"МАМА".Мистико-эзотерическая роман.(Исключительно для взрослых).

все  доходит, и  продолжил – Я  и раньше  присматривал  за  Сивиллой, но  не  думал, что  дойдет  до  такого. И я  выясню, кто  за  этим  стоит.
  Он  все  смотрел  в  глаза  Харония  Магмы  и  продолжил – Я  никогда Сивиллу  не  любил. Есть  в  ней, что-то  плохое  и  мерзкое, как  и  у  той Луциллы  Вар. И  это  их  роднит. Как  двух  сестер. Ты  сам  все  узнаешь  от нее  лично, когда  вернешься  в  Олимпию, но  сначала  с  ней  должен поговорить  я  сам. И  ты  мне  должен  это  разрешить, хозяин.
  Хароний  Магма, мгновенно, вскипел  как  котел  с  водой  на  походном костре. Он  услышал  от  своего  доверенного  то, во  что  не  мог  поверить. И именно, сейчас  перед  самыми  гладиаторскими  играми. Он  оказался  крайне далеким, оказывается, от  всего  того, что  творилось  в  его  Олимпии. От  всех  хитро  сплетенных  любовницей  Сивиллой  интриг. Интриг  в  его загородном  собственном  доме. Он  как  самый  хитрый  и  умный  ланиста  в самом  Риме, оказался  обманутым  любовницей  и  рабыней  Сивиллой. Он, долго  радуясь  своей  победе  на  прошлых  играх, и  хорошим  деньгам, не замечал  всего, что  происходит  у  него  под  носом.
  Он, аж, подпрыгнул  на  длинной  телеге  с  края  возницы  раба  араба  и конюха  Хормута. И  заерзал  как  чесоточный  в  бешенстве  и  злобе, зыркая  по сторонам  своими  маленькими  злыми  и  теперь  взбешонными  ланисты Харония  Магмы  глазами.
  Хароний  когда-то  сам  выкупил  эту  Сивиллу  у  Лентула  Плабия  Вара  с  каменоломень. Он  не  подозревал, и  даже  не  ведал, что  она  была  рабыней, причем  личной  приближенной, как  и  в  его  доме, рабыней  самой  Луциллы Вар. Но  когда  Ардад  дал  ему  понять  это  со  слов  Ферокла  и  Марцеллы, он  был  потрясен  в  своих  всех  не  знаниях  и  ошибках.
  Хароний  мирился  с  тем, что  Сивилла  ходила  на  сторону  еще  и  к  его рабу  Ритарию  Ганику. Он  и  сам  ездил  в  Рим  в  городское  блудилище  к  проститутке. Но  вот  с  обманом  и  тем  вероятным  о  котором, только, что поведал  его  Ардад… Харония  это  сейчас  взбесило. И  он  не  находил  себе места.
- Но  я  сейчас  думаю  не  о  Сивилле  и  Луцилле - произнес  спокойно  и выдержанно, скрывая  свою  вспыльчивую  и  агрессивную  боевую натуру  сам  Ардад, не  глядя  на  ерзающего  в  бешенстве  Харония  Магму  с  края повозки  от  своего  возницы  раба  Холая.
- И  о  ком  же?! – Хароний  ехидно  и  злобно, срываясь  на  крик, спросил Ардада.
  Он  смотрел  на  Ардада  со  злым, оскорбленным, обманутого ланисты  взором. Ему  казалось, что  все  его  рабы  поимели  его  как законного  их  хозяина.
  Ардад  продолжил, выдерживая  спокойствие  в  своем голосе – Я  думаю  об  Мисме. Он  бы  не  помешал  сейчас.
- Как  палач  на  арене! – прокричал  и  скривил  ехидно  лицо и  свои  хитрые выпученные  зеленые  глаза  ланиста  Хароний  Магма, и, бесясь  от  неожиданного  такого  поворота  событий – Он  с  охотой  головы  с  плечей сносил  или  дробил  черепа!
- Да  и, наверное, менее  все-таки  был  сумасшедший, сейчас, чем  мы – произнес  Ардад – Мы  сейчас  стали  похожи  оба  на  него. Оба  сидим  на телеге  как  два  взбешенных  зверя.
- Взбешенных  зверя, говоришь! – прокричал  на  Ардада  Хароний, уже  не сдерживаясь  в  своем  бешенстве -  После  все, что  я  теперь  услышал! - Я хуже  теперь, чем  даже  взбешенный  зверь! Меня  обманывала  вся  моя прислуга  и  рабы! Все  все  скрывали  от  своего  хозяина! Да, я  в  бешенстве, Ардад! Даже  ты  это  от  меня  скрывал!
- Я  только  сегодня  узнал, хозяин! - произнес  тоже  громко  и  повышая  на ланисту  Харония  своей  тоже  голос  Ардад.
  Его  глаза  засверкали  диким  гладиатора  ветерана  гневом - Я  дал встрепку  Фероклу  за  то, что  они  вместе  с  Марцеллой  умолчали  этот факт  предательства  со  стороны  Сивиллы!
- Отлично  Ардад! И  раньше  никто  мне  об  этом  не  рассказал! Ни  ты, ни твой, вернее  мой  раб  Ферокл. Ни  эта  Марцелла! Все  молчали, и  все  шло нормально! -  кричал, так, не  успокоившись, Хароний  Диспиций  Магма - Все  видели, что  Сивилла  в  город  ездит  не  только  на  рынок, и  молчали! Вы  мои  рабы, и  вы  молчали, и  не  один  не  обмолвился  об  этом! И  я  это узнаю  от  тебя  только  сейчас, когда  надо  думать  о  другом!
- Прости,  хозяин – произнес Ардад, стараясь  взять  себя  снова  в  руки - Я не  знал  и  сам  многого, хотя  и  подозревал  Сивиллу  в  особом расположении  к  Луцилле  Вар. Но  не  мог  так  вот  обвинить  ее, пока Марцелла  не  рассказала  Фероклу  об  ее  измене.
- И  ты  только  сейчас  решил  мне  рассказать! – Хароний  орал  как ненормальный, оглушая  рядом  сидящего  с  ним  и  испуганного  уже  ни  на, шутку  раба  возницу  Хормута – Не  мог  рассказать, еще  там, на  вилле, когда Ганику  стало  плохо! Его  отравили! Отравили  моего  лучшего  гладиатора Ритария!
- Я  не  знал, от  чего  его  так  скрутило! Ферокл  рассказал  это  мне  уже  в дороге! - произнес, перекрикивая, ревущую  толпу  римского  плебса  и самого  Харония  Ардад – Он  боялся  за  подругу  свою  Марцеллу. И  боялся мести  Сивиллы, если  до  нее  бы  дошло, что  Марцелла  рассказала  про  все. Сивилла  могла  и  ее  отравить. Он  побоялся  за  Марцеллу, хозяин.
- Побоялся  за  Марцеллу - Хароний  несколько  успокоился  и снизил  свой  громкий  до  визга  сорвавшися  голос - Я  еще  с  вами  со  всеми  поговорю, как  только  все  пройдет. После  всех  этих  игр. Дома. И  с  Сивиллой разберусь  как  ее  хозяин. Если  все  это, правда, она  поплатится  за  все, что натворила.
- Жаль, нет  с  нами  Мисмы  Магония – не  глядя  на  хозяина  Харония Магму, и  чувствуя  свою  здесь  вину, произнес  уже  не  очень  громко Ардад.
- Причем  здесь  Мисма  Магоний? – произнес  ему  в  ответ, перестав  кричать, но, не  успокоившись  с  красным  от  гнева  бешенным  лицом  и  снова, вылупившись, из-под  капюшона  серой  пенулы, злыми  ланисты  хозяина  глазами  на  Ардада  Хароний  Магма - Он, то  причем?! И  сейчас?! Его  нет, Ардад. Может  совсем, уже  нет  даже  в живых.
- Плохо  мы  поступили, хозяин  с  ним – сказал, повинившись  в  грехе  заговора  Ардад.
  Он  смотрел, сверкая  виноватыми  и  одновременно  злыми  глазами  из-под  капюшона  своей  пенулы  на  ревущую, толпу  плебса.
  Он  стал  ненавидеть  их. Их  всех  и  каждого  в  отдельности. Он  сейчас вспомнил  каждого  погибшего  там, на  главной  римской  арене, на  том желтом  горячем  от  солнца  песке  гладиатора. Каждого, кого  сам  убил своей  рукой  и  своих  погибших  учеников. Всех  даже  поименно. Он  бы хотел  убить  здесь  каждого  из  этих  ревущих  и  кидающих  им  оливковые венки  и  цветы.
  Ардад  пошарил  по  широкому  с  медными  бляшками  гладиаторскому поясу, поправляя  снвоа  свой  кинжал. Он  оставил  больного, почти  присмерти  Ганика, с  которым, случилось, что-то. Что-то  связанное  с  этой  Сивиллой. Он  бы  и  ее  сейчас  убил, дали  бы  возможность.
- А  ты  теперь  жалеешь  его – громко, сам  на  себя  злясь, произнес  Ардаду  Хароний  Магма.
- Он  мог  бы  проконтролировать  многое. Хоть  и  был  не  в  себе – произнес  Ардад, не  смотря  и  отворачиваясь  виновато, теперь  от  своего  хозяина.
  Он  злобно  и  из-под  лобья  взирал  на  ревущую  и  швыряющую  цветы  и  венки  в  их  сторону  огромную  толпу  радостных  и  ликующих  людей. От зажиточного  сословия  до  полной  нищеты.
- Он  мог  держать  многое  в  своих  руках – произнес  снова  он  своему  хозяину – И  был  бы  сейчас  незаменим  и  весьма  полезным.
- Что  спохватился - ехидно  и  злобно  произнес  Хароний  Магма - Это  ты меня  подбил  на  то, чтобы  избавиться  от  него. Все  жаловался  мне  на  него, что  он  опасен  для  всех  нас  и  Олимпии.
  Хароний  дергался  и  ерзал  на  козлах  возницы  рядом  с  Хормутом  и  тот постоянно  косился  на  него. Весь  это  разговор  происходил  при  лишних  ушах. Но  Хормут  был  рабом  Харония  и  его  личным  конюшим  в  конюшне. И  обязан  молчать, о  том, что  теперь  здесь  слышал.
- Да, жалею  о  том, что  мы  с  ним  сделали - произнес  Ардад – Нельзя  было так, поступать  с  ним. Это  моя  вина, Хароний. И  я  вряд  ли  прощу  себя за это. За  то, что  так  поступил  с  ним  и  за  его  спиной. Он  был  моим товарищем  по  арене, и  мы  вместе  спиной  к  спине  бились  на  арене. И  получили  свою  свободу. И  я  поступил  подло  по  отношению  к  Мисме. Я теперь  каждый  день  виню  себя  в  своем  преступлении  перед  ним. И  молю  Богов  о  том, чтобы  не  случилось  с  ним  ничего  плохого. Может  он все  еще  живой? И  не  знает  о  нашем  против  него  сговоре?
- Но  ты  сам  предложил  избавиться  от  Мисмы – Ардаду  ответил  Хароний – Ты  опасался  за  жизни  всех  рабов  и  молодых  гладиаторов  в  Олимпии.
Ты  сам  считал, что  Мисма  чокнутый, на  всю  голову, и  я  согласился  с тобой, и  тоже  принял  то  поспешное  и  скорое  необдуманное  решение избавиться  от  Мисмы  Магония. И  мы  оба  будем  нести  вину  перед Богами  за  содеянное, Ардад. Но  сейчас  нужно  думать  не  об  этом, а  об грядущих  играх. И  о  предстоящей  победе  или  нежелательному  не выгодному  для  нас  проигрышу.
  Он  критически  посмотрел  зелеными  своими  маленькими  все  еще  злыми выпученными  глазами  ланисты  на  своего  эфиопа  Ардада.
– Да, он  был  бы  нам  сейчас  необходим, но  теперь  поздно  о  чем-либо жалеть – произнес  Хароний  Диспиций  Магма - Надо  думать, о  другом. Рим  приветствует  нас  и  ждет  и  жаждет  крови, Ардад. И  интересных  боев. И  мы  обязаны  дать  ему  это. И  стать  победителями. Я  готов  по-новой утереть  нос  этому  поганому  Лентулу  Плабию  Вару. И  я  утру  ему  нос, Ардад. Я  сделаю  снова  ставки  и  отыграюсь  за  все, что  он  тогда  со  мной сделал. И  даже  если  еще  чего-либо  задумал.
- Без  Ганика - произнес, угрюмо  опустив, свою, негра  черную  блестящую  выбритую  наголо  от  палящего  яркого  солнца  под  накинутым  капюшоном  Пенулы, поверх  короткой  серой  шерстяной  гладиаторской  туники, и застегнутой  фибулой, Ритарий  Ардад - Победа  под  вопросом.
- Если  так, то  я  и  без  Ганика, ему  нос  утру – громко  произнес, сурово глядя  на  него  из-под  такого  же  наброшенного  капюшона  длинной надетой  поверх  одежды  лацерны, с  трудом  все  же  успокоившись, но, еще нервно  дергаясь, и  смотря  на  Ардада, Хароний  Магма.
- Я  выгляжу  сейчас  вообще  полным  кретином  по  сравнению  даже  с твоим  напарником  Мисмой  Магонием! - произнес  уже  более, менее успокоившись, Хароний  Магма - Получается, я  до  этого  момента единственный, кто  не  знает  о  сговоре  Луциллы  Вар  и  Сивиллы. Я  полный  идиот, и  выгляжу  теперь  полным  идиотом, но  как  видишь, Ардад, пока  не  теряю  головы.
  Ардад  не  смотрел  на  своего  хозяина, а  только  смотрел  вперед  и  на толпу  ликующих  в  приветствии  горожан. Он  виновато  молчал.
- Значит, ты  думаешь, Сивилла  имеет  к  болезни  Ганика  прямое  отношение? – повторился  и  произнес, все  еще  не  веря  словам  Ардада, и