ЖИВАЯ, НО МЕРТВАЯ (роман)

Очень хорошо! И как сказала бы Кристина - здорово! Я ликовала от восторга. Под воздействием охватившего меня чувства я оглядела коридор второго этажа, убедилась, что никого поблизости нет, не удержалась - и три раза высоко подпрыгнула на носочках.
Скромной радости, конечно же, было место, но вот ликованию - пока еще нет. Поэтому я припрятала это чувство до лучших времен, заправила за косынку непослушный локон и решительной походкой направилась прямо по коридору, где в самом конце, с правой стороны, был кабинет генерального директора.
Я скорым шагом, молча, миновала секретаршу. Когда я была уже у заветной двери, она вскочила с итальянского кресла. Я показала ей открытую ладонь: мол, спокойно! Увидев ладонь, секретарша села на место. Тут я повернула ручку и дернула на себя дверь. Поддалась. Так! Интересно! Ху, - выдохнула я, повернула вторую ручку и толкнула от себя следующую дверь. Открылась. Я так и думала! Поэт с бутылкою в руках и щас летает в облаках. Его нет! Я приподняла очки, оглядела кабинет, внимательно оглядела дверной замок, опустила на переносицу очки и вернулась в приемную.
Секретарша уже опять стояла.
- И где же Сема? - строго спросила я и, не давая ответить, возмущенно продолжила: - Как так можно?! Сема мне назначил на десять… - Я посмотрела на часы. - Сейчас - пять минут одиннадцатого! Пять минут! Я опоздала всего на пять минут! Неужели нельзя было подождать?! Я, в конце концов, женщина, а женщину всегда ждут… пока с горы не свистнут. Это - хамство с его стороны! Садитесь! Что вы стоите, как… как судья за чтением приговора?!
Секретарша повиновалась и села, и, не имея ни малейшего представления, что ей делать в этой ситуации, и, осознавая, наверное, свою профнепригодность, стала подумывать об увольнении. Я развалилась на кожаном итальянском диване и сказала:
- Кофе есть, дорогуша?
- Только растворимый, - и только услышав ее голос, я поняла, что секретарша - это Оксанка-вертихвостка.
«Бог ты мой! Как же ее разнесло!» - почти одновременно со мной удивился внутренний голос. Он, так же как и я, не сразу ее узнал. Два года назад у нее было овальное, обтянутое кожей лицо, - сейчас оно круглое. Раньше она имела широкие плечи и осиную талию, - теперь и плечи, и бедра, и талия подравнялись по вертикали.
Оксанка, к моей радости, меня не вычислила.
- Подождите минутку; я вам сделаю кофе, - сказала она.
- Хорошо. Мне теперь некуда торопиться.
Она поставила сахарницу и чашечку с дымящимся кофе на журнальный столик и, проникнув ко мне сочувствием, сказала:
- Мне не приятно говорить вам это, но Семена Карпыча сегодня не было и, вероятней всего, уже не будет… Быть может, он появится только послезавтра.
- Очень жаль, - сказала я. - Меня послезавтра уже не будет в городе.
Оксанка развела руками и присела на другой краешек дивана. Я же, не торопясь, посасывала ароматный, дымящийся кофе, и невольно вспомнила об Илье…
- Тем не менее, спасибо… И за кофе тоже, - отблагодарила ее только тогда, когда языком ощутила крупинки кофейной гущи.
Здесь я узнала все, что мне было нужно. Во-первых, я увидела и хорошо запомнила дверные замки на дверях Семиного кабинета. И что немаловажно, на дверях не было сигнализации. Правда, сигнализация имелась на зарешеченных стеклах Семиного кабинета, но это обстоятельство меня ни чуть не смущало. Во-вторых, мне очень помогла Оксанка-вертихвостка. Она подтвердила мои подозрения, что политика руководства фирмы осталась та же, что и при мне, и с моего ухода не подверглась никаким реформам. А это значило, что Семен Карпыч по-прежнему безбожно хлещет водку, в моменты так называемого озарения сочиняет стихи, а на работу приходит в особо ответственные моменты: когда он там действительно нужен, - как Богу нужна вера, а дьяволу - души. Оксана сказала, что он появится после завтра. Отличная новость! Если ей верить, то это на девяносто процентов может означать, что послезавтра привезут деньги. Много денег! Слышите меня?! Много денег!!! Вот удача! Если бы сильно «повезло», то можно было бы их прождать и месяц, и два. А тут - на тебе: четыре дня и - «гоп стоп, мы подошли из-за угла…» Сами в руки идут. Ну, Оксанка, молодец: удружила!
- Спасибо за кофе, - завуалировано еще раз поблагодарила я. - Где у вас тут дамская комната?
- Туалет, что ль? - уточнила она.
- Ага, он самый.
- В другом конце коридора. По левой стороне предпоследняя дверь.
«Тоже мне новость! - съязвил внутренний голос. - И без тебя знаем».
Я прошла мимо туалета и остановилась возле двери. «Комната тех. Персонала» - значилось на табличке. Покрутив круглую ручку, я убедилась, что дверь заперта. Блин! Раньше ее не запирали. Я тщательно изучила замок и пришла к выводу, что эту дверь можно будет открыть даже без ключа: с помощью обыкновенной алюминиевой линейки. Стоит только просунуть ее в щель между косяком и дверью, надавить на замочный язычок, и дверь открыта. Как-то я уже открывала подобный замок таким методом, но это не тот случай: лишний раз рисковать я не собиралась, риска и так было предостаточно. Предстояло и к этому замку подобрать ключик. Убедившись в правильности этого заключения, пошла на поводе у очень маленькой и, тем не менее, очень важной нужды. Я посетила помещение с фигуркой женщины на входной двери.
Я сделала свое мокрое дело, и уже было собралась убраться из уборной, но остановилась как вкопанная. Что-то меня удерживало и не позволяло уйти. Что именно - я понять не могла. Я постояла, подумала, но ничего не надумала. Подошла к раковине и открыла воду, чтобы умыть руки: вода не потекла. «Не работает», - мысль, как пчела, пролетела над ухом. Точно! «Не работает». Я резко обернулась, и мой взгляд застыл на одной из трех кабинок, на той, которая была крайней к окну, на той, на двери которой кто-то скотчем приклеил лист бумаги формата А-4 с надписью: «НЕ РАБОТАЕТ! ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩАЕТСЯ!».

Что делают дети, когда им что-то запрещают? Идут и делают то, что «категорически запрещено», что «нельзя», что «очень плохо», что «не хорошо», что «не подобает хорошим детям». Детям это интересно. Им не интересно то, что запрещено, и не нравится делать то, что разрешено. Все дети, без исключения, реакционеры и потенциальные революционеры, особенно в переходном возрасте. Если вы, взрослые особи, не хотите, чтоб они устроили переворот, то разрешайте им все подряд. В лучшем случае, детям это покажется не интересно, и они даже не будут пробовать; в худшем случае, они попробуют и им надоест.
Есть, правда, исключения из этих правил. Коим является и мой брат. Он попробовал, ему не надоело, и от этого он только выиграл…
Однажды, мама рассказала мне одну историю про брата. Перескажу ее как помню. Я тогда только родилась и мы с мамой готовились к выписке из роддома. Сережа находился под пристальным контролем бабушки. Ему было четыре года, он сидел на горшке и мурлыкал какую-то мелодию. Бабуля, видя его хорошее настроение и нежелание прекращать наполнение горшка, отлучилась посмотреть, не пора ли вынимать из духовки пироги. Когда она вернулась, то увидела следующую картину. Серега, как йога скрестив ноги, сидел возле горшка, ладошкой зачерпывал из него небольшие горстки содержимого, увлеченно сие комкал, как комкают из снега снежки или как из фарша валяют котлеты, и укладывал, укладывал то, что слепил, вряд на полу. Ровнехонько так, аккуратно. Когда бабуля это увидела, возле Сережи лежало три комочка; когда она пришла в себя и обрела голос, рядом появились еще два точно таких же «художества».
- Сереженька, ты что ж творишь?! - вполне справедливо возмутилась бабушка.
- Коклеты делаю, бабуль, - вполне объективно ответил братишка.
- Какие ж это котлеты из каки?! Котлеты надо из мяса делать… эти ж не вкусные… - сказала она, показывая на комочки. Лучшего довода она, по-видимому, не нашла.
- А ты плобовала? - спросил внучек.
- Боже упаси! - перекрестилась бабушка. - Да ба! Ты что ж, попробовал уже?!
- Бабуль, ты сё, - обиженно возразил Сережа, - они ж сылые!
- Слава те, Господи! Ну, вот что, внучек, поди в кадушке ручки помой. А я здесь приберу твои художества. А как помоешь ручки, я тебя научу, как настоящие котлеты делать.
- Холосо, бабуль, я сяс. - Сережа обрадовался и побежал во двор.
Когда он вымыл руки, бабушка сдержала слово и показала брату, как делать настоящие котлеты. Сережа оказался хорошим поваренком и даже несколько котлет слепил самолично.
Этот случай не пропал бесследно. В последствии, когда он подрос, Сережа окончил кулинарный техникум. Чуть позже он стал шеф-поваром ресторана. А сейчас он владелец двух хороших ресторанов в Москве. Вот такое исключение, которое еще раз подтверждает мое мнение: ДЕТЯМ МОЖНО ВСЕ!

Ну а я кто? Конечно же, ребенок. Я никогда не чувствовала себя взрослой, благоразумной женщиной. Мне всегда нравилось совмещать детские шалости и взрослые радости. Мне одинаково приятно до хрипоты объесться мороженого и слечь с простудой, и с Рулькой на пару  как следует накушаться коктейля из водки, вина и шампанского, а на следующий день оставлять трехлитровые банки соленых огурцов без рассола.
Вот и сейчас я пребывала ребенком и, как муха на варенье, подошла к двери, где были написаны два сладких слова:
                         
«ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩАЕТСЯ».

Я дернула шпингалет и распахнула дверь. Вот это как раз то, что надо. Отличные апартаменты! И не важно, что унитаз расколот: пописать я и в соседних смогу. Значит, вариант с «Комнатой тех. Персонала» отменяется. Тем лучше для меня: не надо будет подбирать ключи, ведь тут, в туалете, даже замков-то нет. Славно. Но пора и честь знать, загостилась я у вас тут. Да и Кристина, наверное, заждалась…
Я села в машину, взяла из бумажного пакета пирожок, откусила добрую половину (пирожок оказался с капустой - мои любимые), посмотрела на внимательную Кристину и, с полным ртом, жуя, сказала:
- Ну, как, не скучаешь?
Кристина замотала головой.
- Мне некогда скучать: я же слежу!
- Молодец, зайка; но на сегодня слежка себя исчерпала. Мы с тобой на славу потрудились.
- Почему так мало? - разочаровалась Кристина.
- Во-первых, мы не так уж и мало сделали. Этот день для нас имеет невероятно удачное начало. Во-вторых, это еще не все, и, дабы не потерять удачу, нам предстоит еще кое-что сделать…
- Здорово!
- … И в-третьих, мы незамедлительно едем делать это «кое-что».
- Немедленно?
- Да.
- Я согласна.
Итак, я получила высочайшее одобрение принцессы Великолепия и поехала по уже намеченному в моей голове маршруту. Сперва мы остановились у магазина «1000 мелочей», где я нашла и купила замки одной модели с замками в директорском кабинете. Замки есть. Хорошо. Остается найти ключи к этим замкам, универсальные ключи. Нашей следующей остановкой стала контора жилищно-коммунального хозяйства №20, которая оказалась в трехэтажном здании цвета ржавого железа.
- Ну, великолепная моя, готова? - спросила я Кристину, после того как заглушила мотор.
- К чему? - не столько из осторожности, сколько из любопытства спросила она.
- Поиграть в «дочки-матери».
Кристина кивнула (как уже можно заметить, в общении она часто прибегала к жестам).
- Я так и думала. Глуп тот вопрос, если заранее знаешь на него ответ, - высказала я свою мысль.
- Что? - не поняла Кристина.
- Я, говорю, знала, что ты будешь согласна.
- А… - улыбнулась она на секунду, но