая богиня) тоже была низведена до статуса демона).
Обратимся к наименованию данного божества (демона). Огласуем «Ламашту» как «(Э)л-ам(м)а-шту», где дравид. «амма» означает «мать». И тогда, первая часть («(Э)л-ам(м)а») этого, вероятно, протодравидийского имени (И.М. Дьяконов называет её "эламиткой"), означает «богиня-мать». Сопоставление шум. «qa-su (ка-шу)» и акк. «ка-шту», означающих «лук (как оружие)», может говорить о тождественности слов (понятий) шум. «su (шу)» и акк. «шту». Известно (M. Civil «Elementary Sumerian Glossary». 1967), что «su» значит «body (тело); kin (родня); family (семья»)». И тогда имя «(Э)л-ам(м)а-шту» можно истолковать как «Богиня-мать - родительница (и одного тела (человека), и всей семьи (родни))», т.е. «Богиня-мать человечества» (и на земле, и в иномире).
На дном из изображений, где Ламашту одета только в короткие штаны с широким поясом (а на правой ноге - два параллельных ряда по 10 рисок (линий), разделённых бороздой (прямой линией)), богиня показана беременной (выше пояса (в области живота) «выглядывает» (повёрнута направо) головка детёныша животного (вероятно, львёнок). И тогда Ламашту - мать всего животного мира (Всеобщая мать).
Известно несколько изображений Ламашту. Общим для всех является то, что Ламашту кормит грудью (своим божественным «молоком») свинью (справа) и собаку (слева). Как известно, Великая мать - владычица жизни и смерти: и первое соотносится со свиньёй, как с эмблемой плодовитости, с перманентным созиданием жизни на земле. По-видимому, (по крайней мере, первоначально) чёрные свиньи (не самцы) и приносились в жертву Великой матери (ср. чёрная Кали-ма) как матери инотел для иномира (как мольба (умилостивительная жертва) о скорейшем созидании (порождении) инотела для погребённого родича (концепция посмертного пребывания в иномире преисподней, «Мире предков», была повсеместной). На одном из изображений хтоничекой Ламашту (архаичной богини-матери), около локтей её приподнятых рук, показаны три кувшина, вероятно, с погребальными возлияниями (параллель к возлиянию, изображённому на саркофаге из Айя Триады).
Собака же соотносилась с миром мёртвых, преисподней, а также с различными божествами, связанными со смертью более непосредственно (у Ламашту она слева, т.е. ритуально нечиста). Так, шум. богиня Гула (что означает «Великая»), которая представлялась в облике получеловека-полусобаки, не только могла возвращать умерших к жизни, но и насылать неизлечимые болезни (известна с III тыс. до н.э.). Богине Иштар (вероятно, как богине-воительнице (битвы и победы) были посвящены собаки (Б.А. Тураев, Т 1). Характерно (49.), что и сама богиня Инанна/Иштар иногда представлялась в образе собаки. Следует отметить, что в старовавилонский период, когда в Месопотамии Иштар и Астарта слились, было принято соотносить Иштар с Ламашту (по причине изображения и Астарты, и Ламашту с длинным высунутым языком). Др.-егип. Анубис почитался в образе лежащего шакала чёрного цвета или дикой собаки Саб (либо в виде человека с головой шакала или собаки). Ночью Анубис охранял мумии от злых сил (Иштар тоже считалась хранительницей погребений). Так, Хентиаменти, бог Абидосского некрополя, «первый из страны Запада» (т.е. из царства мёртвых), также изображался в облике лежащей собаки.
[justify]Собаки сопровождали и богиню Гекату, и проводника «душ» мёртвых Гермеса, и целителя Асклепия, а также бога преисподней Яма (его на земле сопровождало два тёмно-бурых четырёхглазых пса, отыскивающих людей, которым пришло время умереть). У греков же трёхглавый пёс Цербер (на шее у него извивались змеи, а хвост оканчивался головой дракона с громадной пастью) охранял вход в Аид. Перевозчик Хирон иногда представлялся в виде собаки. В мифологии ацтеков покойник, направляясь в подземный мир, пересекал широкую реку на спине красной собаки. В Древней Мексике собака служила и жертвой богам преисподней, и проводником усопшего в потусторонний мир. Знаменитый Мефистофель появился перед
С уважением, Андрей.